Фау-2

— Поздравляю. И что теперь?

— Теперь?.. — впервые фон Браун выглядел неловко. — Теперь он хочет, чтобы мы построили десять тысяч таких.

— Граф! — крикнул Зайдль откуда-то из-за деревьев. — Ты закончил? Поехали?

— Иду!

Рулевое сопло было идеально изготовлено, настоящее произведение искусства. Он провёл руками по его гладкой поверхности, ощущая продольные бороздки, которые помогали направлять поток раскалённого газа. Пальцы оказались покрыты липкой чёрной сажей от взрыва. Внезапно охваченный отвращением, он отвернулся от кратера и швырнул деталь в обугленные кусты.

Присевшая на землю фигура наблюдала за ним.

Он, от неожиданности, не смог пошевелиться. Силуэт тоже остался неподвижен — худой, тень, не больше подростка, в трёх шагах, частично скрытый за деревом. Из-под тёмно-синей рабочей кепки на него смотрели глаза на мертвенно-белом лице.

Прошло несколько секунд, пока сознание Графа пыталось осмыслить происходящее. Это выживший из стартового расчёта, которого случайно оставили на ночь в состоянии шока? Или призрак, хотя он и не верил в такие вещи? Он почувствовал, как волосы на голове встали дыбом. Он сделал полшага вперёд, и видение исчезло — метнулось за дерево, развернулось и убежало. Значит, не призрак.

— Зайдль! — закричал он. — Здесь кто-то есть!

Он бросился вдогонку. Кто бы это ни был, двигался ловко, но недостаточно силён, чтобы пробираться сквозь густые заросли, и Граф, ломясь напрямик, вскоре оказался достаточно близко, чтобы схватить его за куртку. Первый раз промахнулся, но во второй раз ухватился за ворот, рванул назад, повалил на землю и оседлал, прижав руки коленями — как будто в детской игре. И тут он понял, что перед ним — ребёнок: подросток с тонким, мелким, острыми чертами лицом. Но когда он сорвал с него кепку и увидел густые светлые волосы, то понял, что сидит на девушке лет восемнадцати-двадцати. Он потянулся, чтобы откинуть волосы и получше разглядеть её лицо. Она резко повернулась и укусила его за большой палец. Он выругался и отдёрнул руку.

— Граф! Где ты? — Голос Зайделя доносился как будто издалека.

Услышав другой мужской голос, она задергалась под ним, извиваясь в беспомощной попытке вырваться, а затем обмякла. Её глаза, полные страха и яростного вызова, смотрели прямо в его — как у зверя, загнанного в ловушку.

Голос лейтенанта раздался снова, теперь ближе:

— Граф! Ты в порядке? Я здесь! — Раздался выстрел из пистолета. Резкий треск прокатился по лесу.

Граф оглянулся в сторону, откуда донёсся выстрел, потом снова посмотрел вниз на девушку. Что делать? Если он отдаст её Зайделю, тот, как офицер вермахта, будет обязан передать её в руки СС. Её расстреляют без сомнений. Она была почти ребёнком. Эта мысль показалась ему невыносимой. Он перенёс вес с одной ноги на другую, приподнялся и осторожно отошёл в сторону. Она не двигалась. Может, она была умственно отсталой? Или он причинил ей боль? Он кивнул в сторону деревьев и прошипел:

— Беги!

Она вскочила на ноги без слова и юркнула в чащу.

— Граф!

— Всё в порядке! Не двигайся! Я иду!

Он торопливо вернулся, пробираясь сквозь подлесок. Лейтенант стоял на краю воронки, пистолет всё ещё в руке, лицо недовольное:

— Что, чёрт возьми, происходит? Почему ты кричал? — Он бросил взгляд через плечо Графа, словно ожидал увидеть кого-то ещё.

— Мне показалось, что я кого-то увидел. Но никого не было. Прости, это место действует на нервы.

— Я слышал, как ты бежал.

— Гнался за тенью.

Зайдель окинул его взглядом с ног до головы. Впервые Граф заметил, что его пальто перепачкано грязью и листьями. Он стал отряхиваться. На руке сочилась кровь от укуса. Нужна была хоть какая-то правдоподобная версия.

