Файл №217. Конец игры

– Я, между прочим, не ангел-хранитель, тупо сказал он. – И не Христос – спасать всех подряд.

– Но вы должны нам помочь, у вас нет выбора, – сказала говорящая кукла, похожая на Саманту.

– Нет, у меня как раз очень даже есть выбор, – обозлился он окончательно. – И я выбираю – свалить отсюда, и как можно дальше!

Он повернулся и пошел к выходу.

– Мы знаем, где ваша сестра!

Фраза, брошенная вдогонку, опустилась ему на плечи, словно лассо, обняла мягко и повлекла обратно. Он был не в силах сопротивляться.

– Подумайте сами, агент Молдер, откуда мы могли так много узнать о вас и о ней, о вашем детстве? Только от нее самой...

Их прервал сигнал пожарной тревоги.

– Он уже здесь, – сказала Саманта-три, и в голосе ее еле слышно прозвучал страх.

Саманта-четыре все так же неподвижно стояла на пороге.

Молдер, уже ничего не соображая, повертел головой, стиснул пистолет и пошел на звук – противный, дребезжащий звук, от которого хотелось бежать. Оставалось утешать себя тем, что пожар не настоящий, что вместо пожара там всего лишь убийца-маньяк, которого можно застрелить, только вот лучше бы выстрелить точно в основание шеи...

Чем ближе к выходу, тем больше становилось дыма. Пистолетом вперед, Молдер пробивался сквозь этот дым, кашляя и моргая, повернул за угол – и налетел... Ему показалось, на снаряд, только что вылетевший из пушки. Уже приложившись спиной об пол, Молдер понял, что это был не снаряд. Это был кулак. В кулаке сверкнула сталь. Молдер понял, что сейчас его зарежут, причем, для верности, проковыряют дырку под затылком, а он даже сказать ничего не сможет. Но огромное черное пятно, которому принадлежали кулак со стилетом, просто перешагнуло хрипящее тело федерального агента и тяжелыми шагами, отдававшимися в спине Молдера, словно удары молота, ушло вглубь здания. Молдер остался наедине со своим хрипом, дымом, пожарным сигналом... а затем – обмороком...

Из обморока – и из горящего здания – Молдера вытащил пожарный. Всю дорогу до «скорой» Молдер уговаривал его вернуться, чтобы вытащить остальных. Он был так настойчив, что пожарная бригада прочесала здание повторно – но никого не нашла.

Штаб-квартира ФБР Вашингтон, округ Колумбия

Скалли дописывала отчет. На этот раз от нее ничего не требовали – забыли, наверное, – но она по привычке все равно писала.

“Агент Молдер был выписан из Самаритянского госпиталя в удовлетворительном состоянии. Диагноз: отравление угарным газом. Психический статус в норме, однако врачей настораживает его упорное стремление убедить всех, что в здании, помимо него, находились еще по крайней мере четыре человека. Поиск тел не дал результата. Однако, сопоставляя то, что я видела собственными глазами, с результатами поисков, могу заметить, что мы не должны более игнорировать те объяснения происходящему, которые находятся вне принятых нами за базовые, как-то: однояйцевые близнецы, случайные совпадения внешних данных, подстроенные кем-то с неизвестной целью инсценировки исчезновений людей. Мне кажется, уже нельзя игнорировать постулируемый агентом Молдером внеземной статус объектов нашего интереса...»

Она оторвалась от компьютера и почесала кончик носа. Было о чем подумать...

Распадающаяся на глазах Саманта – или это была не Саманта? – и агент Вайс, чье окостеневшее тело на ее глазах достали из холодильной камеры. Скалли прекрасно знала, что такой трупное окоченение, да еще с холодовым упрочнением. Но никакой холод не мог придать нормальному трупу ту костяную твердость – причем не только мышцам, что было бы понятно, но и жировой ткани... покойный питался хорошо и в пирожных себе явно не отказывал...

