Фэн-шуй без тормозов

– Шкафчики вешают, – ответила я.

– Зачем шумят? – простонала девочка.

– Ну извини, – развела я руками.

– Лампа! – позвал мужской голос.

Я пошла на зов и увидела, что мастера не теряют времени даром. За короткий срок они успели вскрыть один ящик и вынуть темно-коричневую сушку, правда, без дверей.

– Мы сейчас эту повесим, вы глянете, и, если понравится, остальной ряд выстроим, – предложил Гоша.

– Отлично, – согласилась я.

Костян наклонился и обнял стаффиху:

– Ну что, Рейчсобака, тебе по кайфу? Жаль, что лошади разговаривать не умеют!

Кирюшка разинул рот.

– Ну, начали… – потер руки Костян. – Котики, лучше отойдите, сладенькие, сядьте подальше. Девочка, эй, милая!

– Вы меня? – сдавленным голосом спросил Кирик.

– Так ведь кроме вас с бабушкой тут никого нет, – улыбнулся Костян. – Забери кошечек! Не дай Господь, поранят лапки.

– Кого? – охнул Кирюшка. – Это же мопсы!

– А я думал, персы! – поразился мастер. – Ну и ну! Этожемопсы? Новая порода?

Я покосилась на Кирика. До сих пор никогда не видела его в такой растерянности, надо побыстрее увести стаю, а то мастера не начнут работу.

– Муля, Феня, Ада, Капа, за мной!

Мопсихи погарцевали в столовую.

– И пони пусть ускакивают, – велел Гоша. – Эй, Рейчсобака, Рамиктоже, бегите к бабуле и девочке! Ну молодцы!

Кирюшка вышел следом за собаками.

– Это кто? – в ужасе спросил он у меня.

– Гоша и Костян.

– Но они назвали меня девочкой!

– Слегка ошиблись, – стараясь сохранить серьезный вид, ответила я.

– Я похож на девчонку?

– Нет, конечно.

– Тогда почему они так ко мне обращаются? – негодовал Кирюша. – Что у меня общего с девками?

– В принципе, у всех людей две руки, две ноги и одна голова, – подначила я его.

– А тебя назвали бабкой, – мстительно напомнил Кирюшка.

– Думаю, у рабочих проблема со зрением, – согласилась я. – Они принимают Рейчел и Рамика за пони, а мопсы для них – персидские кошки.

– Ты вызвала сборщиков из дурдома? – прошипел Кира.

– Потише, – простонала Лизавета, – по телику идет интересная передача.

– А на кухне у нас и вовсе шоу, – не утерпел Кирюша. – Комедия! Черный юмор!

– Хозяйка! – заорал Гоша.

– Нельзя ли его заткнуть? – взмолилась Лизавета. – Пусть немедленно замолчит!

Костян вошел в столовую и громко осведомился:

– Вы меня звали?

Я не успела ответить, Лизавета легла на живот и недовольно заявила:

– Перестаньте визжать! Хочу нормально посмотреть программу.

Мастер съежился.

– Ох, дедушка, дорогой, простите! Да, голос у меня зычный. Раньше я на кране работал, подъемном, вот и привык на всю округу голосить. Извините, дедуля, это больше не повторится.

Лиза замерла, выпучив глаза.

– Наш дедуля совсем долбанутый, – радостно захихикал Кирюша.

– Может, это и не мое дело, пусть тебе бабушка замечание сделает, но, думаю, нехорошо о старших так отзываться, – укоризненно заметил Костян.

– Иди сюда! – заорал из кухни Гоша. – Любимый, поторопись, не могу один дверку удержать!

– Уже несусь, солнышко! – закричал было Костян и осекся. – Ой, дедуля, простите, опять я завизжал.

Продолжая извиняться, сборщик исчез в кухне.

– Вау! – выдохнула Лизавета. – Ну ваще! Что у нас происходит?

– Мопсы – кошки, Рейч и Рам пони, я девочка, Лампа бабушка, ты – дедушка, – пояснил Кирюша. – Ничего особенного! Ха, я щас только сообразил: наверное, ты и Лампа – муж с женой.

– Дурак! – взвизгнула Лиза и швырнула в него тапочку.

– Хозяева! – загремело из кухни.

Я пошла на зов.

– Ну и как? – хором спросили сборщики.

– Это что? – поинтересовался последовавший за мной Кирюша.

– Сушка, – ответил Гоша.

– Она вверх тормашками висит, – заметила, входя на кухню, Лиза.

– Нет, – возразил Костян. – Мы ж не идиоты!

– Похоже, они самые и есть, – заявила Лизавета. – Карниз получился внизу.

– А ручки у дверок под потолком, – добавил Кирюшка.

– И почему все такое разноцветное? – ожила я. – Правая дверца синяя, левая сиреневая, а сам короб коричневый. Я заказывала цвет «медовый дуб».

– Перевесим в момент! – пообещал Гоша. – Костян, ну-ка… Опаньки! Теперь порядок.

– Карниз вверху, ручки на месте! – отрапортовал Костян.

– Значит, работаем дальше? – спросил довольный Гоша.

Дети закивали.

– Нет! – взвизгнула я. – Дверки не того цвета!

– Бабушка, – ласково пропел Костян, – пусть вам внучка очки поищет.

– Распрекрасно все вижу! Синий и сиреневый цвет! – прошипела я.

– Медовый дуб, – уперся Костян.

– На ящике так написано, упаковка всегда маркируется, – уточнил Гоша. И повернулся к Кирюше: – Девочка, прочти, а то у меня окуляры для работы, буковки не различу.

Лиза заржала в голос.

– Давай, девочка Кирюша, устрой нам внеклассное чтение!

– А ты, мальчик, лучше бабушке стул принеси, – попросил ее Костян. – Внук должен заботу проявить.

– Бабуся! Внучок хамит! – заныл Кирюша.

– Ой, только не ссорьтесь! – попросил Костян. – Не ровен час Рейчсобака и Рамиктоже испугаются. Лошади ведь нервные, в особенности пони.

– Кирилл, озвучь, какая маркировка стоит на ящике, – ледяным тоном велела я.

– Уно моменто, бабуленька, – не упустил случая поиздеваться Кирюха. – Зачитываю… Цвет: «Глаз испуганной капусты».

– Это как? – подпрыгнула я.

– Очень просто, – без тени улыбки сказала Лиза. – Бабусенька, разве ты за всю жизнь никогда не видела, как пугается капуста?

– Она сначала трясется, – подхватил Кирюша, – потом потеет, затем у нее глаза вываливаются, один делается синим, другой сиреневым. Я это сто раз наблюдал! Прикольное зрелище!

Глава 19

У меня заныли пальцы, до такой степени захотелось отшлепать Кирюшку. Но я принципиальный противник телесных наказаний, поэтому, собрав в кулак всю волю, сказала: