ФБР. Правдивая история
Шрифт:
Глава 25. «Никому не доверяй»
На официальном торжественном обеде[317] в честь короля Марокко 26 ноября 1957 года Дж. Эдгар Гувер и Ричард Никсон с глазу на глаз говорили о том, что президент Эйзенхауэр может умереть в любой момент. Накануне днем Айк перенес удар. Никсон ринулся в Белый дом, где начальник штаба Шерман Адамс сказал ему: «Вы можете стать президентом через двадцать четыре часа»[318].
Эйзенхауэр выздоровел к весне 1958 года, хотя иногда его речь и мысли казались немного странными. Оказалось, что и сам Гувер перенес легкий сердечный приступ незадолго до того, как Айка хватил удар — не подтвержденный документально сердечно-сосудистый случай, который он держал в тайне ото всех, от кого только можно. Его поведение стало меняться,
В то лето «Мастера обмана» — замысловатый трактат о коммунизме — принес Гуверу богатство. Написанная его помощниками под началом Билла Салливана и опубликованная под именем Гувера с его портретом на обложке, эта книга хорошо разошлась — были проданы сотни тысяч экземпляров, причем многие из них закупили оптом различные патриотические объединения, вроде Американского легиона. Бессистемное расследование конгресса, начатое после его смерти, показало, что Гувер легализовал 20 процентов чистой прибыли от продажи книги через освобожденный от уплаты налогов фонд для ушедших на пенсию офицеров ФБР. Он положил в банк по меньшей мере 71 тысячу долларов, что в наше время равно более чем полумиллиону долларов.
Книга «Мастера обмана» была опубликована сказочно богатым техасским нефтяным магнатом по имени Клинт Мерчисон, который рассматривал эту книгу как деловую операцию. Гуверу нравилось особое молчаливое партнерство с Мерчисоном: он мог хорошо вложиться в нефть, и если она хлынет, то он получит прибыль; если скважина окажется пустой, не потеряет ни цента. Гувер (и второй после него человек в ФБР Клайд Толсон) провел летний отпуск на изысканном курорте Мерчисона в Ла-Йолле (Калифорния). Он остановился в самом лучшем номере люксе — бунгало А, вкусно ел и пил — все за счет заведения. «Они жили в полнейшем изобилии»[319], — вспоминал многие годы спустя помощник Гувера Финт Делоуч. Пирушки в Ла-Йолле были «близки к настоящему скандалу в жизни Гувера».
Он любил предметы роскоши. Группа слуг — все были сотрудниками ФБР — обслуживала его дома на Тридцатой улице — зеленой улице, на которой стояли посреди организованных ландшафтов просторные дома, на северо-западе Вашингтона, где он жил на протяжении двух десятилетий после смерти его матери. Бюро давало ему шоферов, мастеров на все руки, садовников, камердинеров и налоговых бухгалтеров, которые занимались полученными им гонорарами, насчитывавшими десятки тысяч долларов, от важных людей. Подарки, преподнесенные за сочиненные для него другими людьми речи и написанные статьи, так же как частные награды за службу обществу, дополняли свободно расходуемые налоговые поступления, финансово обеспечивали образ жизни Гувера, соответствовавший по уровню второму наивысшему воинскому рангу в США.
У него было пять пуленепробиваемых «кадиллаков», которые, сияя чистотой. стояли в гараже в Вашингтоне, Нью-Йорке, Чикаго, Майами и Лос-Анджелесе. Его шоферы возили его всюду, куда он хотел поехать. Находясь в Вашингтоне, где проводил одиннадцать месяцев в году, он обедал в отеле «Мейфлауэр», выйдя из Бюро в 11:45; там он обычно заказывал кусок жареной говядины или — по рекомендации врача — тарелку куриного супа и прессованный творог. К 18:15 почти каждый вечер он уже потягивал «Джек Дэниелс» и заказывал кусок мяса или рыбы в «Ресторане Харви» — одном из немногих старых ресторанов неподалеку от Капитолия. Его обвисшие щеки и мешки под глазами отражали его пристрастия в еде и напитках.
