Феномен заурядной старушки
Шрифт:
Мне хочется вспомнить о той России, в которой я родилась. В ней не всё было так плохо, как кажется многим теперь. Это была совершенно другая Россия, хоть прошло всего каких-то 30 лет. Мы переродились. В 80-м мне было 30. У меня была маленькая дочка. Я начала новую жизнь – для ребёнка. До этого я жила «для себя». Много читала, развивалась, меняла вузы, как перчатки, ни в одном не находя для себя того, что мне надо, потому что от природы я была типичный гуманитарий, а все гуманитарные науки были под пятОй у «марксизьма-ленинизьма». Да их, этих наук, практически не было, хотя и в то время появлялись крупные философы и мыслители, например, Эвальд Ильенков (тот, который дал путёвку в жизнь многим слепо-глухо-немым детям из интерната в Загорске) или Мераб Мамардашвили. Шла знаменитая, всеми теперь поминаемая «эпоха застоя». Колбасы было навалом, ну, правда, магазинное изобилие было только в крупных городах, но «достать» (самый популярный в то время глагол) всё, что угодно, «дифьсит», можно было везде, в любой точке страны. Тогда шутили, что полки в магазинах – пустые, а холодильники у всех – забитые. Способы добывания «дифьсита», методы и приёмы были у всех свои. Короче – «места надо было знать». Видимо, идеология коммунизма шла к своему издыханию. В эти годы
У нас тогда были кумиры. И не заграничные. И не бездари киркоровы. Они не были дешёвками, как нынешние. Они были НАСТОЯЩИЕ, их любили всей страной. Самым главным был, конечно, Владимир Высоцкий. Без преувеличения можно сказать – его песни звучали из каждого окна, их знали все. Тогда не было лавочек с дисками на каждом углу. И интернета не было. Переписывали друг у друга. Записи распространялись с его многочисленных концертов.
Можно как-то попытаться представить, почему он стал пить, а затем и принимать наркотики. Наверное, он задыхался в рамках этой затхлой системы. Он был гигант Духа, и даже людская любовь и такая необъятная популярность не могли ему компенсировать сознания, что он живёт в эпоху, в которой командуют мелкие ничтожества, пытающиеся заставить его, свободного человека, жить так, как они считали правильным. У него было обострённое чувство справедливости. Ему на каждом шагу навязывали подлое, несправедливое и убогое. Он был Гулливером в стране моральных лилипутов. В этом трагедия всех талантливых, неординарных личностей. И очень многие из них не выдерживают такого тотального гнёта внешней среды. Спиваются, кончают с собой. Вот и мы потеряли совсем молодого Высоцкого. А вместе с ним – много потеряли в себе, в своих душах. Вот кто сейчас не понял бы, почему мы так низко скатились, почему мы стали корыстными хапугами и полюбили деньги до такой степени, что забыли про человеческое в нас. Мы изменили самим себе. А это – самое большое предательство, жизнь его не прощает. Мы променяли истинные ценности на чечевичную похлёбку, на прозябание у зомбоящиков и равнодушное попустительство, когда с нами поступают как с быдлом. Мы забыли наших бывших кумиров. Мы обрекли себя на то, с чем он всю свою жизнь не мог согласиться – на человеческое ничтожество и духовное убожество.
Все мы слышали страшные рассказы о том, что такое психушка. В воображении сразу встают жуткие картины людей с бессмысленными взглядами, уныло бродящих в комнате с окнами в глухих решётках снизу доверху… По данным статистики психически больных в мире становится всё больше и больше. А в России их число уже перешло за всякие границы, поскольку последние двадцать лет этому очень сильно способствовали. Произошла коренная ломка сознания, она коснулась в нашей стране каждого. Самый последний печальный случай из этой серии – жил-был мальчик из «хорошей семьи», отличник, и вдруг… Все знают, что произошло. Взял ружьё и ни с того ни с сего поубивал много-много народа. Но никто уже нисколько не удивляется. Подумаешь – рядовое событие. Сколько уж всего такого было за последние годы в разных вариациях.
