Федьмак, или НеБредсказуемый Диагноз

– Образование у нас тоже на высоте, – старательно промурлыкала Варенька, используя выученные фразы на прошлом уроке и вставляя собственные замечательные наблюдения. – Директор каждый месяц заставляет нас сдавать на шторы, линолеум, принтер и всякую лабуду. Это такая неубиваемая традиция. Папка говорит, что он бы этих упырей пересажал, но не может, потому что у директуси знакомые крутые, поэтому он сдаёт отдельно деньги ей на все праздники, иначе у меня не будет позолоченной медали. Я очень люблю описывать наши замечательные традиции, а ты, Джон? – Послышалось усталое, сердитое сопение, затем Варенька пнула портфель под столом.

– Ты ещё ему об этом расскажи, лишимся последнего репетитора! – рявкнула Светлана, раздался грохот – видимо, в ход пошла тяжёлая кастрюльная артиллерия. – Забыл, как от неё учительница математики отказалась? А тренер по фитнесу?

– Это просто совпадения, милая! Просто совпадения! – Лёша удивился, ведь голоса родителей звучали гораздо громче их дочери, хотя Варя занималась в комнате с закрытой дверью. – Ну а учительница по вокалу просто не ценила редкий талант Варюши, не хотела обучать её рэпу! А какое она имела право, я спрашиваю? Какое право? К ней приходят двадцать человек – вот пусть эти девятнадцать идиотов поют классику, а моя дочь станет настоящей рэп-звездой! И кто этому мешает? Какая-то там сопля, мымра малолетняя! Что она может понимать в музыке в свои сорок лет? Ты сначала разгрузи вагон-другой как я в молодости! Вспаши гектар в колхозе – потом я посмотрю, что ты за учитель пения! Вот так!

– У нас очень дружная семья, – забубнила Варенька, тоном давая понять, что бы она сделала с авторами таких заданий, будь у неё право на избиение людей. – Настолько дружная, что родители всегда поддерживают меня, когда я выполняю домашку.

– Так, Барахолкин! Ты сегодня же позвонишь Лёше и объяснишь ему ситуацию! Иначе получишь жаркий поцелуй от моей сковороды!

– Твои поцелуи для меня больнее зарплаты, солнце, – вздохнул Иваныч. – Просто из-за развала страны я вынужден обращаться ко всяким хапугам!

– У Лёши средняя цена за урок! Забыл, сколько мы платили за уроки по вокалу?

– Нет! Но если он настоящий учитель – то обязан приезжать и заниматься с Варенькой за идею! Художник должен быть голодным, сдавать кровь на еду, а не покупать дорогую технику как этот репетитор хренов! Мне просто стыдно ему в глаза смотреть, тьфу!

– А из колхоза тебе было не стыдно воровать, дурень?

– Мне можно, потому что я делал это за идею и кормил семью! В смысле – будущую! И если начистоту, тот наш чистоплюй Лёшенька обязан мне платить за каждое занятие! Где он ещё найдёт такую ученицу? Спортсменка! Эрудитка! Комсомолка! Да после занятий с ней можно докторскую защищать, а то и две сразу!

– Ага, особенно по психиатрии! – загремела Светлана. – Не беси меня, Барахолкин! – Раздался угрожающий звон.

– Молчу-молчу.

– И чего ты молчишь? Кто наш ноут раздербанил? Чтоб пулей решил проблему – мне сериалы не на чем смотреть! А Варюше заниматься! Из-за тебя вон на диктофон упражнения пишет, до чего ты дочь довёл!

– Вот такая у нас дружная, крепкая семья, особенно… – но тут в звуковое письмо вмешалась песня. Запела соседская дрель.

От хохота Алексей едва не упал со стула, но вовремя успел ухватиться за стол. Такими титулами его не награждали даже перед сдачей «ЕГЭ».

Чистоплюй. Хапуга. Сопляк.

Но по крайней мере, его уже повысили до «художника, который обязан сдавать кровь за еду» – а это заметное продвижение.

