Феерия для другого раза II (Норманс)
Шрифт:
– Кто назвал меня придурком?
Он не теряет времени!.. бац! и лапки кверху!
– Кто?… Кто?…
Плюх!.. его бросило навзничь… грубиян! камзол! парик! валяются рядом!
– Кто это? Кто?
Как он громко!
– Я хочу! Я хочу!
Тарарам! Плюх! один из этих неистовых порывов! подымает его! и уносит!.. в другой конец коридора!.. он летит! приземляется! бамс!.. разбивается!.. воет!.. его пузо!.. а мы толкаем, не поддается! заперта, что-то мешает! еще! что-то еще! нужно улучить момент… жмем на жопу! на жопу!.. ногами уперлись! и бамс! вместе с толчком!.. но напирающие визжат! вопят, что им больно!.. сказочки! смелей! смелей! что болит?… толстяк должен пробить башкой створку двери! башкой! я сказал… и «уууух!» здесь я командую!.. командую я! они ничего не пробьют! с места ничего не сдвинут!.. «Толкайте! хоооо!» у него правильное предлежание, головой? ладно! буух! наконец! толчок! крепкая! его голова! он
– Толкайте! посмотрите, толкайте, доктор!
Я командую! я! это что-то да значит! Чертовы отбросы, сержанты сраные, проклятое отродье! если проломят голову толстяку, кто тогда будет считаться убийцей? простофиля, они меня провоцируют! на тридцать шесть клоунов! один я! смелей! хватит! даже парочка гарпий меня подбадривает!
– Толкайте ее, доктор! посмотрите!
Они мне так внезапно выпаливают это «доктор», что я наваливаюсь изо всех сил на задницу толстяка! я ему размозжу череп! скорее, чем кто бы то ни было! ах! но я не хочу! меня одурачили! я не хочу! это цепная реакция зла! ненавидящий их, но не потерявший разума!.. они разбудили во мне ненависть! как провода под током! от тела к телу передается импульс ненависти!.. этого не расскажешь, это нужно прочувствовать! я хотел подтолкнуть его, но не так сильно! не сильнее, чем тридцать шесть, толкавших его до меня! но Музыка к спектаклю уже написана! и сценарий тоже! Роли распределены! и если ему разобьют голову, то это буду я! а если выломают дверь, то они!.. если спасут Дельфину, естественно, они!.. а если она умрет, я буду виноват!.. нет правды на земле, интриги, заговоры… мерзость грехов… и потом, черт возьми, Дельфина!.. потерявшая сознание, да!.. а Лили?… Лили – прежде всего! где Лили?… наверху?… никто из этой кучи тел не может мне ответить… я видел ее… она мне говорила… что нашла Бебера… а потом?… потом?… вспоминай!.. что?… что она мне сказала?… еще удар! все застилает осыпающейся штукатуркой! что я там увидел?… не увидел? Лили?… Бум! хватит это все пережевывать!.. оторваться от этих людей! Я бы и сам мог вырваться: сделать рывок!.. меня бы выбросило на тротуар! падение, возможно, я бы разбился! сильно!.. это было рискованно! они меня схватили, это уже не смешно, они решили меня прикончить!.. не отвертелся! какие злодеи!.. потому что я не захотел пинать толстяка сильнее, чем они! две фурии стоят против меня!.. и нашедший себя Клео Раймон…
– Хорошо! Нормально! – кричал он… на самом деле он сидит у меня между ног… прямо между ног… как будто прилип к заднице толстяка… его охватывает страх!.. я хочу сказать, Раймона охватывает страх!..
– Это он, доктор? точно он? – он больше не уверен в заднице Норманса… – это не чужая жопа?…
– Ну да, это он! смелей! вперед!
Но они собираются неохотно!.. я говорил… говорил!.. все! они спорят…
– Сколько времени ее нет?
Спорят.
– Неделю?
– Нет, две!
– Нет, три дня!
