ФБР. Правдивая история

Хунта «правых» свергла президента Хуана Боша — первого свободно избранного руководителя страны. Затем сторонники Боша нанесли ответный удар. Мечтательный либерал Бош бежал в Сан-Хуан. Его предшественник Хоакин Балагер — последний марионеточный президент былой диктатуры — бежал в Нью-Йорк. По улицам столицы страны Санто-Доминго текла кровь.

В 9:35 утра 24 апреля Линдон Джонсон позвонил американскому дипломату, которому он доверял больше всего, Томасу Манну — несгибаемому консерватору из Техаса, который служил заместителем госсекретаря.

«Нам на самом деле придется учредить там это правительство, управлять им и так или иначе стабилизировать ситуацию, — сказал Джонсон Манну. — Этот Бош никуда не годится»[412].

Президент поставил себя в положение человека, выбирающего следующего руководителя Доминиканской Республики. Проблема состояла в том, что почти никто в правительстве Соединенных Штатов не знал, что происходит в Санто-Доминго. Резидент ЦРУ вышел из строя из-за проблем со спиной. Посол США поехал навестить свою мать в Джорджии. Вышестоящие американские чиновники в столице увертывались от пуль.

Но Дж. Эдгар Гувер и его человек в Сан-Хуане контролировали это дело.

Должность специального ответственного агента была самой высокой, которую мог занимать человек в ФБР, не работавший в штаб-квартире — «месте пребывания правительства», как говорил Гувер. Специальный ответственный агент был королем в своем городе, будь то Нью-Йорк (штат Нью-Йорк) или Батт (штат Монтана). Принадлежа к этой категории людей, Уоллес Ф. Эстилл был единственным в своем роде человеком. Он был специальным агентом, ответственным за Пуэрто-Рико.

Не многие люди в гуверовском ФБР были такими опытными. Эстилл родился в 1917 году и стал работать в Бюро в 1941 году. Он расследовал дело нацистских контрабандистов платины в Уругвае, собирал разведывательную информацию о России у эскимосов на Аляске, служил официальным посредником Гувера с Королевской конной полицией Канады и каким-то образом сумел, несмотря на все это, сохранить хладнокровие — редкое качество после двадцати четырех лет работы под руководством Гувера.

Уолли Эстилл очень пристально наблюдал за Хуаном Бошем. Эстилл и Бюро прослушивали его телефонные звонки из Сан-Хуана, когда он строил планы своего возвращения к власти в Доминиканской Республике. Правовая основа для такой технической слежки была в лучшем случае сомнительной. «У нас нет никаких доказательств того, что Бош нарушил или тайно задумал нарушить какие-либо американские законы, — написал Том Манн два месяца спустя. — Он просто осуществлял свое право на свободу слова»[413].

Но Гувер и Бюро признали в Боше коммуниста еще в 1961 году, а обвинение, выдвинутое однажды, не отменялось.

Сам Гувер дал санкцию на «техно» — неограниченное техническое наблюдение за Бошем в Сан-Хуане. Распоряжение Гувера распространялось на остров, потому что Пуэрто-Рико был американским штатом и находился в юрисдикции США. «С одобрения Бюро был поставлен на прослушивание телефон Боша, — вспоминал Эстилл. — Прослушивание имело успех, который превзошел все наши самые смелые ожидания»[414].

Сотрудники ФБР слушали, как Бош и его помощники в Сан-Хуане говорили со своими союзниками в Санто-Доминго. Прослушка показала, что «Бош был не только номинальным руководителем восстания, но и его фактическим лидером, — сказал Эстилл. — Мы сообщили об этом в Бюро, которое, в свою очередь, довело это до сведения Белого дома».

Бош заподозрил, что его телефон может находиться на прослушивании. «Он стал пользоваться платными телефонами по всему городу и даже телефонами друзей и сторонников в Пуэрто-Рико, — сказал Эстилл. — С устного разрешения Гувера мы расширили охват прослушкой по мере возможностей, будучи ограниченными людскими ресурсами, и отслеживали практически все звонки между Пуэрто-Рико и другими пунктами».

Во вторник утром, 27 апреля, заместитель госсекретаря Манн посоветовал президенту Джонсону «попытаться установить хунту» в Доминиканской Республике. Во второй половине дня, когда противостояние между сторонниками Боша и солдатами режима обострилось, президент Джонсон послал военно-морской флот США с целью эвакуации с острова приблизительно одной тысячи американских граждан. В ту ночь не смыкавший глаз президент, поговорив в 3:30 с дежурным офицером оперативного штаба в Белом доме, отслеживал бомбовые налеты военно-воздушных сил США на Вьетнам.

На следующий день, 28 апреля, президент привел к присяге нового директора ЦРУ адмирала Уильяма Ф. Раборна Рыжего — еще одного техасца в кабинете министров Белого дома. Присутствовали все высокопоставленные чины ЦРУ. Но когда шестиминутная церемония закончилась, первое, что сделал Линдон Джонсон, — удалился в Овальный кабинет на восьмиминутный разговор один на один с Гувером. «Господин Гувер выразил свою глубокую озабоченность деятельностью коммунистов в этом полушарии в плане воздействия на войну во Вьетнаме», — было написано в дневнике президента.

Когда наступила ночь, Джонсон приказал четыремстам американским морским пехотинцам высадиться в Доминиканской Республике, что явилось первой высадкой американских солдат в Западном полушарии с 1928 года.

На рассвете 29 апреля морские пехотинцы у посольства США в Санто-Доминго попали под огонь снайперов. Линдон Джонсон приказал, чтобы еще тысяча десантников высадилась на этих берегах. Во второй половине этого дня Гувер приехал в Белый дом на двадцатиминутный брифинг наедине с президентом. Гувер видел глобальную угрозу: коммунисты появляются в Карибском бассейне, Кремль управляет вьетконговцами, а американские марксисты и их хозяева в Москве мобилизуют антивоенное движение в Соединенных Штатах. То, что происходило в Доминиканской Республике, было частью всемирной модели, по его словам.

«Враг захватил дороги»

Линдон Джонсон получал много недостоверной информации о Доминиканской Республике от ЦРУ и Рыжего Раборна. «На мой взгляд, это настоящая борьба, подстегиваемая господином Кастро»[415], — сказал адмирал президенту, имея на это мало доказательств.

Джонсон хотел верить в него. 30 апреля президент сказал своему адвокату Эйбу Фортасу, что у ЦРУ есть «люди, непосредственно занятые в этих операциях, подобно тому как у Гувера был человек в той машине в Алабаме; и эти люди знают, что происходит».

«И нет никаких сомнений в том, что это все дело рук Кастро, — сказал президент Фортасу. — Они приводят в движение другие точки в этом полушарии. Это может быть часть целого плана коммунистов, связанного со Вьетнамом… Мы должны выбрать — Кастро или интервенция… Полагаю, что самой худшей политической катастрофой, которая нас могла постигнуть, был бы приход к власти Кастро».

В тот же день президент принял решение вмешаться силами американской военной машины. Он послал генерала армии Брюса Палмера-младшего и 18-й воздушно-десантный корпус, включая 82-ю воздушно-десантную дивизию, в Доминиканскую Республику. К морским пехотинцам присоединились более 20 тысяч американских солдат, силы особого реагирования и военные психологи. Неделей раньше Джонсон послал еще 49 тысяч американских солдат во Вьетнам.