Фавориты ночи (сборник)

Через пару минут дверь распахнулась, и, перешагнув порог, Кряжимский очутился в просторном и светлом парадном. Розовощекий детина в камуфляжной форме проводил Кряжимского до лифта. Сергей Иванович осторожно шагал по коврам, устилавшим холл.

«Вот это да!» – стоя у лифта, он не мог оторвать взгляда от узорчатого пола и разлапистых пальм в кадках.

– Пожалуйста, – сделал приглашающий жест охранник, когда двери лифта бесшумно разъехались перед носом ошеломленного всей этой роскошью Кряжимского.

«Сколько же стоит такое жилье, и почему мы не пишем о счастливых обладателях подобных суперуютных гнездышек, а гоняемся за какими-то опасными сенсациями из жизни местного криминала?» – недоумевал он.

Надо заметить, что его настрой был не более чем проявлением минутной слабости. В глубине души Сергей Иванович знал, что дело журналистов – находиться на передовой, «под пулеметным огнем истории», как любил говаривать он сам.

И все-таки почему журналист чувствует себя при деле, когда описывает тяжелые материальные условия жизни шахтеров, пенсионеров или городской голытьбы, и стесняется сказать пару лестных слов в адрес вот такого, например, благоустроенного дома?

Сергея Ивановича точно бес попутал. Наконец двери лифта открылись, выпуская его на пятом этаже.

Он оказался в перекрестье двух широких коридоров, пол которых был застлан ковровой дорожкой. Слева и справа поблескивали застекленные двери. На веранду, наверное, или в зимний сад, предположил Сергей Иванович. Здесь тоже стояли пальмы в кадках и вовсю работали кондиционеры.

Очнувшись от своих грез, Кряжимский позвонил в одну из четырех отделанных каким-то дорогим деревом (каким точно – определить он не мог) дверей.

– Не заперто, – услышал Кряжимский высокий женский голос.

«Что ж, – уныло подумал он, – можно позволить себе не запираться, если подступы к квартире так охраняются».

Он толкнул дверь и сразу же очутился в гостиной. Вернее, не совсем в гостиной, а в ее передней части, отгороженной от основного помещения стеной с широкой аркой, по краям которой висели лиловые занавеси с бахромой.

В глубине комнаты, выдержанной в охристо-фисташковых тонах, на мягком кожаном диване полулежала белотелая пышногрудая блондинка неопределенного возраста. На ней был лиловый шелковый халат, едва прикрывавший бедра, атласные шлепанцы с загнутыми вверх носами стояли внизу на мягком ковре. В руках она держала книгу в кожаном переплете, на обложке которой Кряжимский заметил какой-то магический символ. Почему-то смутившись, хотя профессия и богатый жизненный опыт научили его общаться с самыми разными людьми, Сергей Иванович сделал шаг вперед и представился:

– Кряжимский Сергей Иванович, зам главного редактора еженедельника «Свидетель».

– Ну зачем так официально, – мило улыбнулась блондинка, поправляя рукой пышно взбитые волосы а-ля Алла Пугачева.

Несмотря на поздний час, она была в полной боевой раскраске: темно-розовые пухлые губы, глаза подведены карандашом, на ресницах – толстый слой туши.

– Присаживайтесь, – не меняя позы, она указала на стоящее неподалеку от дивана кресло, – вы кто по гороскопу? Нет, нет, не говорите, я попробую сама определить.

Блондинка вперила в Кряжимского любопытный взгляд, потом томно подняла глаза к потолку, повела головой справа налево и снова остановилась на Кряжимском.

– Все, я знаю, – звонким, как колокольчик, голосом произнесла она, – вы – Весы. Я угадала?

Кряжимский родился в конце февраля, и его знаком были Рыбы, но он уже немного освоился и, чтобы подыграть хозяйке, утвердительно кивнул. Она уронила книгу, которую все еще держала в руках, и радостно захлопала в ладоши.

– Я так и знала, вы такой спокойный и рассудительный, – тараторила она. – Мой учитель говорит, что у меня сильное биополе и что если я буду регулярно заниматься, то смогу достичь грандиозных успехов. Смо– гу останавливать часы, как Ури Геллер. Вы слышали о нем? Наверняка слышали, это гениальный человек.

Кряжимский где-то читал, что Геллер усилием воли пускал часы, которые стояли по нескольку лет, но спорить не стал: раз человек может пускать часы, значит, наверное, может и останавливать. Поэтому он только кивнул.

– Мой учитель говорит… Ой, да что же это я? – она неожиданно сменила тему: – Хотите чаю? У меня есть великолепный чай от фирмы «Витамакс». Вы, конечно, знаете о ней. Это чисто российская фирма, в отличие от разных там гербалайфов и визионов, – блондинка пренебрежительно выпятила свои пухлые губки. – Сейчас вы сами убедитесь.

Она легко поднялась с дивана, сунула ноги в тапочки с загнутыми носами и продефилировала на кухню. Кряжимский не успел остановить ее.

«Нужно как-то форсировать ситуацию, – подумал он, – иначе я могу здесь застрять надолго. А почему бы и нет, с другой стороны? Все какие-то дела, газета, статьи, расследования. Надо же когда-нибудь расслабиться».

Ему определенно нравилось в этой квартире, да и блондинка была явно в его вкусе – такая живая и аппетитная.

«В конце концов чашечка чая мне не повредит», – разглядывая развешанные на стенах картины, подумал Кряжимский.

Минут через пять блондинка выкатила в гостиную сервировочный столик с двумя дымящимися чашками.

– А вот и я, – весело воскликнула она, остановив столик рядом с диваном. – Подсаживайтесь поближе. Если вы читали Алана Пиза, то должны знать, что нельзя вести переговоры, сидя друг напротив друга, это обязательно закончится конфронтацией.

Она говорила с таким вдохновением, что Кряжимский невольно поддался обаянию ее непосредственности. Он пересел на диван.

– Простите ради бога, – Сергей Иванович наконец сумел воспользоваться кратковременной паузой в ее безудержном речевом потоке, – я даже не знаю, как мне вас называть.

– Мэрилин, – выпалила блондинка, кокетливо склонив голову набок и опустив пушистые ресницы.

Кряжимский, который сделал первый глоток чая, чуть не поперхнулся. Из последних сил гася приступ кашля, он быстро поставил чашку на столик и затрясся как в лихорадке. Но кашель оказался сильнее его, и Сергей Иванович разразился глухой канонадой.

– Ох, боже ж ты мой, – досадливо всплеснула руками блондинка, – давайте я вам по спине постучу.

«Ты лучше себе по голове постучи, – пронеслось в голове у Кряжимского. – Мэрилин, нет, это ж надо, а?»

Может, у нее шизофрения?

– Да, да, в некотором роде я – Мэрилин Монро, – блондинка чудаковато хихикнула, чем привела немного откашлявшегося Кряжимского в полное замешательство. Ее последняя реплика только подтвердила его грустную догадку: перед ним шизофреничка.

«Ну точно, раздвоение личности», – сформулировал он для себя душевное состояние хозяйки.

– Да вы не волнуйтесь, – поспешила успокоить его блондинка, видя, в какой растерянности он пребывает, – у нас с ней, естественно, не полное сходство, такое в принципе невозможно…