Феникс. Служение

— Я не могу говорить долго, — раздался голос из ниоткуда. — Проецирование звука тратит скудные силы моей души. Так что коротко — да, я — Лоак, один из Семерки Братьев и Сестер. Мы в прошлом мире создали многое, и в наивности своей верили, что делаем добро. Когда нашлись те, кто решил противостоять нам, мы защищали себя и свои заблуждения. Глупо, яростно и бессмысленно. Мы проиграли, оставили союзников, и бежали прочь, воспользовавшись собственным стабильным Проходом в этот мир. Увы, стабильным он был лишь в нашем воображении. Нас раскидало по временам, лишило сил. Мое тело и вовсе погибло при переходе, и я чудом успел перелить себя в кинжал какого-то племени ящеров, и лишь недавно все же попал из далеких джунглей в обитаемые земли. Я хотел привязать свой дух к вместилищу получше и потому сумел, влияя на южанина-торговца с нечистыми намереньями, попасть туда, где магов немного, чтобы мне никто не помешал — в этот городишко, где мы встретились. Мне нужен был союзник — и я попал в руки к Савве. Рассказал ему многое. Начал учить по его просьбе. К тому времени старый маг погиб, и пацан остался наедине со своими силами. Я написал письмо его руками Тоа, ощущая собрата и помня способы, которыми мое послание нашло бы адресата через любые расстояния. Мы с Тоа были близки и раньше, и его душа была ощутима мне — единственная из душ всех Братьев и Сестер. К тому же южане, что привезли меня сюда, явно что-то затевали вместе с наследником, и я надеялся, что Тоа поможет. Он лучше всех из нас боролся с колдунами и их происками. Но время шло, он не появлялся — а позже и огонь его души потух, пусть и не исчез насовсем. Надеяться было не на кого, колдун-южанин с принцем уже открыли Двери. Я усыпил ту, что должна была стать вместилищем Черного Огня. Множество смертей не то чтобы входили в мои планы. Я узнал, что в город прибыл в том числе и Феникс и решил ускорить подготовку к переселению, чтобы поговорить с ней и остальными в приличном облике. Марионетка лучше кинжала при достаточной маскировке. Но все пошло прахом, как вы и сами знаете. И — я отвечу тебе, Феникс, почему я не увел Савву и не уехал сам. Однажды мы уже покинули мир, спасая свои жизни. И — я об этом сожалею. У меня было много времени для размышлений. Очень много. Мы сбежали, наворотив дел — и это было ошибкой. Несмотря на чудовищную нестабильность портала мы волей богов и слепой судьбы все еще живы. Камни душ моих Братьев и Сестер еще горят, а один из них вы и вовсе носите с собой. И глупо повторять свои ошибки. Я немного узнал об этом мире из чужих мыслей, но то, что знаю, пугает. Врата, как мы и опасались, пали. Знания и силы утеряны, люди живут небольшими общинами у стен городов, разделенные милями пустынной земли, населенной тварями и нечистью. Культы властвуют повсеместно. Да, пусть однажды мы — я — ошибся, но мы, Семерка, все еще маги, способные дать этому миру множество знаний, вернуть утраченное и воссоздать забытое. Как умеем. Мое время разговора подходит к концу. Скажу всем: ваши знаки на руках — лишь символ того, что вы открыли вместилище с опасной магией. Саркофаг моего брата, чей дух в тот же миг переместился в кольцо. Я видел воспоминания. Сырая магия вырвалась в тот момент на свободу, и наши же чары, поставленные на такой случай, защитили вас. Вот и все. Это не метка врага. Да, в старых войнах многие из тех, кто желал нашей смерти, также вскрывали наши тайники и брали в руки наши артефакты, и получали такое клеймо, но и только. Вы — не враги нам. И я прошу помощи. Чутье Феникса никогда не показывала угрозы от меня или Тоа — а это хоть что-то да значит. Я хочу попасть к Вратам. Тем, что привели сюда людей. Не мы их разрушили. И там я смогу доказать это. И найти своих братьев. Точнее, одного из братьев, способного вернуть мне тело и вернуть в мир и Тоа, и Азара. Я, — дух на мгновение замялся, — я прошу помощи. У вас всех. Помощи — и прощения за прошлые ошибки. Мы не желали зла — но совершали его.

Кинжал, до того слабо светившийся, словно бы погас.

Витор с мрачным выражением сверлил взглядом вместилище духа.

— И вы готовы поверить этому бреду? Колдун в наших руках, и он расскажет все что угодно чтобы спасти себя!

— Возможно, — спорить с магом было глупо. — Но я лично хочу узнать иную сторону правды. Одну ты показал нам, как тебе показала твоя семья. Я хочу знать и вторую.

— И ты готова пойти за ним?

— Да, — признание вышло легко. — Хотя бы потому что не сделаю этого я — он найдет другого. А я хотя бы смогу уничтожить духа, если понадобится.

Я смогу защитить мир от Лоака.

Но это лишь отговорки.

На самом деле я хочу узнать как тот, кто совершал преступления, а совершенное зло признает и Лоак, сумел многие столетия жить в Узаре, иметь ребенка и занимать должность шерифа. Не звал ли его Огонь куда-то в странствия? Или звал — но Тоа не пошел, и при том остался жив и с Пламенем?

Как вообще Огонь остался у него несмотря на прошлое… Каким бы оно ни было?

— Ты выпустишь в мир зло, хуже которого нет! Ты обманута. Даже без магии. Обманута речами этого ублюдка, искажающего все в свою пользу!

