Фэн-шуй без тормозов

Я повернула голову на звук. От турникетов торопилась в сопровождении двух милиционеров моя бабуля. Первым порывом было заорать: «Сюда, сюда, сумочка вас ждет!» Но тут один из патрульных забасил:

– Спокойно, мамаша! Схватим, задержим, арестуем.

– На месте отдубасим, – выдал многообещающе второй сержант, – от нас не убежит.

Я втянула голову в плечи и оценила перспективу. Стою у края платформы, опираюсь на чужую сумку. И если задать десятерым людям вопрос: «Что, по-вашему мнению, собирается сейчас сделать женщина с каталкой?» – все без колебания ответят, что она ждет поезда, чтобы уехать.

Ни милиция, ни уж тем более бабка не поверят моему рассказу о том, что я перепутала старух.

– Ишо там брусок! – набатом гудела заботливая мамаша. – Свинцовый! Не китайская дрянь, не сегодня куплена! Муж с завода в пятьдесят восьмом годе принес! Настоящая вещь! Таперича таких не выпускают! Дорогая! Натуральная! Не химия!

Из тоннеля показался сначала свет фар, потом появился поезд, он остановился, двери одного из вагонов оказались передо мной, толпа ринулась из состава.

– Вон она! – переорала шум метро бабка. – Держите! Хватайте! Ловите!

Сержанты попытались протиснуться сквозь людской поток. Я мигом поняла, что сейчас произойдет: мне заломят руки, отведут в отделение… Я шмыгнула в вагон, проскользнула к противоположным закрытым дверям и спряталась за здоровенного мужика в джинсах.

– Воровка! – донеслось до ушей. – Сумку бросила! Стерьва!

Поезд ринулся вперед, я закрыла глаза. Удрала! Больше никогда не стану помогать немощным. Всего-навсего хотела спокойно попить кофе, вот и шла бы себе в ресторан… А что вышло? Теперь надо доехать до следующей станции и пересесть на поезд в обратную сторону… Наверное, Лариса уже раздобыла список гостей программы.

– Дура ты, сеструха, – тихо сказал мужик, за широкой спиной которого я укрылась от преследователей.

Я подняла голову, почувствовала запах перегара и спросила:

– Вы мне?

Дядька улыбнулся, демонстрируя отсутствие передних зубов, вытянул вперед руку, покрытую темно-синими наколками, щелкнул меня по носу и с чувством произнес:

– Ваще без руля! Че глазами лупаешь? Старухи не в цвет, лучше с молодыми работать, у них лопатники жирные, а ходячие трупы копейки дома, под гробом, держат. С морды живопись сотри и под бухгалтера коси, на такую не подумают. Или наизнанку вывернись, наоборот расфуфырься покруче, богатых тоже не гребут. Вообще, либо проще оденься, либо блести елкой. Понятно объяснил?

– Очень, – кивнула я, – огромное спасибо!

Мужик шумно икнул.

– Всему учиться надо! – менторски заявил он. – Коли профессия нравится – осваивай. Только она не простая, это тебе не на баяне играть. В нашем деле ум нужон. Да сообразительность. А ты сумку сперла. Где кукушка-то?

– Какая? – растерялась я.

«Профессор» снова вытянул руку, но на сей раз легонько постучал меня по лбу.

– Ау, войдите! Там кукушка живет. Тока твоя, похоже, спит. Начинай сначала! Выходь на станции, найди девчонку с сумкой на ремне и действуй. Если она почует чего, не беги, улыбайся и звени: «Нечаянно вас толкнула, народ оборзел – пинается со всех сторон». Когда человек бежит, он подозрение вызывает. А на месте стоит и лыбится – его идиотом посчитают, обматерят и уйдут.

Поезд стал притормаживать.

– Вали, Матрена! – напутствовал меня «учитель».

Я обогнула его и подошла к двери. Неужели я похожа на начинающую воровку? Час от часу не легче. Всегда считала себя вполне приличной женщиной без признаков криминальной патологии на лице.

Лариса не подвела, она быстро сунула мне сложенные листки и заявила:

– Учти! Я не встречалась с тобой! Где ты взяла список, понятия не имею!

