Feel Good. Книга для хорошего самочувствия

Самолет приземлился в аэропорту, придавленном немыслимой жарой, казалось, они попали в электросварку. В «Титаник Аква Парк» их вез автобус, в котором гид из команды «Санджет» заставил всех петь «Макарену». Ахилл не знал слов и молчал, а потом спросил:

— А где пирамиды?

— Я… Я не знаю… Дальше… — ответила Алиса.

Но они уже приехали. «Титаник Аква Парк» находился прямо рядом с автострадой. Десятки автобусов выгружали отпускников. Регистрация в голом бетонном холле заняла несколько часов. Им дали номер с двуспальной кроватью. Алиса заказывала номер с двумя кроватями, но у нее не хватило духу идти жаловаться на ресепшен. Она решила, что «и так сойдет». Ахилл хотел к пирамидам, она обещала ему все узнать завтра. Он просился на пляж, но пляж находился в восьмистах метрах, надо было ехать автобусом, отходившим каждые полчаса со стоянки отеля. Время было позднее, Алиса устала, она сказала Ахиллу, что лучше они пойдут на пляж завтра, зато прямо сейчас можно «обследовать бассейн». У бассейна не было ни одного свободного шезлонга, Алиса нашла невысокую ограду и села на нее. Ахилл плакал, потому что его по возрасту не пустили на гигантские горки, чудовищным пищеварительным трактом ярко-желтого цвета спускавшиеся к воде бассейна, окруженного пластмассовыми верблюдами. Наконец он согласился пойти в лягушатник для малышей. Алиса пошла с ним. На нем были маленькие плавки с нарисованными на них акулами. Вдвоем они барахтались на небольшой глубине рядом с гипсовым полуостровом, над которым склонилась пальма с пожелтевшими от хлорки листьями. Ахилл пытался плавать, у него неплохо получалось, но рядом группа мальчишек затеяла драку резиновыми трубами, украденными на ближайшей стройке, он испугался и захотел домой. В номере разыгралась драма, так как сигнал вайфая был недостаточным, чтобы смотреть мультики на планшете. Ахилл опять плакал. Он плакал долго, плакал горючими слезами. Алисе тоже хотелось плакать, она не понимала, какого черта здесь делает и зачем потратила столько денег, ей так хотелось шлепнуть Ахилла, и в ту же секунду она возненавидела себя за это желание. Ужинали в ресторане самообслуживания, где египетские официанты, одетые как санитары, наполняли тарелки отпускников. Цца, и мясо, и овощи, была одинаково коричневого цвета. Ахилл взял картошку (коричневую), но ему не понравилось. Он несколько раз подкладывал себе что-то вроде шоколадного торта, Алиса не стала запрещать. Она выпила вина (за отдельную плату, ну и плевать), кто-то включил музыку, снова зазвучала «Макарена», люди вскакивали из-за столов и танцевали, было жарко, душно, все потели, всем было весело. В конце похожего на ангар зала, на сцене, освещенной двумя фиолетовыми прожекторами, две девушки исполнили танец живота, и Алиса узнала в них девушек с ресепшена. Мужчина в рубашке с короткими рукавами ужинал с двумя толстыми мальчиками лет двенадцати и время от времени поглядывал на Алису, а когда Алиса это заметила, подмигнул ей. Как реагировать, она не знала. Она сказала Ахиллу, что «уже поздно и пора спать». Позже, в крошечной ванной номера она посмотрелась в зеркало: ей было сорок пять лет, она решила, что ее лицо пополнело, на нем появились глубокие морщины, тело немного расплылось и одрябло, а груди висели, как фрукты, которые забыли сорвать. Ей стало невероятно грустно. Казалось, она упустила что-то важное, что-то, чего уже не наверстать, и теперь для нее действительно все кончено.

Назавтра она навела справки об экскурсии к пирамидам. Это было за отдельную плату, занимало два дня, ехать надо было автобусом восемь часов до Каира, ночевать в другом отеле, полагался гид, и стоило это сто пятьдесят евро с человека. Она отказалась. Объяснила Ахиллу, что увидеть пирамиды не удастся. Он понял. Сказал только:

— Правда. Это слишком дорого.