— Я упал, — сказал он.

— Упал? — Тон Зайделя и поднятая бровь ясно дали понять, что он не поверил, но спустя мгновение он всё же убрал пистолет в кобуру:

— Пора уходить.

10

"Дакота" резко снижалась, так сильно дрожа в турбулентности, что Кэй казалось — фюзеляж вот-вот перекрутится. Нетрудно было представить, как самолёт развалится в воздухе. За последние пять минут ещё двое пассажиров вырвали съеденный завтрак. Запах в неотапливаемом салоне стал липким, всепроникающим, заразительным; ей приходилось бороться с подступающей тошнотой каждый раз, когда самолёт проваливался вниз, и ремень безопасности врезался в живот.

Она ожидала, что посадка будет на аэродроме вроде Нортолта, и по мере снижения всё пыталась разглядеть его, но в последний момент поняла, что они садятся на поле. Деревья пронеслись тревожно близко, и Кэй инстинктивно напряглась в ожидании удара. Самолёт стукнулся о землю один раз, подпрыгнул, затем второй и третий, прежде чем с грохотом понёсся по неровной земле. "Дакота" резко затормозила, и всех бросило вперёд. Двигатели затихли.

— Господи, — протянул один из армейских офицеров, — это было просто ужасно.

Кэй засмеялась вместе с остальными.

Никогда ещё она не испытывала такого облегчения от прибытия куда-либо, как в то ноябрьское утро, когда, неся чемодан вдоль фюзеляжа, выбралась из зловонного салона на свежий холодный воздух и ступила на влажную траву. Авиабаза ВВС оказалась скромной: пара больших палаток, топливозаправщик, два грузовика, штабная машина и с полдюжины джипов, один из которых был оснащён пулемётом. Но именно эта простота казалась ей захватывающей. Она прошлась взад и вперёд, сделала несколько глубоких вдохов, вдавила каблук в мягкую землю. Так вот она какая — Бельгия, ещё три месяца назад оккупированная территория. Ради этого всё и происходило. Это и была война. Тот факт, что другие девушки из WAAF всё ещё намеренно её игнорировали, уже не имел никакого значения.

Одна из офицеров хлопнула в ладони:

— Итак, внимание, пожалуйста. Как видите, транспорт готов. Сержанты поедут на грузовике.

Это вызвало пару шутливых стонов.

— Простите, девочки. Офицеры — по джипам.

Кэй подняла чемодан. Офицеры разбивались по тройкам — двое назад, один рядом с водителем. Она не хотела ехать с коммандером и Ситуэлл, поэтому замешкалась у хвоста колонны, надеясь, что кто-нибудь её пригласит. Наконец, две женщины отделились от остальных и подошли — одна довольно высокая, светловолосая, полная и симпатичная, с открытым лицом; другая — пониже, худощавая, темноволосая.

Блондинка протянула руку:

— Здравствуй, я Джоан Томас.

— Кэй Кэтон-Уолш.

— Вперёд или назад? — спросила Джоан.

— Как тебе удобнее.

— Давай мы назад, а ты вперёд?

Они влезли в джип с чемоданами. Кэй села спереди. Места было немного — пришлось свернуть ноги набок и прижать чемодан к груди. Водитель вежливо кивнул:

— Леди.

— Мы для тебя офицеры, рядовой, — заметила Луи.

— Простите, мэм.

Джип с пулемётом протрясся мимо и занял позицию во главе колонны.

— У нас вооружённый эскорт? — спросила Кэй.

— Ещё кое-где немцы встречаются, — ответил водитель, заводя двигатель. — Так что смотрите в оба.

Колонна двинулась вперёд. Кэй увидела бледные лица парочки сержантов, выглядывающих из темноты тента на задней части грузовика. Она им не завидовала, хотя и джип был не особо уютен — с тонкой брезентовой крышей и открытыми боками. Кэй запахнулась, чтобы прикрыть колени от холода. Они выехали с аэродрома на просёлочную дорогу, а затем повернули налево на шоссе.