Гувер теперь сознавал, что не будет жить вечно. По закону он мог служить директором ФБР еще только шесть с половиной лет до исполнения 70 лет. У лидера сенатского большинства Линдона Б. Джонсона из Техаса он добивался для себя тепленького местечка. Джонсон был соседом, жившим с 1945 года на Тридцатой улице через дорогу от Гувера. Он время от времени приглашал Гувера на стакан виски или воскресный
завтрак. У них была дружба или то, что называлось дружбой в Вашингтоне. Точнее, они были политическими союзниками. Вместе они задумывали специальный законопроект. Джонсон добился от конгресса быстрого и неоспоримого решения, гарантирующего Гуверу его зарплату пожизненно, начиная с июля 1958 года Джонсон проследил за тем, чтобы Гуверу не пришлось уходить из ФБР на пенсию.Конгрессмены лебезили перед ним во время его ежегодных появлений перед лидерами судебного комитета и комитета по ассигнованиям. В его публичных заявлениях обманщик, живший внутри его, брал верх; его ритуальные выступления были сценическими постановками. Он получал похвалы от председателей комитетов. Обычно он отвечал, цитируя статистику, состряпанную отделом учета преступлений ФБР, занимавшимся связями с общественностью. Он пускался в цветистую болтовню о «красной» угрозе. «Коммунизм, по словам директора, — представляет собой массовые усилия переделать не только мир, но и саму человеческую природу»[320].
Но коммунистическая партия уже не была значительной силой в американской политической жизни. Она была оглушена официальными обвинениями министерства юстиции в начале 1950-х годов, расшатана проникавшими в нее в течение последующих пяти лет подпольными группами ФБР, расколота руководителем Советского Союза Никитой Хрущевым, который в 1956 году осудил диктатуру Сталина, сбита с ног первыми ударами контрразведывательной программой COINTELPRO. С конца Второй мировой войны партия потеряла по крайней мере три четверти членов. В списках значились, наверное, 22 тысячи коммунистов, имеющих партийные билеты. Значительное число из них было агентами под прикрытием и осведомителями ФБР; еще большее их количество — уже состарившиеся коммунисты, пережившие «красные» облавы 1920-х годов.
Гуверу нужно было продолжать представлять коммунистическую партию как смертельную угрозу. Власть ФБР зависела от наличия сильного врага. От него же зависела и решительная поддержка, которую он получал от американского народа и президента США.
Единственное, чего Гувер боялся, — это утечки информации. Он постоянно об этом беспокоился. Он опасался, что его разведывательные операции будут раскрыты и это создаст для него затруднения. Он не доверял службе собственной безопасности ФБР. Внимательно следил за делами, которые могли запятнать его репутацию. Хотел, чтобы тайная разведка увенчивалась публичным успехом — делами, связанными с национальной безопасностью, которые появились бы на первых страницах газет. Такие дела требовали огромного терпения, которым он обладал уже так давно.
«Американская разведка ходит в пинетках»
В апреле 1957 года в американское посольство в Париже вошел пьяный советский шпион Рейно Хейханен. Он сказал, что он офицер КГБ и работает в США уже пять лет. Хейханен получил приказ возвратиться из Нью-Йорка в Москву и справедливо опасался за свою жизнь, потому что все испортил. Ему были выданы 5 тысяч долларов, которые он должен был передать коммунистическому подполью в Нью-Йорке. Вместо этого он запил и купил билет до Парижа в один конец. Резидент ЦРУ в Париже решил отправить его самолетом в Нью-Йорк и передать ФБР. Бюро поместило его в больницу министерства здравоохранения, образования и социального обеспечения на Стейтен-Айленде.
« Пришло сообщение, что этот парень псих»[321], — вспоминал агент ФБР Филипп Моген.
Хейханен родился под Ленинградом и был завербован в советскую разведку в первые месяцы Второй мировой войны в возрасте 20 лет. После войны КГБ начал строить для него «легенду» — придуманную биографию, которая стала его жизнью. После пяти лет обучения его легенда была готова, равно как и поддельный американский паспорт[322]. Хейханен прибыл в Нью-Йорк на корабле «Королева Мария» в 1952 году. Он работал связным, перевозя зашифрованные сообщения на микропленке в пустотелых монетах, батарейках, авторучках, карандашах и шурупах. Он забирал и доставлял секретные разведданные в тайники, размещенные в парках и на тротуарах Нью-Йорка.