Она незаметно для себя вздохнула и продолжала писать:

“...который в связи со смертью агента ФБР Баррета Вайса наполнился новым конкретным содержанием. Тело агента Вайса изолировано в Федеральном Исследовательском Центре инфекционных болезней. Причиной смерти Вайса явилось ненормальное сгущение крови, вызванное тотальным поражением его организма неизвестным науке ретровирусом, чье происхождение и свойства пока также необъяснимы...»

С доктором Гарднером из ФИЦИБ она была шапочно знакома довольно давно: пару раз встречались на стажировках. Он имел славу донжуана и разбивателя сердец, пытался – совершенно автоматически – подбивать под нее клинья, но безуспешно: поскольку был совершенно не во вкусе Скалли. Однако при этом оставался отменным специалистом и компанейским милым парнем.

– ...надеюсь только, что эта тварь никогда не выберется на оперативный простор, – говорил он, показывая Скалли огромные, с газетный разворот, снимки, сделанные электронным микроскопом. – Иначе всякий там жалкий СПИД и лихорадка Эбола покажутся нам триппером...

– Это ретровирус...

– Да, но до сих пор в природе не наблюдавшийся.

– Точно?

– Абсолютно.

– Вот это сгущение крови, которое было причиной смерти...

– Да-да. Во-первых, стенки сосудов становятся буквально как рисовая бумага для чайных пакетиков: плазма выходит, а клеточная масса остается. А во-вторых, из всех депо в просвет сосудов выбрасывается весь наличный запас крови. Смерть наступает за пять-десять минут. Говорю же: нас спасает только то, что вирус сам погибает практически сразу после того, как произведет свое действие – и действует в очень узком температурном диапазоне: от девяноста шести до девяноста девяти по Фаренгейту. То есть и легкое переохлаждение, и легкая простуда будут губительны для маленького мерзавца...

– Да? – с сомнением проговорила Скалли. – И из второй пробы тоже?

– Разумеется, они же идентичны. А почему ты спросила?

– Потому что своими глазами видела, как тело, только что вынутое из ледяной воды, начало разлагаться.

– Ты не путаешь? Именно разлагаться?

– Причем самым необычным образом...

– Нет, Дэйна, этот вирус не может обладать таким действием. Ты же сама врач.

– Да какой я врач... Ладно, дружище Гарднер. Просто, повторяю: я видела это своими глазами. Только, боюсь, с разбегу мы этот маленький мерзкий бастион не возьмем, придется вести планомерную осаду. Если вдруг появится что-то новое, сразу сообщай мне. В любое время дня и ночи. Договорились?

– Лично? – с хитрым блеском в глазах спросил Гарднер.

– Расслабься. Телефон еще не отменили...

Культурный центр имени Кеннеди Вашингтон, округ Колумбия

“Х» был в смокинге и потому выглядел чрезвычайно цинично.

– Ну? – спросил он, повернувшись к Молдеру боком и делая вид, что стоит тут совершенно случайно.

– Как опера? – зло спросил Молдер.

– Замечательно. Никогда еще не убивал время более бестолково. Какого черта устраивать эти внезапные встречи, Молдер, вы знаете, как я этого не люблю.

– Мне очень жаль, но я нуждаюсь в вашей поддержке.

– К дьяволу. Я пошел слушать эту жирную тетку.

– Я должен знать то, что знаете вы, понятно?

– Да? Пожалуйста. Они все мертвы. Этого хватит?

– А тот, который их уничтожил?

– Глубоко копаете... Могу сказать только, что его аппарат был обнаружен в море Бофорта пять дней назад маленькой старой подводной лодкой. Им дали приказ уничтожить аппарат торпедами, но с лодкой что-то случилось, и она всплыла – можно сказать, чудом. Экипаж сняли вертолетами...

– Я должен попасть туда.

– Знаете, Молдер, победить в войне можно тогда, когда выигрываешь нужные сражения. На этот раз вы ввязались в сражение, которое вам не выиграть.

“Х» бросил в урну непотушенную сигарету, которой ни разу не затянулся, и ушел в зал. Бархатная портьера качнулась и скрыла его.

Квартира Молдера Александрия, штат Вирджиния

– Молдер! Молдер, это я, Скалли. Ты дома?

Она уже поняла, что – нет.