В душе репетитора что-то перевернулось, сердце закололо, а в глазах заблестели слёзы от обиды. Нет, не из-за отношения Иваныча – к такому от давно привык и отрастил у себя броню.

Из всех его клиентов за последний год Барахолкины были, пожалуй, самыми адекватными. Почти.

Во всяком случае, они не пытались насиловать детей нетрадиционной медициной до полной потери здоровья. Не упражнялись в использовании нецензурных секретов воспитания. И даже не соревновались в любимых аргументах семейных споров – разбивании табуреток об чужое мнение.

Да, Барахолкины при всех причудах неплохими клиентами, поэтому приходилось идти на уступки, чтобы не потерять работу.

А что будет через несколько лет, когда большинство превратится в таких скандальных, своенравных барахолкиных?

Не с кем на Пандору будет лететь.

От грустных мыслей его отвлёк телефонный звонок.

– Алексей, я не отвлекаю? – раздался знакомый, вкрадчивый голос Иваныча, который контрастировал с воплями на записи как опера в «Большом театре» с дикими криками туземцев. – Полагаю, работаете над планами уроков?

– Нет-нет, всего лишь проверяю задание Вари.

– Замечательно, а я как раз по делу! Помните, вы рассказывали, что собирались продать ноутбук?

– Помню, но у вас же кредит после покупки волшебных парников для дачи, – учитель усмехнулся, вспомнив, какими фантастическими эпитетами его награждал этот любитель правдорубной шизотерики.

– А я ещё сделал двойной взнос в школу для ускорения постройки светлого будущего! – с гордостью добавил Барахолкин, явно напрашиваясь на орден.

– Поздравляю, но боюсь, с этим не могу помочь, поэтому извините, мне нужно проверять…

– Ещё как можете! С вашим педагогическим талантом и глубочайшим энтузиазмом вы могли бы сделать мне небольшую скидку, – голос буквально обволакивал, массажировал голову приятными нотками и лился бальзамом на душу.

– Вы же мне за прошлые две недели должны, – напомнил Алексей. Ему стало безумно смешно и грустно, ведь Иваныч искренне верил, что «хапуга и сопля» не слышал его пламенных разборок с женой.

– Именно так! А буду должен ещё и за ноут! Вы же работаете за идею, поэтому понимаете, как ребёнку необходима современная техника для подготовки к занятиям и прокачки навыков в «Зе витхере сри».

– Э-э… в чём-чём? – тут до Алексея дошло, и он расхохотался, вспомнив спор Барахолкина с Петровым. Настроение сразу улучшилось на сто пунктов и захотелось отдать ноут в долг – лишь бы увидеть, чем закончится это эпическое пари. – А-а, так вы заинтересовались современными играми?

– Не только заинтересовался, но и почти установил! Не поверите, Алексей, но жена опять вмешалась в мои педагогические принципы, а наша старая колымага не выдержала такой ахтунг. Только вы можете представить, как мне сейчас тяжело!

– Даже боюсь представить, – усмехнулся репетитор.

– Сколько же стоит ваш ноут? Разумеется, для хороших клиентов и друзей.

– Шестьдесят тысяч. Разумеется, для очень хороших клиентов.

– Кхе-кхе! – сотовый закряхтел, едва не взорвавшись от обиды. – Кроме вас больше некому на деле поддержать наше пикирующее образование, с присущим только вам тактом, пониманием и высочайшей культурой, поэтому уверен, что могу рассчитывать на сорок?

***

– Ага, только морда не треснет от борзоты? – Петров хмыкнул, глядя как Варька трепыхает ресницами, когда они встретились на следующий день после занятий. Случилось страшное – будущей Мисс Вселенной Варюхе поставили трояк за подтягивания. Препод козёл мягкотелый, обязан был ставить кол, но пожалел эту жопастую лошадь, хотя весь класс падал на пол от ржача. Программу индивидуальных занятий Барахолкина променяла на сериальчики и пирожные. – На фиг мне надо тебя по физре тренировать! Пусть твоя батя тебя погоняет – он же спец, блин, родил Олимпиаду и лично консультировал этого… писателя Шмелелохова!