Фельдмаршал Румянцев

Особо беспокоил Румянцева корпус Эссена. И не только потому, что командир его менее распорядителен и строг, но и потому, что корпус этот, наиболее удаленный от армии, получал меньше провианта и амуниции, да и контроль за ним со стороны походной канцелярии и самого фельдмаршала был послабее.

«Надобно указать Эссену, чтоб наладил разведку городов, лежащих на правой стороне Дуная. Пусть сыщет сведущих людей, которые дали бы нам точные расстояния от Гирсова до Силистрии, Рущука и Никополя, и от каждого из оных колико расстояния до Варны, Бабадага и до Черной Воды и Карасу… Ведь как же воевать на той стороне, если мы не знаем, какие там дороги, гладкие ли, гористые, с частыми ли переправами чрез малые или большие реки, или болотистые… Да мало ли что нужно узнать для того, чтобы не блуждать как в потемках, если доведется туда пойти…»

Румянцева беспокоила не только пассивность командующего. Ну, о разведке мало кто думает… До этого действительно он мог не дойти собственным умом. Но как мог командир не видеть, что состояние его корпуса нуждается в скорейшем поправлении? Ведь когда навалится стотысячная армия Муссун-оглы, поздно будет наводить порядок. Полки же его корпуса так малы в людях, что едва их достает на службу полковую в мирное время. А он-то, Румянцев, хорошо знает, что ничто так не приводит в бессилие людей, как непрестанное бдение и беспокойство. А сколько было беспокойства этому корпусу!.. Сколько непорядков было там!.. Сколько больных!..

Румянцев посмотрел расписание войск по Валашскому корпусу и предложил Эссену «сочинить два батальона, каждый из восьми рот, а именно: первый – 2-го Гренадерского, Ярославского, Ширванского и Азовского; второй – Пермского, Низовского, Нижегородского и Апшеронского полков, и к ним батальонных командиров определить из штаб-офицеров по рассмотрению своему, а ко мне об них отрапортовать».

В заботах и трудах шли дни… И однажды дежурный генерал Ступишин доложил, что прибыл командующий Бессарабским корпусом генерал Вейсман.

– Просите! – обрадовался Румянцев. Он давно ждал этого храброго и умного генерала.

После обычных приветствий и расспросов Румянцев высказал давно его волновавшее.

– Вы, конечно, понимаете, ваше превосходительство, что недавний разлив реки, разделяющий нас с неприятелем, не давал нам случая нанести удар по туркам. И потому, кажется, всяк с нетерпением ожидает конца сей кампании, чтобы в будущем выйти из положения столь скучного.

– А нам, ваше сиятельство, не было скучно, – сказал Вейсман.

– Знаю ваше усердие. А вот чтобы стало еще веселее, давайте обсудим положение в вашем корпусе и его возможности еще в этом году… Я предчувствую, что турки, несмотря на осеннюю погоду, попытаются взять где-нибудь авантажи. Без этого они не могут склониться к мирным переговорам.

– Ваше сиятельство! Мои наблюдатели приметили умаление палаток и войска в неприятельских лагерях при Тульче и Исакче. Возможно, неприятель подвинул отсюда силы вверх по Дунаю или для усиления своего поста у Гирсова?

– Мы тоже заметили их приготовления против Браилова и против части наших войск, находящихся в Валахии. Генерал Боур со своим корпусом ждал их нападения. Но они почему-то отложили поиск. Уж не до следующего ли года?

– Вряд ли, ваше сиятельство. Уж очень приободрились они одержанной победой под Журжей. Да и потом, много накопилось их на той стороне, и все жаждут нападения, чтобы пограбить. Все они мечтают попасть в Бухарест, и только для того, чтобы урвать что-нибудь там… Воинские успехи и слава оружия их, кажется, меньше всего волнуют.

– Да, попытка Боура, которому я доставлял все необходимое для поиска против неприятеля, стоящего при Гирсове, тоже оказалась неудачной.

– Ваше сиятельство! Мы в срок отправили суда из Измаила, как вы и повелели.

– Так вот он на этих судах рекогносцировал остров Тиски. Он оказался занятым неприятелем, который открыл тут же огонь. Так что поиск был сорван. Но все-таки рекогносцировка оказалась полезной: при Гирсове Боур заметил неприятельский лагерь, гораздо увеличившийся за последние дни. И главное, он увидел, что турки делают новый ретраншемент на том месте, где он намерен был учинить десант.

– Значит, турки не дремлют и кто-то доносит им о наших планах?

– Вполне возможно. Так что сии обстоятельства переменили план его атаки…

– А наша флотилия? – напомнил Вейсман о своем детище, которому уделял столько внимания и сам фельдмаршал.

– Доносят, что запорожские суда пресекли в этой части Дуная всякое сообщение между турецкими городами по воде. Так что ваша флотилия действует с пользой.

– Для запорожских казаков каждое турецкое судно – это добыча. Они охотно идут на эти поиски. Да и мои солдаты идут в Тульчу или Исакчу не менее охотно, потому что их тоже там ждет добыча. А кто не хочет поживиться на войне?

– Лишь только после боя, после победы над неприятелем. Но сейчас не об этом речь, ваше превосходительство.

Вейсман приготовился внимательно выслушать фельдмаршала, почувствовав, что самое главное в их разговоре только начинается.

– Возможно, решительные действия произойдут в ближайшее время. А может быть, нынешняя кампания так и останется скучной, какой была весь год. Но мы должны все предусмотреть.

И вот что я могу по настоящим обстоятельствам предложить…

– Слушаю, ваше сиятельство!

– От Валашского корпуса непрерывно уведомляют, якобы паша Муссун-оглы из-за Ольты поведет сто тысяч сразиться с нашими тамошними войсками. И хотя сии разглашения не стоят веры, но я вынужден быть осторожным и приказал бригадиру Милорадовичу перейти со своими полками к Браилову и выбрать место для лагеря так, чтобы неприятель хорошо мог разглядеть его приход. Браиловскому коменданту я тоже отдал все распоряжения, что принадлежат до сбережения самой крепости. Бригадир Милорадович поставил свой пост на острове, противолежащем Браилам, сделал на нем укрепления и батареи, так что неприятель побоится приблизиться к крепости. А капитан Нагаткин получил приказание встать так со своими судами, чтобы воспрепятствовать неприятелю совершить всякое покушение на сей остров и стоящий там пост. Капитан Бишов получил от меня повеление начать работы по наведению моста через Дунай, уповаю, что на это неприятель станет взирать с великою тревогою…

– А какие приказания будут нашему корпусу? Мы всегда готовы!

Эта готовность порадовала Румянцева. «Вот если б все мои генералы были бы такими помощниками и споспешниками моим делам», – промелькнуло в голове у Румянцева.

– Я надеюсь на искусство и проницание вашего превосходительства. Вам надлежит отвлечь внимание неприятеля на себя, коль скоро удостоверитесь, что он ослабил против вас свои посты.

– Уже сейчас могу сказать, ваше сиятельство, что количество палаток в Тульче и Исакче уменьшается. То ли турки разбегаются по домам, то ли перебрасывают свои войска в другие места по Дунаю. Не более пяти-шести тысяч осталось на супротивном нам берегу…