Непонятно… Армель, о которой идет речь… и куда она удрала?… бууум! в Шарант!.. хер вам, что в Шарант! нет! к своей невестке в Вандею! вранье! брехня! к дяде в Люневиль!.. о-ля-ля! Люневиля больше нет! она в Оверни! привет, в Оверни! а ее обезьяна?… поди найди там бананы! о! о! о! бананы! для чего ей бананы? для чижика, что ли? какое ваше дело? бананы в Люневиле! нет! зерна! Бонзо, ее обезьяне! бананы! вы соображаете, что говорите? обманщица! о выпивке! за которой она пошла?… они не договорились!.. громила-толстяк уже не казался таким самоуверенным, да и трудненько это, стоя на карачках… он приник к земле… всем своим весом… он вот-вот рухнет… он храпел…
– Осторожно, слюнтяй…
А как же дверь? правда, как?… они ждали подходящего толчка… так сказать… но все не серьезно… они спорили… что занесло Армель на север, на юг… на восток?… минимум двадцать, двадцать пять, и каждый уверен в своей правоте, других мнений не существует!.. Г-н Визио начинает снова:
– В Люневиле нет бананов!..
– Она не сказала, что в Люневиль! она сказала, что только проедется… «мы встретимся через шесть лун!»… шесть месяцев… так она выразилась, Клер Армель де Зевс… она ушла с этими словами… есть люди, которые слышали… сначала это было в записке… «Я уехала»… готическими буквами… ну и что? она была не так проста, эта Армель де Зевс! к тому же бананы для ее обезьянки… что она там ищет в провинции? никто не знал!
– Доктор! доктор! о, подымается! толкайте же!
Клео разрывает от злости! он крутит мне ухо одной рукой! и одно яйцо! другой! там! сразу! вот сволочь!
– Меньше качается! – кричит он мне!.. – о! подымается! Я и сам знаю, да убирайся же, негодяй! что меньше качается! получше, чем он!..
– Доктор!.. доктор!
Я думаю об Армель, не поверите!.. как-то в голове не укладывается!.. чего ради ее могло понести в Шарант?… На этом моя лирическая партия сыграна… черт побери того, кто мне откручивает яйца!..
Облака окрашены в алый цвет полыхающими огнями… к бомбежкам в конце концов… привыкаешь… но только не к тому, что тебе откручивают яйца! нет!
Бамс! тарам!.. я думаю об Армель!.. ах, гороскоп! бумс! это уже не бомба! это толстяк! громила… и его жопа… его башка… башка разбита… не створкой, камнем! камень!.. он ударился головой о плитку… бедный мастодонт! они его подтолкнули в другую сторону… он не выбил дверь, он не выдерживает! он сваливается!.. халат Раймона намотан ему на голову… это немного смягчило удар… они навязали ему что-то вроде тюрбана… халат впитывает кровь: тюрбан… что-то вроде губки! его голова похожа на тюк! нужно бы осмотреть его череп… чтобы Раймон меня оставил в покое… плюх! я отбиваюсь изо всех сил! памс! пятка!
– Доктор!
доктор!Он же истекает кровью!.. что же Норманс себе повредил? я обхватываю его череп обеими руками… ощупываю… ощупываю… пластырь!.. весь халат в крови!.. я щупаю лицо… багровое, распухшее… почти такое же толстое, как его задница! а он еще и говорит!.. он мне говорит!..
– Доктор! доктор! прошу вас!..
Прошу заметить, как он сейчас любезен со мной…
Но в воздухе? бомбы? а внизу?
– Ситуация не улучшается! бумс! и бамс! ничуть! прибой все хуже и хуже! – Ладно! Ладно!.. – он мог бы немного сменить тон! бу-бух! ба-бах! сколько уже разорвалось бомб? мин? снарядов? сколько страниц уже об этих бабахах написано? хватит на громадный сундук!
– Вам не надоело! Вам еще не надоело!
Я, как и Норманс, становлюсь ужасно вежливым!
– Не посылайте меня к черту! самое интересное еще впереди!.. не прогоняйте честного хроникера!.. посмотрите хотя бы на Плиния Старшего, прошли годы, прежде чем он решился на героический шаг… чтобы он понюхал, как пахнет извержение Везувия! убедился, что это действительно сера!..* [158] я не требую от вас такой жертвы!.. я не желаю вашей гибели!..