И ведь даже у меня особо и нет сил чтобы спорить так громко. А у Витора — есть.

Я склонила голову, рассматривая мага, чьи рыжие волосы, казалось, должны были вспыхнуть в любое мгновение.

— Тебе незнакома идея второго шанса?

— Нет никаких вторых шансов для проклятых колдунов! Они недостойны жить! Никогда, не для кого, и… — с пальцев мага сорвалась вспышка.

Полетела в сторону кинжала — но я лишь вытянула руку, и легкий всполох пламени поглотил магию.

Пламени, что пробудилось, накормленное гневом.

Я поймала взгляд умолкшего на полуслове Витора. По телу проходили вспышки пламени, и я огромным усилием воли сдерживалась от того чтобы вытянуть руку — и обратить щенка в прах.

Фитай бы позволил. Я чувствовала это. Не знаю почему — но позволил.

— Один из проклятых колдунов, недостойных жить, спас тебе сегодня жизнь, орденец, — я говорила четко и тихо. — Один из проклятых колдунов спас твою возлюбленную в болотах. Один из проклятых колдунов, убивавший во имя Черного Пламени, лгавший, очаровывавший и предававший сражался с тобой плечом к плечу и ел из одного котла на привалах. Один из проклятых колдунов говорит тебе все это. Фитай дал мне второй шанс, и милостью его я иду ныне иным путем. И я никто, лишь пыль на одеждах Владыки, но не мне отбирать этот шанс у другого. Завтрашним утром я выдвинусь к Первому городу за ответами и доказательствами. Любой из вас может пойти со мной — или пойти иным путем. Но если я разделю путь Семерки, а вы решите его прервать — то разговор поведут клинки. Выбирай, Витор, что для тебя важнее — догматы старых книг, из которых мало что сохранилось, или шанс узнать истину.

Я поднялась на ноги и забрала кинжал, вернув его в ножны. Подхватила свой спальный коврик и ушла прочь от костра, под сень деревьев. Вечерело, и сонливость навалилась с огромной силой.

Плевать что они решат.

Меч я положила рядом. Случалось спать и в худших обстоятельствах, и сейчас круг камней фронде, защищавший от бродящих в чаще созданий, казался неплохой границей. Пусть рядом со мной и был желающий уничтожить духа маг, его возлюбленная чародейка с телохранителем и ее брат-эльф.

Усталость была слишком велика.

Я разбужу если что. Никто из них не сможет усыпить меня или обмануть.

Ну хоть какая-то от тебя польза.

Ответом была сухая усмешка.

* * *

Несмотря на уверения духа и усталость выспаться не удалось. Сон был полон огня, суматошных видений и криков толпы, жаждущий крови колдуна.

Ближе к полуночи я, плюнув на все, отправилась к костру, захватив пару сушенных травок из своих вьюков. Есть отвары, успокаивающие разум. И есть те, что утихомиривают боль. Надо спать, но от усталости и эмоций сон не приходит. Так бывает — но редко.

Любой человек имеет пределы. А я, кем бы ни была в некоторых вопросах все же тоже человек. Пусть и бывший.

Усталость и боль от падений на вершине башни туманили разум. Я никогда не позволю себе отвлечься от дела из-за боли, но после… после все возвращается во сто крат.

Я прикрыла на миг глаза, помешивая начавший булькать котелок. Протянула руку, коснувшись кожей языка огня. Старая игра, нравившаяся мне до того, как погиб отец, а новоявленная наследница рода не начала свою игру в погоне за властью и силой. Игру, закончившуюся кинжалом, объятым Черным Огнем, в спине.

Послышались тихие шаги. Из темноты вынырнул фронде. Остальные уже давно спали поодаль. Здесь, за безопасным кругом камней можно было не выставлять дозор, так что даже ящер, частенько засиживавшийся у костра с клинками под боком, после изматывающих суток уже видел десятый сон. Кажется, они не опасались, что я в ночи перережу им глотки. Все — кроме Витора. Он провел вокруг себя обережную черту.

Смешной. Что мне эта магия?

Эльф явно не намеревался уходить. Просто сел рядом на пятки. Его золотистые глаза светились в темноте.

Огонь почти прогорел, и угли давали совсем немного тепла, но мне не хотелось вытаскивать руку из-под плаща и докидывать новые. Совсем не хотелось.

— Мы отправимся в Первый Город все вместе. Витор верит, что в старой резиденции его ордена найдется что-то обличающее Семерку.

— Или что по дороге он успеет стащить кинжал и смыться.

Фронде усмехнулся.

— Глупость — бросать вызов Фениксу. Тем более такому как ты. История с Семеркой интересна, и я рад, что останусь ее частью. Скажи лучше об ином: ты сожалеешь, что отказалась от предложения рыцаря?

В ночной тишине голос эльфа был мягок и мелодичен. Казалось, спрашивал он из одного любопытства, не более. Словно я — кто-то из его жуков-пауков, совершивший что-то необъяснимое и непонятное.

— Найди себе другой объект для наблюдения.

— Я вполне искренен. К тому же — Арджана и Дианель я знаю много лет. Маг спит, да и он куда менее интересен, чем ты.

— Мне нужно радоваться твоему интересу?

— Я просто подумал, что, быть может, ты захочешь поговорить. Нам нечего делить, и мы, едва закончится эта история, разойдемся в разные стороны и едва ли встретимся хоть когда-нибудь.