Феминиум (сборник)

Двери сомкнулись за ней, и хозяйка заведения, осветившись умелой гостеприимной улыбкой, пошла навстречу сквозь анфиладу комнат, неся хрустящий шорох накрахмаленных юбок.

– Добро пожаловать, светлейшая Рут. Я рада тебя видеть.

– Взаимно, Теркс, – добавила льда в улыбку и чуточку высокомерия в тонкий росчерк брови, но не много, а в самую меру, ровно столько, сколько предназначено для хозяйки самого лучшего в городе заведения. – Светлейшая Инкрс приехала?

– Да, и ждет тебя. Я отвела ей лучшую комнату.

– С фонтаном? – Вспомнился мраморный бутон с неторопливыми струями, и не удержала детской, восторженной улыбки, такой не к месту, такой непростительно глупой.

– Да, – снисхождение вяло ожило на губах хозяйки.

– Мне так нравится эта комната, Теркс.

– Рада это слышать, светлейшая. И раз уж она тебе так нравится, надеюсь, ты найдешь дорогу сама.

Улыбка послушно легла на губы. Как она посмела? Она обязана проводить до дверей! Ах ты, облезлая кошка, ну подожди.

– Найду, Теркс, найду, – и так загадочно усмехнулась, наполняя голос бархатисто-развязными вибрациями, что хозяйка слегка переменилась в лице, тревожно воззрившись на нее, сомнение лапкой морщинок скользнуло по жемчужному, безукоризненному лбу. – Найду, – повторила, с удовольствием ловя далекую, тщательно скрываемую ниточку страха в ее глазах. – Не утруждай себя.

Прочь от нее, но не так быстро, а то подумает, что я убегаю. Вот и комната. Резко выдохнула, сбрасывая волнение, оглядела платье – все идеально, скользнула руками по прическе, ожерельям и медленно распахнула дверь.

Нет! Только не это! Запах сигаретного дыма, отвратительный, едкий, ударил в ноздри. О святые, только не это!

– Светлейшая Инкрс, – чуть присела, прижав подбородок к колким ожерельям, – ты звала меня?

– Да, дорогая.

Женщина на диване слабо кивнула. Взгляд из-под опущенных век, осторожный, холодный, пронзил насквозь. Безмятежность, словно печать на безукоризненно прекрасном лице, сияла мертвой звездой.

– Я слушаю тебя.

– Присаживайся, – указала та рукой с зажатой сигаретой на угол дивана рядом с собой, ядовитый дым оставил мягкий росчерк в воздухе.

«Что я ей, собачка? – возмущенно стиснула она зубы. – Еще бы посвистела. Сидеть рядом и дышать этой вонью, нет уж, наслаждайтесь сами».

– Благодарю, светлейшая, но…

– Не нужно церемоний, дорогая, – неожиданно сильно схватила та за руку и дернула к себе, насильно усаживая рядом. – У меня слишком мало времени, светлейшая Рут.

– Я слушаю тебя, светлейшая Инкрс. – Дым жег горло, щипал глаза и унижал, бесконечно унижал невозможностью избежать этого зловония. Она старалась тянуть воздух маленькими глотками, давя кашель и злость, укрыв ресницами слезящиеся глаза.

– Ты знакома с Лакл?

– Мы несколько раз встречались.

– Это значительно упрощает дело. – По губам зазмеилось отражение улыбки. – Значительно.

Едва удержалась, чтобы не отмахнуться от дыма.

– Какое дело?

– Ты видела ее избранника?

– Нет, не приходилось.

«Так я тебе и сказала, – злорадно усмехнулась про себя Рут, – видела я его, видела! А тебе не скажу. Лакл им гордится, словно редкой породы псом. Но он смазливенький, в этом ему не откажешь».

– Жаль, – Инкрс улыбалась почти нежно, почти искренне.

«Знает, – тоскливо заскреблось внутри, – она знает, что я его видела. Мерзавка». Холодные мурашки потекли по спине.

– Но я могу его увидеть, светлейшая Инкрс. Меня часто приглашают на вечера к Лакл.

– Это было бы очень кстати, светлейшая Рут.

– При чем здесь избранник Лакл?

Прекрасное лицо озарилось чуть смущенным, по-девичьи целомудренным светом.

– Говорят, он хорош собой, – легко потупилась она. – Весь город о нем говорит.

Если она еще и покраснеет, я расцелую ей руки. Святые, какое мастерство. А я-то, дурочка, считала, что прекрасно владею собой. Мне до нее так далеко, что, если буду бежать всю жизнь, не пройду и половины пути.

– Я слышала, у тебя четыре избранника, светлейшая Инкрс.

– Да, вернее, – хищное, капризное выражение облачком скользнуло по лицу, мимолетно исказив прекрасные черты, – сейчас три. Один недавно умер.

Да уж, умер. Весь город два дня носился с этой историей. Смаковали кровавые подробности. Гадюшник. Быть милосердным к умирающему врагу – это первое, чему учат юных воительниц, подарить смерть, когда не можешь подарить жизнь. Но здесь другие правила.

– Ты ищешь четвертого?

– Вовсе нет. С чего ты взяла?

– Твои вопросы, светлейшая.

– Ах, это, – безмятежность опять воцарилась на ее лице. – Нет, на будущей неделе я возвращаюсь в столицу. Ты бы не хотела составить мне компанию?

«Что ты задумала, Инкрс? Это слишком лестное предложение. Слишком большая честь для меня. Я для тебя лишь выскочка, которую ты хочешь использовать в своих интригах. Но вопрос в том, насколько выгодно мне будет участвовать в них».

– Это честь для меня.

– Хочу предложить тебе одно довольно спокойное местечко при дворе. Верховная подыскивает наместницу для Срединной провинции. Думаю, ты справишься.

«Святые, мир перевернулся. Так много? Так много и все мне? Этого не может быть. Я сплю или умерла?»

– Светлейшая, это так неожиданно.

– Ты отказываешься?

– Нет, – слишком поспешно сказала. Зло прикусила губу. – Нет, я согласна.

Инкрс улыбалась. Отечески нежно, заботливо, олицетворение добродетели. Только дымок сигареты ядовито змеится вверх.

– Вот и хорошо.

«Мышеловка. Она приготовила мне золотую мышеловку. Святые, но какова цена? Уж не хочет ли она…»

– Я не подведу, светлейшая Инкрс.

– Дорогая, я нисколько не сомневаюсь в этом. – Медленно выпустила дым из ноздрей. – Ах да, совсем забыла. Я хочу, чтобы ты доставила избранника Лакл в столицу.

От удивления у Рут отвисла челюсть.

– Но Лакл…

– Девочка, Лакл здесь ни при чем, – в прекрасной безмятежности появился намек на грозовые облака. – Для такого пустяка знать ее мнение нам не обязательно. Верно?

– Да.

Почему-то ярко вспомнилась домашняя мельничка, неторопливое движение жерновов и шорох перетираемых в порошок зерен.