Фэнтези-2016: Стрела, монета, искра (CИ)
Шрифт:
Неожиданно заговорила Полли:
– Одумайтесь! Вчера малыш был здоров, и утром тоже. Не дрожал, не синел - все путем. А сейчас, внезапно, все скопом навалилось. Разве мор растет так быстро? Он намок и простудился, вот и все!
– С чего это ты так уверена?
– Я видела, как умирают от сизого мора. И вы видели, только вам от страха память отшибло!
– Ишь, какая разумница! Если уверена, то докажи!
– И докажу.
Полли обошла Снайпа, встала рядом с малышом, потрепала по волосам:
– Не бойся, все будет хорошо.
На сердце у Хармона странным образом потеплело. Полли до того была
Но на других спутников поступок Полли не произвел впечатления.
– Ну и дура, - сказал Снайп.
– Теперь и тебя нужно выгнать.
– Да! Пусть все втроем убираются!
– Гоните хворых!
Вперед вышел Джоакин.
– Кончайте представление. Никто никуда не пойдет. Все спать.
– Раскомандовался!
– прошипела старуха Мэй.
– Дурак молодой, ничего не смыслишь!
Луиза и Вихорь, и остальные ракрыли рты. Джоакин выхватил меч и со стуком вогнал в дощатый пол перед собой.
– Я сказал: идите спать.
Все затихли, даже Снайп опешил, опустил топор.
– Я вот подумал...
– осторожно вмешался Хармон.
– Пожалуй, что Джоакин прав. Подождем до утра, а там посмотрим. Если у мальца простуда, так утром все станет понятно.
Стал любимый день ко дню хмурый и тревожный.
Стал ночами уходить тихо, осторожно.
Как-то вышла вслед за ним - смотрит на Звезду.
Повернулся, как не свой, говорит: "Уйду!"
Говорит: "В той стороне, где Звезда сияет,
Ждет меня моя любовь, ждет меня другая".
Говорит: "Всегда ждала там меня другая"...
Дед со внуком и Полли с Джоакином ночевали в фургоне торговца - все остальные побоялись спать с ними под одной крышей.
Хармон достал бочонок вина. Полли грела напиток над огоньком лампы. Из одной чаши поила мальца, другую пускали по кругу взрослые: ночь выдалась зябкой. Завернутый в одеяла, как кукла, внук маляра перестал дрожать, а за третьей чашей вина согрелся и уснул. Стоило подождать до утра, но уже сейчас стал заметен румянец, проступивший на его щеках.
– Вот видите!..
– обиженно проворчал Маляр.
– Никакого мора! А хотели выгнать...
Поняв, что опасность миновала, он накрылся плащом и захрапел.
– Благодарю вас за помощь, добрый воин, - сказала Полли Джоакину.
– А, пустое...
– отмахнулся он, хотя и немного задрал подбородок.
Помедлил, поразмыслил и выдавил:
– Вы, сударыня, это... тогда, в Излучине, я, как бы сказать... ну, я повелся недостойно. Простите меня.
Полли улыбнулась:
– Я давно уже не держу на вас обиды. Думала, сударь, что это вы затаили зло.
Джоакин потупился:
– Затаил зло?.. Ну, нет, не было... что вы...
– Расскажите что-то любопытное. Хотя бы о Западе, где вы столько воевали.
Он замялся:
– Я, сударыня... Ну, словом... Это так глупо было...
– О чем вы, сударь?
– Понимаете, я провел на войне всего два месяца и не побывал ни в одном сражении. И с графом ни разу не говорил.
– Как же так?
– Я был в Южном Пути, когда узнал, что граф начал
войну. Отправился на Запад, чтобы наняться к нему в войско, но пока добрался, несколько сражений уже было дано. А когда я прибыл, то началось худшее. Мельники избегали боев - отступали, изматывали нас постоянными переходами. Они выжигали посевы. Устраивали засады и уничтожали наших фуражиров. Мы мучились от голода и теряли дни, чтобы отклониться далеко в сторону и найти продовольствие. А Мельники тем временем собирали силы. Когда они, наконец, встретили нас среди поля, мы были уставшими и вымотанными, а у них перевес в тысячу всадников. И главное, на их стороне были два батальона кайров из Первой Зимы. Герцог Ориджин прислал Мельникам помощь... Словом, наш граф посмотрел на все это, взвесил шансы и предпочел договориться. Мы день постояли напротив вражеского войска, сложили оружие и сдались. Первородных рыцарей Мельники оставили в плену ради выкупа. А простых воинов... таких, как я... отпустили. Вот как все было, сударыня.– Зачем же вы придумывали? Отчего сразу не сказали, как все было?
– Так ведь позор же...
Девушка с мягкой улыбкой тронула руку воина.
– Если вам угодно, перейдем на "ты". Зовите меня Полли.
И умчался поутру, и не обернулся.
Лишь, когда седлал коня, злобно улыбнулся.
И сказал: "Будешь знать лихую натуру!"
И добавил: "Обманул красивую дуру".
Матушка, батюшка, не тому учили.
От коварной любви меня не оградили.
Только боль от красоты, если не тому учили.
Утром, как подобает простуженному, Маляренок добросовестно кашлял, чихал и фонтанировал соплями. Лицо сделалось розовым от лихорадки, ничего похожего на сизый мор.
Снайп лишь пожал плечами. Старуха Мэй проворчала:
– Сам виноват, что лазил под дождем. Был бы умный, не простудился бы.
Луиза примирительно сказала деду и внуку:
– Вы не серчайте, что мы на вас так напустились... У меня-то самой дети. Согласитесь, мало радости путешествовать, коли мор поселился в обозе.
– Да я все понимаю...
– проворчал Маляр. Маляренок чихнул.
Луиза добавила, повернувшись к Полли:
– А ты молодчина, что настояла на своем. Хороша.
Хармон Паула тоже подошел к Полли.
– Знаешь, я вот ночью поразмыслил... Смотрю, ты девица работящая. Хорошо стряпаешь, шить умеешь, поешь красиво. Словом, не желаешь ли с нами поездить?
– Куда?
– не поняла Полли.
– Всюду. Поработаешь у меня пару месяцев, попутешествуешь с нами. А летом поедем назад в Альмеру, и я тебя высажу на севере Короны, если захочешь. К тому времени в Ниаре хворь, глядишь, закончится, а ты деньжат заработаешь.
Хармон ожидал, что девушка спросит о размере оплаты, но, видимо, немногому она успела научиться у мужа-ремесленника: главный вопрос Полли пропустила.
– А куда мы поедем? Какие места увидим?
– Всякие - любопытные, - Хармон понял, как следует говорить с нею.
– Рельсы увидим, и море, и большие города! А первым делом отправимся в Уэймар - в графский замок. Ты ведь не бывала еще в графских замках? То-то же! Соглашайся, не пожалеешь.
Глаза девушки блеснули. Она глянула в сторону Джоакина - тот пронзал мечом многострадальное чучело - и согласилась.