Фенэтиламины, которые я знал и любил. Часть 1

Я посмотрела на Шуру и на секунду задумалась, догадывается ли он хотя бы чуть-чуть, в каком состоянии я сейчас нахожусь, и какое море бурных эмоций может вот-вот прорваться наружу. Я окинула взглядом его тело и поняла, что Шурина расслабленность была показной. Настроившись на его чувства, я узнала, что он очень напряжен и дрожит от страха. Он боится сказать что-нибудь не так.

– Хорошо, - сказала я.
– Как долго это длится? Я хочу спросить, мы будем под ЛСД почти всю ночь?

– Возможно, - ответил Шура, и я поймала беглый взгляд его голубых глаз, рискнувших посмотреть на меня.
– Ты не против? Просто лично у меня нет никаких планов на завтрашнее утро, и мы могли бы выспаться.

– Ну, я готова принять ЛСД. На самом деле мне очень по душе идея насчет того, чтобы наконец-то встретиться с опасным врагом лицом к лицу, если ты думаешь, что это хорошая идея, то есть с учетом того факта, что мы оба находимся в странном... ну, состоянии сознания, по меньшей мере.

Это не самая ясная фраза из всех, которые когда-либо были произнесены.

– На самом деле, - сказал Шура, - я подумал, что это могло бы помочь нам сломать наши различные - как бы ни называть их - преграды, барьеры. Сейчас я чувствую себя очень скованно, и не очень хорошо представляю себе, как эту скованность преодолеть, а наркотик мог бы помочь это сделать. Я предположил, что ты столкнешься с такой же проблемой, а если так, то прием ЛСД мог быть интересным способом раскрепоститься. Наркотик помог бы нам сказать то, что мы должны сказать друг другу.

Он почти так же волнуется, как и я. Почему? Все зависит от него, не от меня. Он один решает все. Может быть, он просто не уверен в своих чувствах.

– Конечно, - сказала я.
– По крайней мере, скучный вечер нам не грозит.

– В этом, - сказал Шура, улыбнувшись мне первый раз за все время, - можешь быть уверена.

Пока я принимала ванну, мои мысли пребывали в самом беспорядочном состоянии. Одна мысль не давала мне покоя: то, что Шура предложил сегодня новый опыт, означало, что он продолжает учить меня, открывает мне что-то новое, а это не характерно для ситуации, когда человек, который учит, хочет остаться с тем, кого он учит.

Ну ладно. Это не повод для беспокойства. Конечно же, он хочет, чтобы я была рядом с ним, хотя бы для хорошего секса. Но что если, в конце концов, он решит заделаться отшельником, и будет лишь время от времени проводить со мной выходные -или с какой-нибудь другой женщиной, раз уж на то пошло? Что я скажу на это? Я хочу быть частью его жизни, хочу жить с ним до конца жизни. И больше не желаю быть временной заменой. А что если он чувствует, что может дать мне то, что я хочу от него, и даст ясно об этом понять и скажет об этом на выходных, - что мне делать? Вот чертова проблема!

Одетые в домашние халаты, мы стояли на кухне друг против друга, пока Шура давал мне необходимые пояснения:

– Действие этого препарата длится около шести часов, плюс-минус, в зависимости от твоей восприимчивости. Единственное, что отличает его от всех прочих психоделиков, - быстрое начало воздействия. Здесь не надо ждать полчаса или час. Обычно воздействие заявляет о себе в течение пятнадцати минут. ЛСД известен как «толчковый» препарат. Возможно, ты уже слышала, как я упоминал это его качество. Это одна из причин, по которой на ЛСД жалуется большинство людей, даже те, кто его любит; говорят, он захватывает, толкает. Приняв повышенную дозу, не привыкшие к ЛСД люди порой чувствуют, что контролируют себя меньше, чем хотелось бы. Это просто нужно знать, и касается это всех психоделиков. Если ты знаешь, как скоро начинает действовать препарат, и понимаешь, что можешь контролировать ситуацию в любой момент, причин для тревоги нет. Все эти страшилки, в основном, распускают наивные люди, принимающие слишком высокую дозу в первый раз...

