Феномен полиглотов

Конечно, все это лишь очень краткий экскурс в тему аутизма. Но и он позволяет узнать немного больше о свойствах мозга людей, имеющих экстраординарные способности к изучению языков.

Глава семнадцатая

Один из моих визитов к Александру Аргуэльесу в Беркли совпал по времени с проводимой в Сан-Франциско конференцией, посвященной картированию головного мозга. Проезжая в поезде мимо бухты Беркли, я думал, что эта конференция поможет мне найти нить, которая свяжет воедино то, что я знаю о гиперполиглотах, и то, что другие знают о головном мозге. Я договорился встретиться на конференции с австрийским нейробиологом Сюзанной Рейтерер, исследующей нейрологическую основу того, что она называет «фонетическим талантом к языкам». Она специализируется на изучении способностей людей, которые умеют «подделывать голоса», – пародистов, актеров. Сюзанна оказалась энергичной брюнеткой в очках с темной оправой; она описала мне собственный фонетический талант и рассказала, в какой степени ее исследование является попыткой его объяснить.

Будучи студенткой одного немецкого университета, она в группе исследователей сравнивала хороших и плохих пародистов с помощью психологических тестов и нейровизуализации. Некоторые немцы, вовсе не знающие хинди, могли заставить носителей этого языка поверить, будто говорят на нем. Каждый из этих незаурядных имитаторов обладал развитыми речевыми способностями и хорошей кратковременной памятью, а также умел улавливать тонкие различия между музыкальными тонами и ритмами, особенно в пении.

Сюзанна рассказала мне, что до начала исследования они ожидали найти большое количество таких людей, как Джозеф Конрад [74] , изучивших новый язык, уже будучи взрослыми, и при отличном знании грамматики обладающих очень точным произношением.

74

Имеется в виду английский писатель XIX–XX вв., поляк по происхождению. Прим. ред.

«Мы нашли не так уж много типичных Джозефов Конрадов!» – сказала она. Вместо этого она наблюдала когнитивный баланс достоинств и недостатков: например, человек, особенно талантливый в грамматике и лексике, не демонстрировал столь же высоких результатов в имитации звуков. Она также обнаружила одну четкую особенность головного мозга талантливых имитаторов. Результаты функциональной МРТ показали, что у талантливых пародистов наблюдалась меньшая активность в участках мозга, отвечающих за речевую деятельность; судя по потреблению кислорода, их мозгу не требовалось работать больше обычного. Напротив, мозг имитаторов, которые не могли обмануть носителей языка (и предположительно были менее одаренными), существенно увеличивал потребление кислорода – и определенные участки мозга должны были работать активнее для воспроизведения речи.

Интересно, что мозг талантливых имитаторов работал более эффективно и тогда, когда они говорили на родном немецком, и тогда, когда имитировали английский, тамильский или хинди. Не самые талантливые имитаторы менее эффективно поглощали глюкозу и кислород также вне зависимости от языка. Рейтерер подозревает, что это объясняется наличием структурных отличий в нейронных цепочках мозга более талантливых пародистов, что приводит к образованию более сильной взаимосвязи между различными участками мозга во время мыслительных процессов. Эта взаимосвязь, в свою очередь, позволяет нейронным цепям, участвующим в процессе речевой деятельности, работать эффективнее.

Работа Рейтерер направлена на изучение одной из составляющих предрасположенности к языкам – способности слышать и воспроизводить звуки. Один из участков мозга, возможно, участвующий в этом процессе, – это первичная слуховая кора головного мозга (известная как извилины Гешля). В примененной нами ранее проекции на глобус этот участок соответствует территориальному расположению Индии. Нейробиолог Нарли Голестани изучил структуру мозга фонетистов – людей, работающих со звуками различных языков, на которых они не обязательно способны разговаривать, – и обнаружил, что у них первичная слуховая кора имеет анатомически более сложную структуру, чем у людей, не связанных с фонетикой, а именно у коры их головного мозга больше пальцеобразных извилин, заполненных белым веществом, что позволяет им занять большую поверхностную площадь.

В отличие от других отличительных особенностей мозга (таких как расположение клеточных тел в мозге Кребса), непохоже, что эти извилины могут возникать в результате продолжительных практических тренировок; по крайней мере, еще никто не наблюдал увеличения извилин в этом участке мозга после рождения. Это объясняет, почему некоторые люди имеют особые фонетические способности. А еще это может объяснить, почему некоторые получают большое удовольствие, слушая иностранную речь. В своем предыдущем исследовании Голестани изучал структуру мозга людей, способных осваивать звуки иностранного языка быстрее других. У самых талантливых левая извилина Гешля была больше и, соответственно, содержала большее количество белого вещества.

