Феникс

— В яичках.

— Значит, ему отрезали яички? — поинтересовалась Катя.

— Да. Чтобы добрее был.

Я снова фыркнула, но тут же напряглась. Какой-то совсем не детский и очень опасный разговор вышел. Катя же, напротив, не заострила на этом внимание.

— Ясно, — кивнула она.

— Переодеваться и мыть руки, — скомандовал Гоша.

Катя помчалась наверх.

— У нее спальня на втором этаже, и ванная там тоже есть, — объяснил Гоша взял меня за руку. — А мы и здесь можем.

— Не рано ты ей про яички? — поинтересовалась я, пока мы шли к уборной.

— А что такого?

Гоша был невозмутим. Он открыл мне дверь, кивнул на раковину и мыло, сам выдавил мне немного на руки, открыл воду.

— Я считаю, ребенок должен знать, как называются органы. Без всяких метафор. Это, между прочим, и педагоги советуют. Я читал.

От его авторитетного «я читал» меня буквально размазало умилением. В розовом замке дали внеочередной салют в честь татуированного принца. А секундой позже фейерверк дали в честь того, что Гоша коснулся моих рук, подставляя свои под струю воды. Он стоял сзади, и я инстинктивно прижалась спиной к его груди, подняла глаза и встретила в зеркале лукавый взгляд. Гоша чмокнул меня в макушку, потерся щекой о волосы. Я словно кино смотрела, отчаянно краснея от таких простых знаков внимания. Чтобы спрятать багровое лицо, я опустила голову, но вышло еще хуже, потому что увидела, как Фенов смывает остатки мыла с моих пальцев. Черт знает что! Его поцелуи были трогательными и милыми, а совестное мытье рук выглядело и ощущалось так эротично. Ласковые поглаживания, скольжение. Гошины большие ладони, предплечья разукрашенные чернилами. Я видела контраст с моими белыми руками, ведь он закатал рукава до локтя.

Может мы помоем руки еще раз? По третьему кругу — это нормально? А что? Я люблю чистоту.

— Пойдем, — прохрипел Феникс.

Он закрыл воду, протянул мне полотенце. Гоша выглядел слегка потерянным и шумно сглотнул. Кажется, не я одна мечтала о бесконечных водных процедурах.

Пока шла за ним представляла, как мы могли бы стоять под душем вдвоем. Капли воды на его груди, которые так хочется ощущать руками, слизывать языком, а потом прижаться у нему. Такому горячему, сильному и позволить делась все, что угодно. И самой гладить пальцами феникса, продолжая рисовать свои невидимые узоры все ниже и ниже, по груди, животу и…

Замечтавшись, я врезалась в спину Гоши, который остановился у холодильника уже на просторной кухне. Ну и ворона. Совсем головой поехала со своими влажными фантазиями.

— Пришли уже, тормози, — сказал Фенов, ослепляя меня улыбкой.

Мне стало стыдно. Щеки так и пылали. Он смотрел так, словно мысли читал. Грязные, похотливые мысли. Соберись, Ирсен. Ты в гостях, тут ребенок, вообще-то.

Выдохнув, я осмотрелась. Катя сидела за столом, под которым шнырял Бобс. Гоша доставал из холодильника контейнеры.

– Папа, фууууу!!! Мы же договаривались, — завизжала Катя, увидев, как Гоша бросил на стол контейнер с чем-то зеленым внутри.

«Брокколи», — догадалась я и снова скривилась. Даже отцу такое не готовила, хотя врачи советовали с его язвой.

— Расслабься, мелочь, — авторитетно выдал Гоша. — Это не тебе.

— Мне что ли? — я реально перепугалась.

— Ага, — радостно кивнул Фенов, наслаждаясь ужасом в моих глазах.

И тут до меня дошло. Самое странное в этой ситуации было то, что Гоша собирался готовить. Не макароны сварить или пельмени, а действительно — готовить.

Он достал из контейнера сваренный картофель, нарезал большими кубиками и бросил на сковороду. «Без масла», — отметила тут же. Сразу же разбил два яйца в миску, в другую насыпал манку. Сунул другой контейнер в микроволновку.

Такие танцы у плиты впечатляли не меньше, чем заявление «я читал». Не успела я опомниться, как на столе перед Катей оказалась тарелка с чуть поджаренной картошкой, а Гошу уже вовсю бросал на сковороду брокколи в кляре. Запах был потрясающий. У меня опять громко заурчало в животе. Фенов тут же вынул из микроволновки подогретое мясо, поставил на стол, а передо мной тарелку. Я тут же, откинув скромность, наложила себе несколько кусков. Курица в сливочном соусе. Супер.

— Катарин, пять кусков курицы с тебя, — безапелляционно заявил Фенов, макнул соцветие в яйцо, бросил на сковороду.

Катя попыталась скукситься, но папа был непреклонен. Ей ничего не оставалось, как уничтожить курицу первым делом, а потом заедать картошкой.

Не прошло и десяти минут, а Гоша уже ставил на стол огромную тарелку с брокколи в кляре. Пахло вкусно, но я все еще пребывала в предубеждении.

— Ничего не знаю, Ирс, — заявил Феникс. — Чтобы поела. Это вкусно.

— Он врет, — шепотом сказал мне Катя.

Гоша сделал вид, что не услышал, сам наложил мне на тарелку несколько соцветий. Я попробовала, откусив маленький кусочек под хмурым взглядом хозяина дома. Брови от удивления тут же взлетели.

— А вкусно!

Катя вздохнула.

— И она теперь врет. Все взрослые врут, — философски выдала барышня, тыкая вилкой в кусок картошки.

Мы с Гошей переглянулись. Я еле сдержала смешок, а он в том же ключе ответил дочери:

— Жизнь вообще странная штука, Катарин. Но ты привыкнешь.

Ребенок многозначительно промолчал.

Глава 12

Катя быстро поела, попросила мультик. Гоша разрешил ей включить самой телевизор в гостиной, и она ускакала довольная.

Фенов и сам довольно оскалился, когда я положила себе еще два куска брокколи.

— Ну вот, а то морщилась.

— Ты волшебник, наверно, или жулик, раз умеешь сделать из этой пакости вкусноту.

— Это ты еще мой рулет из кабачков с грибами не пробовала.

Представив его за приготовлением такого хитрого блюда я аж застонала:

— Пощади, Фенов.

— А что? Я люблю, когда еда вкусная и полезная. Хотя сам могу питаться просто отваривая. Меня не парит.

— Ты просто рушишь стереотипы сейчас. Я думала, одинокие мужчины могут только варить пельмени. Или макароны. С сосисками какими-нибудь.

— Ирсен! — возмутился Гоша. — Да сейчас курить полезнее, чем жрать сосиски. Там один жир и крахмал. Лучше я мяса наемся.

— Боже, ты меня пугаешь. Откуда все это? — продолжала я картинно недоумевать.

— Хочу быть в хорошей форме. А то татухи от жира расплывутся, — он высунул язык, изображая рвотный позыв. — Это самое паршивое, что может случиться.

Я засмеялась.

— Отличный стимул.

— А то.

— Все равно ты какой-то волшебный, — не сдержалась я.

— Это потому что я тебе нравлюсь, — нагло подмигнул Фенов.

От его улыбки у меня в животе стало так горячо. Словно брокколи не переваривались, а сгорали. Видимо, чтобы добить, Гоша погладил мою ногу своей под столом. Я закашлялась, он похлопал по спине, встал и налил стакан воды. Я хлебнула, а он так и остался позади, зачем-то растирая мне спину, потом плечи и шею.