Феномен заурядной старушки
Шрифт:
Да, забыла написать, что получила письмо (не по инету, а по почте) из этой самой горжилкомиссии. Смысл его был тот, что как это вы, скандалистка и аморальная личность, не умеющая пользоваться унитазом (!!! Я тащусь!) еще пытаетесь на что-то жаловаться. Поезжайте туда, где вам что-то дают и сидите тихо. А я сидеть «тихо» не умела никогда. Я была личностью суперактивной. При этом, как ни странно, я себя не чувствовала аморальной личностью, а наоборот, временами мне казалось, что я, при всех моих громадных недостатках и диких жизненных ошибках (от которых, впрочем, в основном страдала я сама), была чересчур «моральной».
Вообще-то я не принадлежала ни к святым, ни к преступникам, ни к гениям. Все эти три категории в человечестве – это какая-то крайность. Но и посерединке меня найти было нельзя. Я не считаю середину «золотой», середина – середняки – это большинство, заурядная масса, которая была мне неинтересна и не вызывала в моём уме ничего, кроме зелёной скуки.
А вот о гениях можно писать бесконечно – их за всю историю человеческой цивилизации накопилось достаточно много. Но гении бывают и с огромным отрицательным
В основном, Личности, пользующиеся у массы авторитетом, представляют из себя величины резко отрицательные, то есть это, как правило, авторитеты сугубо ложные. И влияние их на массу чрезвычайно пагубное. Это проявляется и в большом и в мелочах. Конечно, чтобы увлечь за собой большие массы ленивого на действия населения, надо быть по меньшей мере фанатиком, обладать, не побоюсь этого слова, сверхчеловеческим упорством и огромной убеждённостью в том, куда собираешься завлечь ни о чём плохом не подозревающих людей. Такой человек должен быть способен наплевать на мораль и нравственность, и ему наверняка придётся шагать по трупам – в буквальном смысле этого слова. Он не побоится пустить в расход миллионы тех, кто имел несчастье ему поверить и пойти за ним, а заодно и тех, кто случайно оказался козлами отпущения. В миллиардном стаде баранов, из которого состоит человечество, всегда должны отыскаться группы таких козлов, на которых можно указать, как на врагов, и свалить на них всю ответственность за чужие грехи, ошибки и заблуждения. Без них не обходится ни одна историческая мало-мальски крупная бойня, малые и грандиозные кровопускания сопровождают нашу жизнь из века в век, и никогда не прекращаются.
Можно с уверенностью утверждать, что уничтожение себе подобных – это главное в человеке разумном, это то, ради чего он приходит на этот свет, а вовсе не для созидания и для того, чтобы мусолить сопливые гуманистические идеи. У каждой Личности в разные эпохи эти козлы тоже были разные. Например, у Гитлера это были евреи, в чём он был далеко не оригинален: они служили в этом качестве для многих групп (вспомним русских черносотенцев) и во все времена. Но только он поставил их уничтожение, так сказать, «на поток» – во главу государственной идеологии, и проводил это дело с грандиозным размахом в чудовищных масштабах. Если бы фашизм не был разгромлен и просуществовал бы не двенадцать лет, а хотя бы лет пятьдесят – наверное, на Земле не осталось бы ни одного еврея…
Ленин со Сталиным уничтожили русскую аристократию – элитный генофонд, который имеет свойство, если его порушили, уже никогда не возродиться, что мы и наблюдаем в наше время – в обществе преобладает быдло. Все знают, что эти массовые убийства шли под соусом так называемой «классовой борьбы». Чем была обусловлена такая патологическая ненависть Ленина к тому классу, выходцем из которого он был сам – непонятно. Впрочем, он, скорее всего, люто ненавидел всю иерархию «старого мира» и жаждал сломать весь веками устаканившийся порядок Системы, в которой чётко были распределены права и обязанности любого члена общества, чётко разграничены привилегии «высшего слоя» и правила, по которым надлежало жить «низшим слоям». Идеологическая надстройка правящей партии большевиков тоже была разработана до мельчайших деталей, в ней было предельно ясно, кому жить, а кому сдохнуть за ненужностью в «светлом завтра»…
