Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)

– Ровно так же, как в полдень скучаю по собственной тени, - двусмысленно ответила леди Иона.

По правде, Мира помнила ее весьма отдаленно, куда четче врезался в память ее спесивый братец. Мужчины, как водится, хлебали ханти и травили охотничьи байки, леди Сибил развлекала Иону и герцогиню Софию Джессику, а молодой Ориджин маялся от скуки, как и Мира. Тем не менее, он счел ниже своего достоинства разговаривать с мелкой пигалицей, предпочел молча разглядывать желтые от старости портреты и что-то еще ужасающе интересное за окном - кажется, ворону на зубце стены. Позже отец Миры выяснил, что Эрвин играет в стратемы, и вызвался сразиться с ним. Отец был прекрасным игроком, девушка ожидала увидеть, как он побьет агатовского отпрыска, однако Ориджин выиграл трижды подряд. Эрвин тогда взглянул на Миру лишь раз - при встрече, - но она была уверена: окажись он сейчас здесь, непременно узнал бы ее. Просто на зло.

Бекка сказала пару любезностей чете Шейландов, они ответили взаимностью. Леди Иона вновь обратилась к Мире:

– Как поживает ваш прекрасный медведь?

– Его зовут Маверик. Он полон бодрости и пользуется большим успехом среди дам.
– Мира величаво подняла руку, подражая медведю на нортвудовском гербе, и леди Иона хихикнула.
– А как здоровье вашего брата?

– К сожалению, я давно не получала от него вестей. Эрвин сейчас в Запределье с благородной миссией - расширить границы империи.

– Это так славно!

Тем временем очередь подвинулась ближе к трону. Отходя от императора, часть гостей возвращалась в зал, а часть задерживалась около пары альмерцев. Вскоре вокруг леди Аланис собралось неспокойное колечко молодых людей. Хотя бы в этом, надо признать, из нее может выйти хорошая императрица: подданные будут заискивать перед нею старательней, чем перед самим владыкой. Герцог Айден удалился из этого кольца ухажеров и передвинулся поближе к креслу Адриана. Теперь казалось, что он принимает приветствия наравне с императором.

Шут Менсон указал на герцога пальцем и вскричал:

– Крадется! Крадется-ааа! Расползлись из альмерского кубла, нигде спасу нет! Владыка, владыка, не пускай змею к трону!

Император потрепал шута по затылку.

Подошел с приветствием лорд Лабелин - весьма тучный правитель Южного Пути. Шут сразу переключил внимание на него:

– Бегемот! Вот бредет человек-бегемот! Закуски, сыры, свиные ребрышки, куриное бедро...

Лабелин попытался перекричать Менсона:

– Ваше величество, я говорю, что желаю вам...

– ...пироги с треской, утка в яблоках, клюквенный соус, - неутомимо трещал шут, - телячьи котлеты, печеная репа, блины, блины, блиныыыы!

Император движением руки отпустил Лабелина, тот ретировался, красный, как рак. В очереди слышались смешки.

Наконец, подошел черед Миры с Беккой. Они опустились в реверансе перед владыкой. Шут нацелил узловатый палец в лицо Мире:

– Ты... тыыы!..

Она похолодела, ожидая, что сейчас Менсон заявит: "Ты - Минерва. Минерва-аа!" Однако шут вдруг заткнул себе рот кончиком бороды. Пожалуй, он не так уж и плох.

– Леди Бекка, приветствую вас на празднике лета. Леди Глория, рад, что вы посетили нас впервые. Надеюсь видеть и на будущих балах.

Ничего вы не надеетесь, - подумала Мира, глядя на кристальную рукоять Вечного Эфеса, - вам плевать.

– Ваше величество, я счастлива разделить с вами праздник.

Они отступили в сторону, а владыка уже поздравлял Шейландов со свадьбой. Его голос звучал устало. А ведь это нелегкий труд, - внезапно смекнула Мира, - поприветствовать лично сотню человек, принять от каждого порцию лести, раздать всем по глотку благосклонности.

Вот и граф Шейланд с Северной принцессой оказались в стороне. Очередь подходила к концу, последней шла Валери Грейсенд из Южного Пути. Она не принадлежала к семье землеправителя, однако очень уж хотела попасть на глаза владыке и перемолвиться с ним словечком. Ее большие глаза из печальных стали востороженно мечтательными. Она сделала реверанс, еще и склонилась вперед всем телом, подставляя весьма заметное декольте под взгляд Адриана.

– Леди Валери, мои приветствия вам, - сказал владыка, глядя выше ее головы.

– Я не могу передать, как счастлива...
– грудным голосом заворковала Валери и тут же была прервана шутом:

– Ма-ма-маркиза Грейсенд! Грейсенды теперь - Великий Дом? Хо-хо, почитай их, владыка! Сегодня стала землеправителем, завтра будет Праматерью!

Леди Валери метнула в шута взгляд, полный ненависти, но тот вскричал в ответ:

– Ах-ха, пышечка сшила себе платье! Владыка, владыка, посмотри, какое чудесное! Что надо - все видно...

Император хлопнул его по макушке, и шут умолк.

– Простите его, леди Валери. Бедняга обделен умом.

– Конечно, конечно, ваше величество!
– громко зашептала девушка.
– Я счастлива быть с вами, и ничто не омрачит этого чувства! Пусть же этот день принесет вам радость и беззаботное веселье! Отрешитесь ото всех государственных хлопот, что тяготят вас, и наслаждайтесь праздником, как и я! Умоляю вас! Вы сделаете меня счастливой, если позволите свету радости озарить ваше лицо!

Владыка Адриан старался удержать благосклонную улыбку, но не вполне справлялся. Леди Аланис наблюдала сцену с явным удовольствием, Бекка Южанка хихикнула.

– Леди Валери, благодарю вас за теплые слова, - прервал Адриан словоблудие маркизы.
– Ступайте, предавайтесь развлечениям.

Возможно, ударение на слове "ступайте" было слишком заметно. Валери отошла, растерянная, и печально воззрилась на императора.

Происходящее начинало забавлять Миру. Она редко видела театральные представления, но любила их. А это действо было не хуже.

– Постой-ка, давай еще немного поглядим, - задержала она Бекку.

Герцог Айден Альмера подступил ближе к владыке и приглушенно заговорил, Мира услышала лишь слова "бедная девушка". Император нахмурился. Кажется, герцог настойчиво советовал ему что-то. С другого бока, опасливо обойдя Менсона, к трону подобрался лорд Лабелин. Его слова Мира расслышала лучше:

– Ваше величество, шут совсем распоясался! Нельзя позволять ему подобное, он унижает...

Герцог Альмера прошил Лабелина холодным взглядом, призывая не лезть в разговор. Тот, однако, не умолкал. Сдобная леди Валери стояла в десятке шагов от трона, глядя на владыку печально и сочувственно. Она всем видом выражала понимание, как тяжело ему приходится, а также готовность утешить любыми дозволенными способами.

Такая вот была мизансцена: два лорда-землеправителя наперебой шептали в уши владыке, претендентка в невесты оглаживала его томным взглядом, еще с две дюжины гостей крутились около, надеясь на долю государевого внимания. И тут рука императора легла на Вечный Эфес. Тот самый, что покидает ножны лишь в исключительные дни: при коронации, начале войны и суде над первородным. Выдвижение клинка из ножен даже на пару дюймов означает, согласно традиции, огромную важность сказанных слов. Пальцы Адриана сжались на рукояти. Оба лорда не видели этого - они пытались испепелить друг друга взглядами. Видела лишь Валери - напряглась и замерла, едва владыка коснулся Эфеса.