Впрочем, наверное, наше время не такое уж необыкновенное. Во-первых, учёные считают, что абсолютно нормальных психически здоровых людей не существует в природе. И грань от нормальности к ненормальности перешагнуть очень даже легко. Во-вторых, что такое, например, война? Это же тоже абсолютно ненормальное состояние, в которое вовлекаются огромные массы людей. А войны на нашей планете НИКОГДА не прекращались. Ну если только совсем-совсем ненадолго. Да можно брать и исследовать любую человеческую деятельность, за исключением очень немногих безусловно нужных человеку, чтобы выжить, и поэтому лишённых ненормальных проявлений. Но даже там можно увидеть такое, что человеческая психика выдержит далеко не у всех – например, на мясокомбинате…
И социальные сети у нас теперь уже в открытую – филиал дурдома. Правда, странно, что так мало проявилось нездоровых личностей (всего, кажется, чуть больше полусотни), согласившихся, что «Оксана Фёдорова – богиня Вселенной», как утверждал один явно нездоровый психически товарищ. Ведь если почитать статьи, а особенно комменты, то такое впечатление, что больных на головку – каждый второй по меньшей мере! Так что человек себя назвал сапиенсом по ошибке. Никакой он не сапиенс, а просто существо, которого при рождении наделили хилым и слабым умишком, не способным к малейшей правильной самооценке, и вынужденным всю несчастную, но, слава Богу, короткую жизнь вариться в своих нездоровых и опасных для себя и окружающего мира заблуждениях.
Всё, что я хотела в этой жизни – это не причинять никому зла, быть честным человеком, жить для тех, кого бы я любила… Почему же я пришла к финишу с такой раной в душе, почему жизнь так жестоко со мной обошлась? Наверное, смешно говорить о какой-то высшей справедливости, о воздаянии за грехи, о том, что в итоге получаешь то, чего заслуживаешь. И правильно поступают те, кто плюёт на эти лживые посулы, что якобы всё, совершённое тобой – и плохое, и хорошее – к тебе вернётся, и праведников наградят где-то там на небесах за хорошее поведение в этой жизни. Правы те, кто живёт, не оглядываясь на всякие там химеры, придуманные подлецами, чтобы морочить наивных дурачков, они делают, что хотят, потому что жизнь слишком коротка, а там, за чертой – нет ничего…
Я опять попала в тупиковую ситуацию, день выдался нелёгким, всё, на что я надеялась, сорвалось, я пришла в своё страшненькое убогое съёмное жильё и стала размышлять, почему же моя жизнь в последнее время состояла только из неудач, и ни разу мне не улыбнулось не только большое счастье, но даже маленькими радостями судьба обделяла меня уже много лет. Наверное, потому, что я не умела, как многие другие, довольствоваться тем, к чему стремилось большинство вокруг, мне всегда, с самого детства, казалось, что надо жить, не оглядываясь на то, как люди рвутся к тому, что я презирала всеми фибрами своей души – к материальному благополучию. А самое противное в этом было то, что они хотели всё иметь любыми средствами, добиваясь богатства любыми методами, вплоть до самых недозволенных и грязных. Раз уж я пришла в эту
жизнь, то считала, что обязана докопаться до сути всего на свете, до сути вещей, мне казалось, что жить только материальными потребностями и быть обыкновенным потребителем – скучно и неинтересно. Я понимала, что в этом мире существует что-то такое, что недоступно тем, кто не видит ничего дальше ублаготворения своей утробы. И именно это и было настоящим, смыслом того, для чего человек приходит в этот мир и проживает в муках и страданиях считанные десятки лет, а не приобретение яхт, дворцов и мерседесов и вся эта мышиная возня, которую принимали за жизнь очень-очень многие.Был какой-то недолгий период в моей жизни, когда удача сама шла в руки, я и пальцем не пошевелила, когда на меня свалились довольно большие деньги. Да я вообще тогда даже особо не обратила на это внимания, несмотря на то, что существовал прямо-таки резкий контраст между моей прежней бедной и скромной жизнью и тем, как я стала жить потом, когда появилась возможность не считать гроши, покупать себе всё, что хочется и разъезжать по заграницам.