Там, в коридоре, о котором я вам рассказываю, плавают в воздухе испарения пикриновой кислоты, угарный газ… и только чуть-чуть серы… но не столько, чтобы от серы помереть!.. Но и петь, все-таки, согласитесь, невозможно!.. вот вам доказательство: Перикола больше не возникает!.. самое опасное – зажигалки! мы спасаемся, прижимаясь друг к другу!.. деремся ногами, брыкаемся!.. злимся!.. Но нужно ведь как-то защищаться!.. а Дельфина?… где Дельфина? и Лили?… и Бебер? куда они все подевались?… неудобно как-то вспоминать о себе, после такой бомбежки!.. впрочем, ничего особенного!.. я-то за столько лет уже привык к ударам!.. пошло оно все!.. вместе с гребаным Потопом!.. где же Армель?… ах, а целебное средство?… этот толстяк, боров, бегепотам Норманс, наверное, рассек себе голову? но дверь все еще держится!.. он же не вышиб дверь!..
158
Плиний, называемый Старшим, или Натуралистом (23–79 н. э.), был автором ста шестидесяти произведений, из которых сохранилось лишь тридцать семь томов «Естественной истории». Он командовал римским флотом, который базировался близ Неаполя, когда в 79 г. н. э. произошло извержение Везувия, разрушившее города Геркуланум и Помпеи. «Большая энциклопедия», источник, которым пользовался Селин, так описывает смерть Плиния: «Он поднялся туда, откуда мог беспрепятственно наблюдать за этим явлением природы. Затем, повинуясь исследовательскому импульсу, он захотел увидеть это вблизи и подошел к самому подножию вулкана. Там он и погиб, задохнувшись в газовых испарениях». «‹…› никто не будет спорить с Плинием Старшим! он все еще пользуется авторитетом!..» – восклицает Селин во второй части «Феерии». Но Плиний, став жертвой своей страсти ученого-исследователя, не оставил ни единой строки описания извержения. Обстоятельства его смерти стали известны только благодаря письму его племянника, Плиния Младшего. Селин, наблюдающий бомбежку в Париже, сравнивает себя с Плинием Старшим, детально описывающим катастрофу, при которой присутствует.
Но между Селином и Плинием Старшим разница в том, что Селин ничего не делает для того, чтобы видеть бомбардировку с близкого расстояния. Правда, в отличие от остальных жильцов, он все же заставляет себя наблюдать за ней. И хотя он избегает мест катастроф, он отправляется в Германию, находящуюся на пороге краха и вторжения вражеских войск, с твердым намерением попасть в Данию. Так как Селин, думая о Плинии, пользовался «Большой энциклопедией», он нашел там и другое высказывание Натуралиста: о смерти – «величайшем благе, дарованном человеку природой», которое пришлось ему по душе.
– Ты ее вышиб, толстяк? ты ее вышиб?…
Он ничего не отвечает.
Я хватаю его за повязку, трясу!.. я готов сорвать с него этот пропитанный кровью халат!..
– Вам его жалко! Мне тоже жалко его! жалко!
Ах, черт! он не какая-нибудь историческая личность!
Плиний Старший, вот это был герой!.. впрочем, всему есть объяснение, он вернулся в разгар извержения, вместе со всем своим флотом, чтобы понюхать запах серы, так как не доверял никаким выдумкам! он был настоящим ученым! он кончил плохо, но какое благородство!.. я хочу прославить его!.. и доказательство тому – мое посвящение выше!.. сравните с нашим мастодонтом, которого пинают в зад тридцать человек, настоящий гигант духа – это Плиний! Плиний был настоящим героем серы, взрывов и т. п. У этого Норманса нет твердости! дверь выдержала! устояла! но, вроде бы, его правильно расположили! отвесно! под прямым углом! но, видать, недостаточно сильно толкали?… может, не нужно его обвинять?… я думал об этом… и тут резкий толчок потряс все здание!.. еще один!.. извините меня!.. но нас приподняло!.. летим, мадам!.. а над Аббатиссами рвутся снаряды! начинается!.. приземлились!.. разлетелись! задыхаясь! все! распластались!.. мастодонт!.. мы все!.. в коридоре! и бууум! и бааам! кубарем! все в привратницкой! меня снова прижало к толстяку!
– Дурное чудовище, а лекарство?
Я спрашиваю его!.. он-то створку двери так и не выбил!
– Моя жена, доктор! моя жена! Дельфина!
Он осмеливается! он осмеливается требовать!.. он мне нос расквасил!.. я весь в крови!
– Ты так ничего и не вышиб, рохля, тюфяк!
Это правда!.. его положили прямо тут! как только представится случай, его голова направлена прямо к двери!.. мы приклеились к его заду? нужен толчок?… сильный! нас отбрасывает! слитых воедино! сцепленных намертво! всех вместе!