– Нашла его в коридоре, – в тон ей ответила я, – он валялся на полу.

Лариса заржала и, получив «гонорар», ушла. А я вернулась к своей машине. Уселась поудобнее на сиденье и начала изучать купленные документы. Надеюсь, толстуха неглупа и отобрала всех, кто мог затаить зло на Полину.

Номер первый. Кружилина Нина Петровна, хозяйка собачьего питомника, продавала больных животных. Следующий по списку Сатин Сергей Леонидович. Врач-онколог, обещал людям стопроцентное выздоровление, брал большие деньги за суперлекарство, оказавшееся на поверку простым аспирином. Фулычев Егор Петрович, владелец страховой компании, надувавший клиентов почем зря…

Всего сорок четыре фамилии мерзавцев и негодяек. Ветров среди них не числился, что меня не удивило. Передача об Олеге, видимо, и правда должна была быть положительной.

Я сунула бумаги в сумочку. Завтра покажу добытые сведения Нине, потом придется проверить каждого, кто имел хоть небольшой зуб на Полину. Мне в голову пришла неожиданная мысль: вдруг объект преступления не производитель детского питания, а телезвезда? Возможно, кто-то решил разрушить карьеру Полины. Смерть гостя должна была выбить Яценко из колеи. Наверное, преступник надеялся, что Полина сорвется, не станет продолжать шоу, а руководство канала запретит программу, выставит ведущую вон. По замыслу преступника Яценко ждало прозябание в безвестности. Люди телевидения очень зависимы: уберут звезду из эфира, и о ней скоро забудут. Мало кому удается удержаться на плаву и вновь вернуться в студию. Если шоу вычеркнут из сетки вещания, его ведущий – отработанный материал. Вот только, похоже, мститель далек от телекухни. Все получилось с точностью до наоборот: смерть Олега повысила рейтинг программы. Полина же профессионал, она умеет прятать свои истинные чувства за улыбкой. Может, Яценко и переживала из-за кончины Олега, но рисковать своей карьерой не стала!

Я глянула на часы. Уже поздно, и весьма неприлично ехать в гости даже к близким знакомым. Но мне просто необходимо поговорить с Риммой Малявиной, задать ей простой вопрос: «Почему вы и ваша дочь Ксения постоянно оказываетесь в тех местах, где люди скоропостижно умирают от инфаркта?»

И очень хорошо, что основная масса работающего населения Москвы уже готовится отходить ко сну. Значит, Римма дома – у нее маленькие дети, им нужно соблюдать режим.

Район, в котором проживала Малявина, находился за кольцевой автодорогой. Ряд одинаковых серых бетонных девятиэтажек растянулся вдоль шумной, никогда не засыпающей магистрали. Я стала кружить между зданиями, пытаясь обнаружить корпус «д». Интересно, из каких соображений городские власти дают один номер сразу десяти постройкам, а потом добавляют к нему буквы? Может, проще использовать только цифры? Их много, на всех хватит! А то глупость получается: 7а, 7е, 7г… А где 7б и 7д?

Почти пятнадцать минут я металась внутри микрорайона, пока наконец не встретила пожилую пару, выгуливавшую перед сном любимого двортерьера.

– Семь «д»? – переспросила дама. – Надо пересечь шоссе, корпус на той стороне.

– Вы уверены? – осторожно уточнила я. – Там, по идее, должны быть четные номера.

– Верно, – вступил в беседу мужчина, – сначала увидите восемь «е», затем шесть «к», а потом будет семь «д».

– Но ведь это нелогично! – возмутилась я.

– Жизнь не учебник алгебры, – философски заметила его спутница.

– Гав, – подтвердила собака.

Я включила поворотник и поехала искать разворот. Увы, по математике у школьницы Романовой была шаткая тройка, поставленная учительницей из чистой жалости. Я ничегошеньки не понимала ни в задачах, ни в уравнениях. Впрочем, пока речь шла о цифрах, я еще могла посчитать в столбик, но когда началась алгебра, я окончательно спасовала.

Глава 16

– Кто там? – раздалось из-за двери.

– Откройте, пожалуйста. Моя фамилия Романова, – представилась я, глядя на ободранную панель с дешевой ручкой.