Фаза быстрого сна

– Очень интересно и очень непонятно, – Вадим ткнул локтем Андрея, когда после бесчисленных зевков тот опять свесил голову на грудь.

Лаэм хотел ответить, но Зейн прервал его взмахом руки.

– Так. Вам стоит запомнить, что у каждого народа своя способность. Говорят, афеноры произошли от фениксов, поэтому они долго живут и проживают несколько жизней. Все господа – афеноры. Мы, эйлы, видим духов и можем говорить с ними, но чтобы развить дар, нужно учиться. Аристократов среди нас действительно немного, чаще всего эйлы – крестьяне или рабочие. У леса разные способности. Сурреи, например, превращаются в зверей, но они… Об этом позже. Сурреи обычно служат в армии, охране или тюрьме. На-ри, которых вы видели у ворот, стражи, судьи и мудрецы. Они видят души. Поэтому-то их ставят на городские стены – им взгляда достаточно, чтобы найти самых гнилых. Когда мы будем проходить, они посмотрят на ваши души, но не обращайте внимания, им нужно больше времени для настоящего суда, первый взгляд только сброд помогает отвести.

Люди переглядывались, они не перебивали говорящих и продолжили молчать, даже когда те закончили. Вопросов, наоборот, в голове роилось слишком много, и превратить их в стройную схему никак не получалось.

Марк спросил первым:

– Все эти способности – так проявляется магия? Какой из народов владеет ею?

– Каждый, можно сказать, – Зейн потер кончик носа. – Вы узнаете о магии от господина Криансы-Антервена.

– Афенора, значит? – уточнил Олег. – Кто это?

Зейн кивнул:

– Да, верно, господин Кристоге Крианса-Антервен – афенор, один из старейших во всем Ленгерне.

– Он и войну пережил, – Лаэм говорил с искренним уважением – Лаэм, который только что называл афеноров «белокожими ублюдками». Чем этот аристократ был лучше?

– Господин Крианса-Антервен – королевский советник, маг, врач, изобретатель, передельщик и почетный житель Альты. Он проведет испытание, как это называют, и поможет раскрыть вашу магию.

В уважительном тоне Зейн вторил Лаэму, отчего светлый образ аристократа показался еще менее правдоподобным, и особенно отталкивало слово «передельщик».

Алена тоже обратила внимание на сказанное:

– Передельщик? Как это?

– Рука правосудия, – голос Зейна приобрел возвышенный тон, так неподходящий его суровому образу.

Они просидели в таверне еще минут десять и вернулись к лошадям. Услышанное не сильно успокаивало, но больше никто не отказывался пройти мимо на-ри.

От их взглядов хотелось укрыться, как и другие, Марк инстинктивно поднял руки, закрываясь. Казалось, за секунду на-ри распотрошили ему грудь, вынули сердце с легкими, взвесили и наспех зашили – стоило отойти от них, осталось гадливое чувство, будто он сделал что-то ужасное и теперь мучиется совестью.

Однако Альте удалось прогнать это ощущение и захватить все внимание. В городе сильно шумели ветра, доносились звуки гудящих моторов и скрип деревянных колес, а горожане ворчливо обсуждали прожитый день, смеялись шуткам, вспоминали домашние дела. Марк ожидал тесных улиц, грязи, запаха канализации – Альта оказалась прекрасна. Она была изящная и острая, и шпили, колоннады и башенки на фоне василькового неба выглядели вырезанными из темной бумаги.

Город опутывали тонкие серые нити рек и каналов, и между ними всюду, куда хватало глаз, была зелень: дубы, липы, осины, клены, цветочные композиции, даже стены опутывал вьюн, но он не выглядел сорняком, а удачно дополнял вид. Альта цепляла внимание яркими витражами, мозаичными площадями и часами – сколько же их здесь было! – и каждые показывали свое время, различающееся не минутами, а часами. Запах соли чувствовался так явственно, что она оседала на губах, а сильнее этого оказались ароматы зелени. К ним примешивались дым, копоть и машинное масло, усиливающиеся, когда проезжали паромобили и трамваи.