Вообще, в моей жизни было всё: бешеная страсть, очень большие деньги, беспробудная нищета и голод, предательство самых близких… Я познала столько, сколько не успевают хлебнуть и за сто лет тысяча человек. Были взлёты гениальности, когда я возносилась на самые высокие вершины Духа, откуда уже неинтересно было наблюдать за этой жалкой копошащейся массой, именуемой человечеством. И ничто, ничто не смогло изменить моей внутренней сути. Я всегда оставалась целиком и полностью верна себе, тому, что я хранила глубоко внутри и никогда не позволяла никому даже близко приблизиться к святым для меня понятиям. Я слишком хорошо изучила людей, места иллюзиям не оставалось. Их души были слишком неглубоки, чтобы понять всё, чем я жила. Им были недоступны мои чувства и страдания. Я всю жизнь сторонилась тех, кто навязывался мне в друзья, а когда я забывала о том, как глубоко может ранить чужое прикосновение ко мне, я всегда была за это наказана. Потому что даже лучшие из людей никогда не могли разделить со мной мои искания Истины. Конечно, при этом я оставалась в чём-то такой же, как все, ведь я была живым человеком из плоти и крови, наделённым природой теми же инстинктами, что и у всех. И моя жизнь не была посвящена, как у тех, кто стремится к святости и становится монахом, Богу, но и на какие-то грязные поступки, которые многие совершают просто так, от недомыслия, я тоже не была способна. Я не хочу сказать, что я была ни рыба ни мясо, ни горячая ни холодная. Нет, я была человеком, и ничто человеческое, конечно, не было мне чуждо. Я много ошибалась и много упорствовала в своих ошибках. И часто я думала о том, в чём же заключалась моя непохожесть на других? Она была такой явной, что не заметить её было невозможно. Но сформулировать это для меня всегда было трудно. А вот близкие мне люди часто говорили об этом в каких-то простых словах. Например, человек, который меня воспитал (родителей у меня не было, я была круглой сиротой) ставил мне мою обособленность от большинства в упрёк. Не проходило и дня, чтобы он не говорил, что я должна быть такой же, как большинство, и не выделяться из толпы своей духовной эксцентричностью. Конечно, я понимала, что он заботится обо мне – таким, как я, жить всегда тяжело, а порой и невыносимо. Но что я могла с собой поделать???
Были и те, кто меня очень любил, даже не пытаясь ничего понять. Просто любили, и всё. Как правило, это были люди совсем неглупые, и, конечно, они понимали, что со мной что-то не так. Но они видели также и то, что это не было ущербностью – наоборот, они ставили многие мои качества очень высоко, и это их неудержимо тянуло ко мне, даже если они сопротивлялись этому почти нездоровому влечению. От меня шли какие-то странные флюиды, которые завораживали тех, кто не был лишён богатого воображения. Что можно было извлечь из общения с таким непонятным существом, как я? Тем более, что часто у нас не было даже общих интересов в этой жизни, мы были слишком разнородными, как две несовместимые субстанции – например, ветер и подводное царство. Но тем не менее, таких-то и тянуло ко мне, как магнитом. Конечно, в итоге из этого мало что хорошего выходило…
А сама я всегда хотела несбыточного, того, что тут, на Земле, нельзя получить простому смертному, всю свою жизнь я грезила тем, что недоступно даже для гения, не только для обыкновенного заурядного существа, которых природа зачем-то плодит в страшных количествах. И как ни странно, иногда я получала желаемое, пусть не в полной мере и не щедрой рукой, но этого хватало, чтобы сделать меня на какое-то время счастливой… Но в этом я была устроена, как все на свете люди – я быстро пресыщалась любыми, самыми сказочными дарами, которые иногда подкидывает нам по своей великой прихоти Случай, который никогда не устаёт играть с людьми в свои непонятные коварные игры. И вот я подошла к последнему пределу, к рубежу, которым завершается бытие всего на свете. Это единственное, что я не могу не только представить, но даже допустить такую возможность – что я могу без следа исчезнуть из этого нелюбимого мной, но такого привычного мира. Это будет последнее, что я обязана испытать, те ощущения и чувства, которые будут мне нисколько неподвластны. Я не знаю, захватит ли смерть меня врасплох, внезапно подкравшись, или мне придётся испить до последней капли невыносимые и медленные страдания, и я буду молить, чтобы это свершилось поскорее. Но что я понимаю совершенно чётко – я уйду такой же слепой, как и явилась в этот мир. Но пока я жива, дождевые капли моих слов будут падать и падать в непроглядную темноту Вселенной.
Наверное, неадекватные личности были во все времена (а времена, как известно, «не выбирают, в них живут и умирают», как сказал плохой поэт, который, тем не менее, получил Нобелевку, правда, скорее всего, по политическим мотивам). Но мне всю жизнь как-то везло на людей, знакомые и друзья не подходили под эту категорию, все они были вполне вменяемыми и абсолютно нормальными. Но вот уже много лет, как я осталась одна – «иных уж нет, а те далече». Надо сказать, одиночество меня нисколько не тяготит, мне всегда есть чем заняться. Да и такой образ жизни, какой я веду последнее десятилетие, когда моя основная задача сводится к тому, чтобы элементарно выжить, не располагает к общению. А может быть, просто в моем возрасте с людьми уже труднее сходиться, чем в молодости – опыт и знание человеческой натуры не позволяет общаться с кем попало, существуют критерии отбора тех, с кем хочется быть рядом, надо, чтобы, как минимум, тебя понимали и ценили. (Это только так говорится – «как минимум», а на самом деле это совсем даже не минимум, а максимум…).