Это мы взяли только те эпохи, которые от нас недалеко. Если пытаться заглянуть вглубь веков и ещё на разные континенты, на которых жили такие не похожие друг на друга этносы, то картина будет вырисовываться совсем грустная. Везде под руководством харизматических личностей, которые умели подчинить себе большие массы, шло глобальное уничтожение себе подобных под предлогами религиозных распрей или просто элементарно захватывались чужие территории и чужие богатства: будь то крестоносцы (у которых, естественно, были свои знаменитые в то время главари, имена которых канули в Лету), или какие-нибудь чингиз-ханы, да и с открытием Нового Света тоже связаны не только романтические истории про знаменитых мореплавателей, а и полное и беспощадное уничтожение коренных жителей – индейцев. Яркая страница в истории человечества – святая инквизиция, уничтожившая сотни тысяч ни в чём не повинных людишек, этим средневековым геноцидом тоже руководили яркие Личности, как правило, главари монашеских орденов (иезуитов и прочих), несколько веков державшие в страхе тёмную серую массу. Ну и как не вспомнить французских предшественников русского коммунизма – всяких там Дантонов, Робеспьеров, Маратов? Ещё недавно их именами пестрели улицы наших городов (например, очень много улиц старого Красноярска), а ведь их единственная заслуга состоит в том, что они сильно уменьшили численность своих соотечественников…
Можно долго перечислять всех, кого прославляет человечество, бесконечно смакуя их жуткие деяния, но в череде этих зловещих имён как-то теряются те, кто нёс человеку добро и знания – учёные, изобретатели, великие композиторы, художники, писатели. Нет, мы, конечно, их тоже помним, но как-то довольно вяло, и не так массово. А вот если посмотреть, допустим, кадры полувековой давности киноплёнки, где беснуются абсолютно сумасшедшие толпы немцев, сошедших с ума от любви к человеку, который освободил их от «химеры по имени Совесть» – вот где собака-то зарыта, когда начинаешь размышлять о том, что такое Человек…
Пролетая, как фанера над Парижем, над своей жизнью (эпитеты к которой я вставлять пока что воздержусь), я обнаружила в себе два капитальных порока, потому что недостатками их назвать, наверное, будет слишком мягко. Первый
и, пожалуй, главный – я была абсолютной снобярой, хотя в других это мне было смешно. У меня было два близких человека, ярко выраженных сноба. Один из них – Саша Круглов. Мы были знакомы с ним уже 35 лет, когда-то в золотой юности учились вместе в Академии художеств, мечтая стать искусствоведами. Саша им таки стал, и тридцать лет проработал в Эрмитаже, в античном отделе. Он был, помимо всего прочего, очень честолюбив и мечтал сделать карьеру – занять в итоге место заведующего этим отделом. Но его главный шеф Пиотровский терпеть не мог «голубых», и Саша так и остался скромным научным сотрудником. Саша в итоге разочаровался в своей работе, хотя достиг в ней не так уж маленьких результатов: мотался по заграницам, устраивая выставки, знал в совершенстве два языка (английский и французский), даже чего-то там открыл новенькое, атрибутируя какое-то античное произведение искусства. Но, меняя любовников как перчатки, он, наконец, набрёл на большую любовь и слинял в Штаты к своему «обожаемому Маркуше». В чём заключался его снобизм? Да он у него чувствовался на каждом шагу, был в каждой его фразе. «Когда я ел устриц на Пляс Пигаль…», «Эрмитаж – это большой гадюшник» (впрочем, может быть, так и было!), «Тирренское море какое-то загаженное…», короче, перечислять можно без конца. Вторая невозможная снобка была Ляля. Она была такой крутой снобярой, что просто «тушите свет». И доказала это всей своей жизнью – осталась старой девой. Я смею утверждать, что именно поэтому! Во всей огромной Москве ей не нашлось подходящего мужика, в том числе и в блядском мире артистов кино и театра (хотя в то время, когда она была известным театральным журналистом, артисты были посерьёзнее нынешних). Какая-то пузатая мелочь в качестве мужа её не устраивала, а народные артисты, с кем она водила дружбу, все были женатые. Знаменитый дирижёр Евгений