Знакомство с городом прошло хорошо, но этого было мало. Впереди ждала встреча с Кристоге Криансой-Антервеном. Такое имя не могло принадлежать добряку, а обещанное испытание навевало мысли о борьбе за выживание.

3. Не стоит брать из чужих рук

Вечер прошел в суете. Путников привели ко двору Кристоге и устроили, но сам афенор пока не вышел из тени.

Кем бы Крианса-Антервен ни был, жил он явно на широкую ногу. Даже дом губернатора, на который указал Лаэм, выглядел скромнее, и это казалось явным знаком того, кто правит городом на самом деле.

Афенору принадлежал огромный дом – настоящий дворец, окруженный садом с парадными лестницами, фонтанами и аллеями. Их накрывал купол, температура в котором была приближена к летней, и деревья уже понесли плоды, наполнив воздух сладким ароматом персиков и груш.

После семи дней дороги находиться в доме было особенно приятно, и особняк казался кусочком рая. Сначала Марк спрашивал себя: за что этот рай воздался людям – но все вокруг было до того спокойным и мирным, что недоверие, выросшее подобно раковой опухоли, понемногу рассасывалось и уменьшалось.

Слуги проводили до спальни, наполнили ванну, принесли ужин. Со вздохом облегчения сняв пропитавшиеся грязью и потом плащ, штаны и рубашку, Марк отдал их для стирки, принял ванну и уснул.

На следующий день, прикрываясь словами: «Вам стоит отдохнуть», слуги всячески возвращали людей в комнаты, хоть и не говоря напрямую, что ходить по дому запрещено. Им не позволили выйти в сад. Строем проводили в столовую на завтрак и обед. Не дали собраться вместе и поговорить. Купол, казалось, накрывает не только дом – им накрыли и людей, а крышку приподняли лишь перед встречей с господином Криансой-Антервеном. Или, наоборот, прижали сильнее?

Их одновременно привели в столовую – квадратную комнату с окнами до пола, выходящими в сад. Целую стену занимали тропические цветы в кадках, упрямо тянущиеся к потолку. Их запах был так силен, что перебивал ароматы блюд: мяса, приправ, свежих и тушеных овощей. Среди растений прятался граммофон, и по столовой разносилась тонкая, прозрачная мелодия, похожая на колыбельную. Наверное, она должна была успокаивать, но вопреки этому недоверие снова вцепилось во внутренности клыками, стоило увидеть Кристоге Криансу-Антервена.

Граница возраста стерлась с его лица – ему можно было дать и тридцать, и сорок, и даже сорок пять. Кожа оставалась гладкой, но волосы уже поседели. Это был мягкий оттенок, близкий к белому, и столь же светлыми у него оказались глаза. Фигурой Кристоге напоминал Ангуарда: тот же высокий рост, то же стройное телосложение – такими были все афеноры? Одевался Крианса-Антервен сдержанно и элегантно, как настоящий аристократ: кипенно-белая рубашка, жилет в тон, черные брюки со стрелками, сюртук с аккуратной серебряной вышивкой на манжетах. Он напоминал мелодию, сыгранную профессионалом уже в сотый, в тысячный раз – это была идеальная, безупречная музыка, но жизни в ней совсем не осталось.

– Я рад приветствовать вас в своем доме, в Альте и в нашем мире, – Кристоге поднялся. У него был приятный баритон, который многим, наверняка, нравилось слушать и хотелось внимать ему.

– Давайте перейдем к делу, мы достаточно ждали, – бурча Олег опустился за стол, выбрав место подальше от хозяина дома. Весь вчерашний вечер и сегодняшний день тень не сходила с его лица, и было ясно – он цепляется уже за последние ниточки, чтобы не выругаться, не вскричать.

Скрещивая руки все плотнее, будто пытаясь завернуться в них, Алена села рядом с Олегом, заняв только край бархатного стула. Сияющий улыбкой Вадим опустился по правую руку от Кристоге и уставился на него с широко открытыми глазами, как ребенок – на отца, которого не видел неделями. Андрей, накручивая часы, сел за ним. Марк шел последним, и ему осталось место слева от Кристоге – единственному на своей стороне.