Фартовый. Лихие 90-е

— Да, к сожалению, это не вызывает никаких сомнений.

— Ну, и вот, вы говорите, что мы были с Русиком друзьями. Окей, были, допустим. Но разговор у нас с вами серьёзный. Ведь человек убит! Это же просто ужас и переворачивает мир с ног на голову. Поэтому, если это допрос, давайте пригласим адвоката, чтобы я не сказал какую-нибудь глупость. У вас же тут столько всяких крючков и ловушек…

— Каких крючков, Роман Александрович?

— Не знаю, я в кино видел, одно слово не так, и привет. Превед-медвед.

— Какой медвед?

— Любой, — пожимаю я плечами. — А если это просто разговор, ни к чему не обязывающий, тогда можно говорить что угодно, да? Без протокола?

— Говорите-говорите, — кивает он.

— Но и в этом случае нужно быть осмотрительным. Вы мне кажетесь очень опытным следователем.

— Ой, какой вы подозрительный… Роман. Ладно. Расскажите, где был ваш друг Руслан в ночь на второе мая. Раз уж вы не можете своё алиби подтвердить, то поговорим о нём.

— Подтвердить я могу, но информация затрагивает другого…

— Я понимаю-понимаю. Так куда собирался Руслан?

— Да я не знаю. Не помню. У меня вообще травма была недавно. Ничегошеньки не помню. Посмотрите, вот шрам, да и шишка ещё не рассосалась. Вот дайте руку…

— Нет-нет, это ни к чему… Не знаете, значит. И не помните. А сколько человек может подтвердить ваше… ну… не алиби, конечно, но, что вас видели той ночью?

В общем, разговор у нас не получается. Он меня крутит, вертит, забалтывает и возвращает разговор к той ночи.

— Говорят, вы в последнее время ссорились частенько. Почему?

— Мы? — восклицаю я. — Нет, ничего подобного.

— Отрицаете, значит? А помнете, в конце марта Руслан грозил вас убить? Нет, я понимаю, это шутка, разумеется, но я должен всё проверить. Не помнете?

И всё в таком духе… Арестовывать меня вроде пока не собираются, но слова Маринкиного начальника так и крутятся у меня в голове. Прокуратура нашла козла отпущения.

А близкий друг, да ещё и собиравшийся куда-то там пойти вместе с жертвой в ночь убийства… чем не кандидат на эту роль? Этот Олег Олегович наверняка уже собрал необходимые показания с опрошенных…

Почему же тогда не арестовывает и не начинает меня ломать? Наверное, скоро начнёт. Если сейчас меня отпустит, в следующий раз уже точно законопатит. Может, ещё не решил, на кого лучше повесить? На рыжего ещё можно, к примеру…

М-да… надо срочно сдавать Марине Хана и на всякий случай искать адвоката. И делать справку об амнезии. Хотя, какой там адвокат, если обвинение отрабатывает заказ…

— Олег Олегович, вы знаете, я ведь больше суток не спал, а мне скоро нужно снова на работу ехать. Вы не будете возражать, если я пойду?

— Конечно-конечно. Но, боюсь, в ближайшее время нам с вами придётся ещё разок встретиться… Когда вы будете отдохнувшим…

Когда я выхожу из прокуратуры, все мысли вьются только вокруг того, чтобы поскорее добраться до дома и завалиться спать. В метрах ста остановка, рядом три «Волги», стоят в ряд. Подхожу к первой.

— Свободен, шеф?

— Куда ехать? — водила не отрывает взгляд от «Комсомолки», которую листает.

Блин, адрес-то я не знаю. И следак не сказал…

— На ФПК, — говорю я.

Так в моей молодости называли тот район. Ни улицу, ни номер дома я не помню. Ирина меня подвозила к самому подъезду.

— Это где? — таксист по-прежнему не заинтересован во мне как в пассажире.

— Кинотеатр «Мир», — называю самый заметный ближайший ориентир. — Дальше покажу, там сразу, практически.

— Падай, — он сканирует меня оценивающим взглядом. — Штучка.

Много это или мало, выяснять я точно не буду. Бабки на кармане есть, назови он сейчас хоть в пять раз больше, я всё равно поеду. Или не поеду…

Подъезжаем и тормозим на другой стороне от кинотеатра.

— Приехали, — водила поворачивается за оплатой.

— Нет, ещё чуть проехать надо, — показываю я рукой в сторону новостроек. — Вон туда, новостройка за ларьками.

Водила порывается что-то сказать, но бросает злой взгляд на тысячную купюру, зажатую в моей руке, и снова заводит мотор.

Чарли встречает меня радостным лаем. Похоже, я становлюсь вожаком стаи. Прохожу на кухню, засовываю в себя бутер, запиваю водой, скидываю одежду и заваливаюсь спать.

Собака ещё какое-то время требует общения, но вскоре понимает, что ни играть, ни обсуждать новости я с ним не намерен, и укладывается на пол рядом с диваном.

Надо бы будильник завести, думаю я уже сквозь сон. А как его завести, если мобильника у меня нет? Сил разлепить глаза и отправиться на поиски будильника тоже никаких. Даю себе установку проснуться до восьми вечера и спокойно засыпаю.

— Ты за кого, Ромик? — Хан проводит по моей шее острым клинком. Проводит осторожно, едва касаясь, но ледяной металл буквально прожигает мою кожу. — Ты мой, Ромик! Мой личный фарт.

— А ну отвалил от него! — за спиной Хана горой возвышается Топор, в руке у него… предмет, в честь которого он получил свою кличку. Он размахивается и одним движением сносит своему конкуренту башку.

Дзинь-дзинь!

— Спасибо, Топор! — устало киваю своему спасителю. Он скалится и двигается в мою сторону.

— Мне твоё спасибо нах*й не упало. Ты мне фарт свой отдай!

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь.

Оборачиваюсь на звук — на нас летит лупоглазый трамвай. Точь-в-точь как тот, что сбил меня. Я успеваю отскочить, а вот Топору не везёт, он превращается в бордовое месиво.

Водительская дверь открывается, оттуда спрыгивает Марина, она подходит ко мне и вдруг проводит языком по лицу. Вытираюсь, но она лижет и лижет.

И этот противный звук. Откуда он, если трамвай остановился?

Дзинь-дзинь, дзинь-дзинь, дзинь-дзинь.

Телефон! Господи, вот же хрень приснилась. Хотя… смысл в нём был. Я открываю глаза. Идеальный вариант, если бы все эти топоры и ханы перерезали друг друга и оставили меня в покое. С долгами я уже расплатился, делать в этом городе мне особо уже нечего. Сгоняю в Лас-Вегас подниму бабок и — в Москву.