«Какой чудесный ребенок!» — подумала Алиса. Теперь она поняла, что из своего детства ее сын, как и она, сохранит воспоминание о жизни в обрез, и ее захлестнула такая волна горечи и вины, что она едва устояла на ногах.

Они пошли на пляж. Он был грязный, пластиковый мусор перемешан с большими кучами черных водорослей, но Ахилл ничего не заметил. Он с визгом побежал к волнам. Алиса сфотографировала его телефоном: ее сынишка, весь такой беленький, в синих плавках в Красном море — хорошая получилась фотография. Она открыла Инстаграм, чтобы запостить ее. Вспомнила статью, предостерегающую против использования фотографий детей в соцсетях. Но все-таки запостила. «Да пошли они все со своими статьями», — подумала она.

Когда они вернулись с каникул, Ахилл заявил, что «было здорово». Он немного загорел. Алиса находила его невероятно красивым. В какой-то момент она испугалась, что он будет похож на своего отца. Она не хотела больше думать об этом человеке, но иногда заглядывала в его профиль в Фейсбуке. Натан постил немного: фото гриба крупным планом (три лайка), статья, разоблачающая политику Израиля (два лайка и два сердитых смайлика), статья, разоблачающая плохое обращение с животными на бойнях (два плачущих смайлика, три сердитых смайлика), цитата, приписываемая некоему суфийскому мудрецу (один лайк, два смайлика-сердечка): «Жизнь определяется людьми, которых ты встречаешь, и тем, что ты с ними создаешь. Так выходи из четырех стен и создавай!» Алиса не знала, есть ли у него подруга, а поскольку профиль был сфотографирован против света на пляже, не знала она и того, как он выглядит сейчас, через шесть лет после ухода из ее квартиры, но, в конце концов, ей было на это плевать. Она смотрела на Ахилла и думала: «Он не знает, что потерял!»

После Натана в жизни Алисы были двое мужчин: торговый представитель обувной фирмы «Пума» и отец одноклассника Ахилла. Долго это не продолжалось ни с одним, ни с другим. В обоих случаях ей быстро наскучили зрелые мужчины с обвисшими щеками, в которых она чувствовала больше страха одиночества, чем огня желания. В обоих случаях и разрыва-то толком не было, был просто распад, расстыковка, они постепенно расходились в разные стороны и однажды, без драм, без слез, переставали давать друг другу о себе знать. В конечном счете регулярное пользование вибратором, который она держала в ящике ночного столика, ей тоже годилось. С ним, по крайней мере, не приходилось вечерами напролет выслушивать жалобы на жизнь.

Но в Египте, когда Алиса впервые за много лет надела купальник, ей не понравилось то, что она увидела. Она нашла себя постаревшей. Она нашла себя безобразной. Она долго не замечала помет возраста, как будто вчера еще была молодой девушкой и вдруг оказалась в теле старухи. Алиса прочла несколько статей на тему «как восстановить форму после сорока лет». В них говорилось о вредности жиров, об опасностях сахара, о важности физических упражнений, о необходимости «выкраивать время для себя», «расслабляться», «реорганизовать свою жизнь». Она стала есть меньше жиров, меньше сладкого, вообще меньше ела, но при усталости от работы и энергии, которой требовал Ахилл, это было нелегко. Алиса записалась в фитнес-клуб сети «Базик-Фит» (29,99 евро в месяц) и пыталась ходить туда после работы, перед тем как забирать Ахилла из школы, получалось впритык, она могла двадцать минут покрутить велосипед, и только. Через несколько месяцев, не увидев заметной разницы, она стала есть как прежде и бросила фитнес. «Да пошли они все со своими статьями», — подумала она.

А потом, сразу после новогодних праздников, когда годовой доход бутика Бокаччи упал на двадцать процентов по сравнению с прошлым годом (по оценке мадам Моретти), мадам Моретти сообщила Алисе, что закрывает лавочку.

