Фаза быстрого сна

Стража носила строгую черную форму, похожую на кители полицейских Акиды, но на головах у них были капюшоны. Через пару десятков метров стало ясно, что это не часть одежды, у стражей тела людей, но вместо голов – то ли волчьи, то ли песьи морды. Они скалились и вглядывались в каждого так, словно видели перед собой добычу, не больше.

Алена выдохнула:

– Господи…

– Кто это? – побледневший Андрей крепко вцепился в поводья.

Лаэм с улыбкой отмахнулся:

– Они хорошие, не переживайте,

Возглавляющий колонну Зейн обернулся:

– Все в порядке. Это один из наших народов. На-ри. Подождите, мы почти на месте.

Они приехали еще немного, и от того, как вглядывались эти на-ри в путников, делалось не по себе. Входящие в город сторонились стражей, прижимали руки, отворачивались.

– Я не поеду! – Олег остановил лошадь.

Говорил он немного, но к нему прислушивались. Может, дело было в серьезном, «профессорском» образе, а может, в особом тоне, который освоил Олег за годы работы учителем. После этих слов Алена придержала лошадь, Андрей с облегчением вздохнул. Вадим, с лица которого даже тяжелая дорога не стерла предвкушения, тоже вздохнул – разочарованно. Марк встал рядом с ними, но больше из необходимости, а не от нежелания идти. В пререканиях посреди улицы смысла точно не было, до города оставалось немного, и с путешествием хотелось покончить как можно скорее.

Зейн развернул к людям своего ортора. Зверь нетерпеливо рыл землю лапой и что-то рычал на своем орторьем.

– Не бойтесь, они просто посмотрят.

– Что это значит? – воскликнула Алена, глядя на Лаэма. Она попыталась скрестить руки, но, покачнувшись, снова ухватилась за поводья.

Вроде бы страж заглядывался на девушку, однако сейчас взгляд голубых глаз и красивая улыбка не проняли его, и он смолчал.

– Мы должны ехать, чтобы успеть до заката. Вам все расскажут на месте.

– Мы это уже слышали, – Олег снял очки и убрал в нагрудный карман. – Не раз и даже не два. Кто эти существа? Кто вы сами?

По лицам собравшихся было видно, что терпение лопнуло, и они, действительно, не поедут. Марк хотел поддержать стражей, лишь бы идти дальше и не стоять посреди дороги под взглядами других путников, но смолчал, решив, что вставать на сторону тех, кто скоро уедет, не стоит – нужно согласиться с теми, с кем он остается.

Ударив лошадь пятками, он направил ее к Зейну. Та была выше ортора, но все равно забеспокоилась, и удерживать ее на месте стоило труда.

– Нам обещали ответы, сколько еще раз мы должны услышать: «Подождите», прежде чем получим их? – рявкнул Марк.

Каждое слово звучало громче предыдущего и все более хлестко, но под конец голос сорвался. Музыкальное прошлое научило прекрасно владеть им, и Марк знал, как вложить верную тональность и интонацию. Ничего не выдавало, что это спектакль, в котором даже не хочется участвовать – просто усталый человек, столь растерянный, что страх превратился в ярость.

– Я не поеду в город, пока вы не расскажете, кто вы! – Алена высоко подняла плечи и упрямо задрала подбородок, но по взгляду было ясно, что надолго ее решимости не хватит.

– Будем стоять посреди дороги и пререкаться? Я же сказал, вам все объяснят на месте. Наша работа – сопроводить вас, и с этим мы почти закончили, – Зейн хмурился.

Растеряв всю свою радость и нетерпеливость, Вадим потребовал:

– Мы и так едем дольше, чем планировали, нам нужен отдых! Нормальная еда, из чистой посуды! Там, – парень ткнул пальцем в сторону ровных беленых домиков, вплотную подступающих к Альте. – явно найдется где посидеть, поговорить и поесть. Давайте!