– Да, я слышала несколько довольно страшных историй про первый раз.

– ...а остальные случаи касаются людей, у которых оказалась слабая психика. Если у тебя слабая психика или тебя легко свалить, значит, любое событие может выбить тебя из колеи - будь то прием ЛСД, влюбленность, потеря близкого человека или крупная ссора с отцом.

– Думаю, что в твоих словах есть скрытый комплимент в мой адрес, - сказала я, слегка улыбнувшись.
– По крайней мере, я его услышала. Ты хочешь сказать, что у меня не слабая психика, да?

– О, - сказал Шура, при этом его брови взметнулись вверх.
– Абсолютно, абсолютно. Я имею в виду, я совершенно не то хотел сказать! Конечно, нет! Ты натура крепкая, хотя в эмоциях у тебя полная путаница...

Я онемела от изумления. Меня взяло такое зло. Но одновременно захотелось вдруг расхохотаться. Пару месяцев назад я бы ударила его по яйцам за это, но сейчас все было по-другому. Я постаралась придать своему лицу невозмутимый вид, а Шура тем временем закончил: «... но твоя психика, без сомнения, непоколебима».

До меня дошло, что он знал, что я контролирую себя, но я знала то, в чем он мог и не быть уверен: у меня был превосходный контроль над собой, и так легко я бы его не утратила - с ЛСД или без него. Пока я сама не захочу его отключить. А пока мне этого не хотелось.

После того, как мы выпили бесцветную жидкость, которая, главным образом, представляла собой дистиллированную воду и крошечное количество ЛСД, растворенное в ней (Шура объяснил мне, что в воде из-под крана содержится хлор, способный уничтожить ЛСД практически сразу, как и сильный свет), мы сели в гостиной - я на диване, как обычно, а Шура устроился в большом кресле. Я слушала его рассказ о последней неделе.

– Я рассказал Рут и Джорджу о письме Урсулы, и они договорились со мной пообедать у меня, чтобы обсудить письмо. Я прочел им письмо. Они пришли в полнейшее смущение. Они не увидели в нем повода для смеха в отличие от тебя и не пытались анализировать ее мотивы. С другой стороны, думаю, они очень хотели помочь мне оправиться и знали, что атаки на Урсулу и обвинения в ее адрес были не тем, что я хотел тогда услышать.

– Нет, конечно, нет.

– Они просто стали для меня семьей. Позволили мне выговориться и уложили меня в постель после того, как я перепил вина, а утром накормили меня чудесным завтраком. Я почувствовал себя гораздо лучше. Они оказали мне большую поддержку.

Я кивнула, а потом подняла руку вверх, как на уроке, и спросила: «Я могу уже кое-что почувствовать?»

Шура встал с кресла и пошел на кухню посмотреть на часы. Вернувшись, он сказал, что, да, конечно.

– Ну, тогда я думаю, что началось.

– Что ты чувствуешь?

Я проверила себя и, тщательно подбирая слова, ответила Шуре: «Словно мои клетки пытаются выстроиться в один ряд по-другому, не так, как обычно».

– Это приятно или нет?

– Приятно - это не то слово. Правильней было бы сказать – интригует.

Шура мягко рассмеялся и сказал: «Звучит нормально. Просто позволь этому быть; через некоторое время ты поймешь, в чем здесь суть».

Я оглянулась вокруг и сказала: «Много цвета. Он стал более заметным, чем обычно, то есть я повсюду вижу все эти маленькие призмы и радуги».

Шура молча кивнул в ответ.

Я посмотрела в окно, на улицу, где уже сгустились сумерки, и добавила: «Я понимаю, что ты имел в виду, когда назвал ЛСД толчковым. Он оказывает своеобразное давление. Возможно, потому, что переход начинается так быстро. Но ведь он еще и очень интенсивный, да? Я хочу сказать, ощущение такое, будто на русских горках катаешься».