— Я слишком стара, пора и на покой. В любом случае я только теряю деньги, — сказала она Алисе.

По закону Алиса имела право отработать шесть месяцев. И эти шесть месяцев она продолжала работать в бутике, где царила мрачная атмосфера конца света. Все это время она искала новое место: ходила на интернет-сайты с предложениями работы. «Senior Accauntant / International Company», «Store Manager», «инженер по технике безопасности», «ведущий проекта HVAC», «Process Analyst», «Pricing Specialist», «Business Analyst for Tax reporting Solution»… В большинстве случаев Алиса даже не понимала, что за работа предлагается. А если и понимала, то не подходила по возрасту, была недостаточно квалифицированна, не владела английским, не имела прав на вождение грузовика-тяжеловоза, да и вообще водительских прав не имела. В итоге через полгода, когда мадам Моретти вручила ей конверт, в котором были пятьсот евро (черным налом), и крепко обняла ее на прощание, Алиса так ничего и не нашла.

2. Арифметика бедных

Алиса встала на учет на бирже труда как безработная. Девушка в кабинете любезно объяснила ей, что, если через шесть месяцев она не найдет работу, пособие будет урезано. Уменьшение пособия по безработице рассчитано на год. В течение этого года, из квартала в квартал, из суммы пособия будет каждый раз вычитаться «пятая часть разницы между предыдущей суммой и общей суммой пособия». Алиса взяла бумагу, которую протянула ей девушка:

— Посмотрите, тут понятнее.

Алиса уставилась на столбики цифр.

— А если через год я не найду новую работу? — спросила она.

— Что ж, через год вы потеряете пособие по безработице, но по-прежнему будете иметь право на «интеграционный доход». Вы мать-одиночка с несовершеннолетним ребенком, значит, это будет… э-э… шестьсот восемьдесят евро в месяц. Но при этом вы должны оставаться в распоряжении рынка труда.

— Что это значит?

— Это значит, что вы должны доказывать, что активно ищете работу, показывать нам резюме, если будете их рассылать, объявления, на которые будете откликаться, но в то же время вы должны соглашаться на временную работу, которую мы будем вам предлагать.

Полное пособие по безработице на три месяца составляло шестьдесят процентов заработка Алисы. С 1500 ее доходы упали до 900 евро. Эта потеря 600 евро в месяц имела серьезные последствия как в жизни Ахилла, так и в жизни Алисы. Квартплата за квартирку на улице Пехоты выросла и составляла теперь 600 евро. На коммунальные услуги по-прежнему уходило 50 евро, счета за воду и газ выросли до 100 евро, цена за телефон и Интернет не изменилась (25 евро), а пособие на ребенка, которое она получала как мать-одиночка, составляло 140 евро. Одно, другое, третье, после получения пособий на ребенка и по безработице и оплаты счетов за квартиру и коммунальные услуги не оставалось ничего, ровным счетом ничего, ноль. И это при условии, что Алиса и Ахилл не ели, не одевались и никуда не ездили. Она крутила цифры в голове так и этак, но не видела, где, кроме квартплаты, можно сэкономить.

Она провела много часов на сайте недвижимости в поисках чего-нибудь за 400 евро. 350 евро было бы еще лучше, но, чтобы преодолеть рубеж 400 евро, надо было сменить район, к тому же переезд обошелся бы дорого, не говоря о том, что пришлось бы заблокировать квартплату за три месяца на банковском счету как «жилищную гарантию», а все это ей было не по средствам.

По совету девушки с биржи труда, Алиса записалась в компанию, предоставляющую временную работу. Она заполнила бумаги в кабинете компании под названием «Start People» (название Алисе не понравилось). Девушка, такая же молодая, как ее коллега с биржи труда, с гладкой, словно лепесток крокуса, кожей, с крошечными бриллиантиками на ногтях, записала ее образование, профессиональный опыт и возраст (она поморщилась, когда Алиса сказала: «Сорок шесть лет»).