– Хорошо, – процедил Зейн, помедлив с ответом. – Немного времени у нас есть, – он двинул ортора вперед.

«Осталось всего ничего», – с раздражением подумал Марк. Он полагал, после его требования стражи бросят пару хлестких слов, может быть, даже угрозу, люди замолчат и поедут дальше. Согласия он не ждал, оно казалось нелепым – молчать неделю, но согласиться на разговор перед самым городом? А если это было сделано специально? Но и такой расклад казался бессмысленным.

Процессия двинулась в указанную сторону. Деревня явно считалась зажиточной: дома – в два этажа, каменные, рядом – цветники, улицы – мощеные. Здесь не пахло подгнившими овощами, навозом и дешевым алкоголем, во дворах не сушилось белье, не было ни детей-оборванцев с палками вместо игрушек, ни пьяниц, смотрящих по сторонам мутными взглядами.

Таверна встретила запахами картофеля, свинины и чеснока. Марк удивился шуму: звучало столько голосов, словно внизу собралось не меньше ста человек – слишком много для такого маленького помещения. Крики, похабные шутки, стук пивных кружек, царапанье ложек по тарелкам – все сплелось в единый клубок.

Сквозь толпу пробилась официантка – раскрасневшаяся девушка, которая судя по виду зарабатывала обслуживанием не только столиков.

– У нас нет мест! – она уперла руки в бока и кивком головы указала на выход.

Фыркнув, Зейн вытащил из-под плаща бумагу и почти что ткнул ее в лицо официантке.

– Подписано королевой. Вы не имеете права чинить нам препятствия, а мы для отдыха выбрали это место, ясно?

Едва посмотрев, девушка тут же залебезила:

– Да, господин, подождите, прошу.

Она юркнула в сторону и вернулась через несколько минут. Склоняя голову перед Зейном, а между делом успев заискивающе коснуться его руки, девушка провела гостей за стол, огороженный ширмами.

Пока выбирали, сидящие расслабились и вздохнули свободнее. Смолкли встревоженные голоса, путники развалились на стульях, а Андрей успел задремать, уложив голову на свернутый плащ. Супы и жаркое были встречены улыбками и нетерпеливо протянутыми руками. Тарелки – не походные миски, от которых уже не отмывается жир! – поставили на стол с приятным звоном, звучавшим лучше любой сонаты. Переваренного лука в супе оказалось больше, чем мяса, а в жаркое чеснока и перца добавили слишком щедро, но было прекрасно просто сидеть в тепле, на стуле, с нормальной едой. Однако чем меньше оставалось от порции, тем реже появлялись улыбки, тем напряженнее становилось молчание.

Откинувшись на спинку стула и сложив руки на животе, Вадим спросил:

– Демоны-собачки уже были, а божечки-кошечки у вас есть?

Олег одарил парня недовольным взглядом, как ученика, расшумевшегося на уроке – вот-вот попросит дневник или вызовет к доске.

– Что? – Зейн уставился на Вадима, но тот только отмахнулся и нетерпеливо закивал, требуя рассказа. Между начальником стражи и Лаэмом разгорелся молчаливый спор, состоящий из нахмуривания бровей и кивков.

– Начинай, – Зейн хлопнул напарника по плечу. Тот сделал глоток пива – такой большой и затянувшийся, что нежелание говорить стало понятно еще на трети.

– Ну, в общем, – с шумом он поставил кружку на стол. – Мы зовемся эйлами, – страж махнул в сторону других посетителей. – Нас много, мы основная часть. Еще есть афеноры. Это наша аристократия. Ублюдки белокожие, – натолкнувшись на хмурый взгляд Зейна, Лаэм ухмыльнулся: – Ну правда же! А есть всякие… Мы их зовем лес – это те, кто не похож на нас, и имеет что-то от животных или растений. Вот как те у ворот. Это не одна раса, таких много. Сурреи, на-ри, неры – те, кто живут с нами, но их больше, не у всех даже название есть.