Еще один отличительный признак особенно талантливых к языкам людей находится в левой инсуле, где-то под Аравийским морем (если, опять же, использовать глобус в качестве модели). Долгое время этот участок мозга считался таинственной зоной, отвечающей за функции организма, пока в эпоху сканирования не удалось обнаружить новое предназначение этой инсулы: она оказалась центром управления эмоциями, сознанием и кратковременной памятью. Результаты функциональной МРТ-диагностики показали, что активность левой инсулы сильнее у билингв, в одинаковой степени владеющих обоими языками [75] . У тех же, кто владел языками на разном уровне, активность этого участка была слабее.

75

К такому выводу пришли после проверки знания китайского и английского у сингапурских студентов; строго говоря, сравнивались не их умения, а результаты тестирования. Прим. автора.

Левая инсула играет важнейшую роль в том, что называется «мысленным повторением». Одним примером такого повторения является процесс, при котором иностранное слово автоматически «крутится» у вас в голове перед тем, как вы его произносите. Более активная нейронная цепь в этом участке позволяет запечатлевать в мозге новые звуки быстрее или на более долгий период. «Успешная работа этой нейронной цепи может способствовать увеличению словарного запаса», – пишет ведущий исследователь Майкл Чи.

В связи с этим вспоминаются успехи Александра в используемой им технике «преследования». Она состоит в том, чтобы произносить звуки иностранного языка (чаще всего при прослушивании записи) в тот же момент, когда вы их слышите. Я испробовал этот метод на себе и могу сказать, что эффект впечатляет и в корне отличается от формата «прослушайте и повторите». «Преследование» может активизировать работу фонологической петли – части кратковременной памяти, отвечающей за звуки речи. Способность автоматически запоминать и в точности повторять неизвестные слова является предпосылкой к таланту в изучении языков. Верно и обратное: люди с прерванной или поврежденной фонологической петлей не могут запоминать новые иностранные слова. При «преследовании» вы используете эту петлю, а регулярные тренировки способствуют ее укреплению.

Из остальных компонентов предрасположенности к языкам (способность анализировать грамматические конструкции и способность запоминать новые слова) запоминание слов изучено более тщательно, поскольку науке известно, какая часть мозга отвечает за эту способность. Здесь также наблюдаются четкие признаки влияния врожденной склонности к языкам. Группа исследователей из Германии заметила: у людей, лучше запоминающих новые слова, наблюдается более длительная активность в одном из участков мозга, так называемом гиппокампе (тесно связанном с долговременной памятью). Ученые предположили, что различия в строении головного мозга людей с разными способностями к языкам находятся именно в гиппокампе, точнее говоря, в том, как он соединяется с белым веществом. Они называют это «генетическими различиями в функциях нейротрансмиттеров».

На самом деле нельзя сказать, что таланты к изучению языков зависят всего лишь от одного участка головного мозга. Сюзанна Рейтерер говорит, что талант к имитации звуков – это не «осколочная способность», так как хорошие пародисты показывают хорошие результаты и в других областях изучения языков, а это наводит на мысль, что все эти умения связаны друг с другом и затрагивают многие участки мозга. Функции фонологической петли и кратковременной памяти говорят о том, что высокие когнитивные способности играют заметную роль и при изучении одного нового языка, и при изучении многих. И поскольку биологическая основа этих умений наследственна, к нейронному клану гиперполиглотов могут принадлежать целые семьи.

Мысль о генетической составляющей феномена гиперполиглотов поддерживается доказательствами того, что такие когнитивные навыки, как кратковременная память, память в целом и исполнительные функции, так же как и структурные особенности типа пластичности, определяются наследственностью. В 2004 году, когда Дик Хадсон опубликовал на форуме LINGUIST List сообщение о способностях N и его семьи, одним из откликнувшихся на это сообщение был Ричард Спроут, ныне ученый-лингвист Орегонского университета здоровья и науки; его заинтриговал тот факт, что талант к языкам сам по себе может быть наследственным. С 1990-х годов ученые объясняли языковые дисфункции генетическими причинами, как в случае с семьей некоего К. Е., у членов которой наблюдались проблемы с воспроизведением определенных грамматических структур из-за обнаруженного в середине 1990-х гена, получившего название FOXP2, и его особой мутационной разновидности, открытой в 2001 году.