Мравинский, в которого она была страстно влюблена, до такой степени, что чуть ли не каждую неделю моталась из Москвы в Питер на его концерты, был очень умным человеком и, хоть считался редкостным бабником, Лялю не соблазнил, потому что, видимо, сразу понял, что она из себя представляет. Эти два моих близких человека, может быть, имели право быть такими – они чего-то добились в этой жизни. Но я-то, я?! Я кончила тем, что потеряла квартиру и стала настоящим, хоть и нетипичным, бомжом… И, будучи просто редкостным снобом, испытываю от этого совершенно невыносимые мучения. Я не люблю общаться с примитивными, недоразвитыми интеллектуально людьми, а теперь я от них завишу на каждом шагу. Я вынуждена жить в их домах, терпеть их ежеминутные глупые разговоры, с которыми они ко мне пристают, их неряшливость и бардак, то, что они на каждом шагу влазят в мою личную и даже интимную жизнь, тыкание меня мордой об стол… Недалёкие, убогие во всех смыслах, жалкие обыватели – они считают себя несравнимо выше: как же, у них есть дома, машины и деньги, а тётка «гол как сокол» и унизительно голодает на их глазах! К тому же, эта нищенка ещё вообразила себя писателем – и, хоть некоторые из них не могут и двух слов связать, когда приходится что-то написать, они считают, что мне не фиг выпендриваться. По их «просвещённому мнению» – не имею я на это права!Второй мой огромный порок – я ем мясо. И не только ем, но ещё и больше всего люблю всё мясное и не люблю мучное, сладкое и все эти овощи-фрукты. Я должна быть вегетарианцем, но не могу себя заставить. Ведь я считаю самым страшным грехом – убивать и пожирать животных, птиц и вообще всех живых существ. Это – самое удручающее меня условие существования человека! Его жизнь и так сплошь состоит из садизма – и по отношению к окружающему миру, и к нему самому. Я твёрдо знаю: есть симпатичных телят и умных свинюшек – великое свинство! Но если мне сейчас поднесут жареную уточку в золотистой корочке… я ведь не смогу отказаться. Слопаю только шум стоит. Вот эти два основных момента и обусловили тот крах, который настиг меня в итоге. Всякая там доверчивость (меня всё время обманывают по мелочи и по-крупному), дикие в наше время принципы (ненормальная честность и порядочность, полная бескомпромиссность и неумение прощать человеческие слабости как другим, так и себе) – это уже мелочёвка, не играющая особой роли в моём бедственном положении, когда любой, самый страшный сценарий может начать стремительно и неуправляемо развиваться, что приведёт меня, наконец, туда, где будем мы все – умные и глупые, развитые и недалёкие, благополучные и нищие, талантливые и бездарные…
У меня есть друзья в Израиле. Муж старше жены лет на 20, то есть он уже глубоко пожилой человек и, естественно, нуждается в медицинских услугах, хоть и продолжает зарабатывать деньги – пишет портреты туристов, каждый день сидя на набережной Средиземного моря (они живут в Тель-Авиве). Она еще не старая, но больна неизлечимой болезнью. У них есть сын, он сейчас в армии, но тоже не очень крепкого здоровья. И все они получают бесплатную медицинскую помощь. А медицина в Израиле, насколько я знаю, стоит на очень высоком уровне по всем своим параметрам. Теперь давайте посмотрим, что происходит у нас в России.
Я знаю о нашей медицине не понаслышке, хоть лечиться всегда терпеть не могла, правда, раньше я была, несмотря ни на что, довольно здоровым человеком. Во времена оны, при Советской власти, у меня от рака умирала полтора года моя бабушка, заменившая мне мать, и тут я столкнулась с нашей медициной во всей её красе. Это было просто страшно, не хочется вспоминать. Но вот года четыре назад, когда здоровье мое рухнуло от того, что пришлось скитаться и голодать, я долго не хотела обращаться к докторам, но пришлось – меня пару раз привозили в больницу сердобольные люди практически уже при смерти. И оба раза меня вытаскивали, влив большое количество крови. Но это действует не очень долго, и в итоге мне пришлось все-таки обратиться за медицинской помощью. Что же изменилось сейчас? Да ничего, если не считать того, что всё стало намного хуже.