FERA. Апокалипсис: Охотник
Шрифт:
Как стало известно в воскресенье, в Японии произошли два групповых самоубийства, совершенные в разных местах, но в одно время и одним способом.
В префектурах Хиого на острове Хонсю и Фукуока — на Кюсю на безлюдных дорогах полиция обнаружила сожженные автомобили, в каждом из которых было по шесть человек. В одной машине были только мужчины, в другой женщины. Их возраст — от 20 до 40 лет. По предварительной информации все жертвы состояли в секте «Дети Солнца».
Новостные
Комендантский час — как много в этой фразе, особенно моего мата. Подарок Барона позволял ехать без включенных фар, лишние вопросы от товарищей в погонах нам сейчас совершенно ни к чему, так что пришлось ползти дворами.
— Зверь, куда гоним?
— На северо-восток, — внутренний компас давал четкое ощущение расстояния — километров пятьдесят до цели.
— Как через Обь перебираться будем? — вот же достал, хотя резон в его вопросе есть.
— Есть идеи?
— Да легко, на площадь Труда, а оттуда по мосту, даже если патруль, там есть где прятаться. Понеслась! — Кот явно на кураже.
— А что не Коммунальный, там же срезать можно?
— Там же пост.
— Точняк.
Уличные фонари раскрашивали ночную мглу тенями, и скрываться уже просто не было смысла. Фары лучше включить. Нсамби, хоть ты и умер, Барон, хоть ты и занят сегодня, молю вас, укройте от чужого взгляда!
На спидометре семьдесят, а на висках выступил пот, несмотря на последний день октября и приоткрытые окна. Кольцо на площади Труда прошли. Все чисто. Димитровский мост. Кажется, нам везло. Даже Gato заткнулся и не отвлекал.
Противный визг полицейской сирены разорвал набатом тишину осенней ночи. Твою мать! За нами!
— Юхххууууу! Гони! — завыл Кот. Вот отморозок!
Педаль в пол. Стрелка клонится направо. В зеркале полицейский Ford Focus, сверкая мигалками и воя сиреной, гнался за нами.
— На Владимирскую! Там по дворам уйдем!
Руль резко влево. Слава Нсамби, на дороге никого! Похрен, полетели через встречку. Форд висел на хвосте как привязанный. Гребаные мусора!
— Серая Honda, немедленно остановитесь и прижмитесь к обочине! — ага, прямо сейчас.
— Братан, налево и потом сразу направо. Там два дома сквозных, есть шанс скинуть их.
Сбросить скорость и резко уйти налево. Педаль в пол, машину повело. Рывок руля. Кошак обернулся.
— Еще чуть-чуть — и пока, зеркало! Ха-ха — пролетели!
— А теперь поиграем в салочки, — губы скривились в ухмылке. Руки еще крепче сжали руль. Фары потушены.
— Они ждут нас напрямки, а мы схитрим.
— Хорроший ход! — прорычал Кот.
Пара нырков по дворам Владимирского спуска. Где спрятать лист? Среди деревьев. Где спрятать тачку? Среди машин. А вот как раз и карман для меня. Я заглушил мотор.
— Fera крутяк! Я так с шестнадцати лет не развлекался.
— А что было в шестнадцать? — адреналин медленно отпускал.
— Батя не разрешил на дискач пойти, ну я в отместку и угнал его колеса, во смеху было.
— Отморозок.
— Да ладно, зато покатался клево. Пока мусора не стопанули.
Вой серен звучал все дальше. Мы начали выдыхать. Во двор ввалилась компания пьяных малолеток в хэллоуинских нарядах.
— Пора валить.
— Fera,
рано. Ждем еще пять минут.— Ок, — ощущение конечной точки сместилось — теперь нам надо на восток.
Только я собрался заводить мотор, как во двор въехали два полицейских уазика. Твою мать! Во влипли.
— Всем оставаться на местах. Приготовьте документы, — полицейский наряд споро выгрузился и начал проверять документы.
— Спорим, всех загребут? — Кот протянул свою когтистую лапу.
— Да понятно, были бы местные и порядок не нарушали, глядишь, и отпустили бы. А так без шансов.
— Да что они телятся? Загрузили всех в мусоровозку и вперед.
Нам пришлось затаиться и ждать почти пятнадцать минут, прежде чем полиция погрузила подростков и свалила. Убедившись, что все спокойно, мы снова выехали на дорогу. План побега из города в целом вырисовывался.
Нервы звенели, как натянутые струны. Нас ищут, а мы тут катим ровно. Правил не нарушаем. Капля пота скатилась со лба на кончик носа. Кольцо на заельцовской пролетели пулей. Осталось еще три-четыре сложных участка — и путь из города свободен.
Звук полицейской сирены раздался где-то сзади и сбоку.
— Зверь, тормози у любого двора.
— На хрена?
— Делай как говорю. Поверь, так надо.
Скинув скорость, я заехал во двор.
— Объясни, на хрена? — я совершенно не понимал, чего Коту надо.
— Вылазь и меняемся местами.
— Кошак, ты гонишь?
— Слушай, дружище, боец ты, конечно, хороший, но даже моя бабушка водит тачку лучше. Нам повезло, что за нами гнались какие-то ландухи, только вчера за руль севшие. Меняемся.
Мелькнула мысль, а так ли это надо? Но в памяти мелькнули кадры, как мы на машине Кота едем ночью по казахстанскому серпантину. Как он на трассе, как стоячих, делает спорткары.
— Садись, только не угробь мне машину.
— Не боись, братишка, машины как женщины, к ним подход нужен, — улыбка новой ипостаси Кота вышла жутковатой от обилия белоснежных клыков. — Пристегнись, папочка за рулем.
Я знал, что моя Honda способна на многое, но только в руках Кота я понял, что значит «многое». Не выезжая на основные дороги, он мчался сквозь дворы, зачастую находя лазейки там, где, казалось бы, их просто не должно быть.
— Командуй, штурман, куда дальше.
— Теперь на восток, — ощущение, что моя цель именно там, не оставляло меня. Пульсация в висках говорила, что мы двигаемся правильно.
— Тогда на Гусинку. Вот только там посты. А хотя… Придумал.
Кот рванул через встречку и, развернувшись, прибавил ходу.
— Куда мы?
— Сейчас через промку срежем, а там уже на проспекте я покажу, как водить надо. А то плетемся едва-едва.
Поворот за поворотом, Кошак ехал через промзону, ориентируясь в ней так, будто каждый день тут бывал. Скорость ни разу не падала ниже шестидесяти, несмотря на все повороты и плохую дорогу.
Грохот тяжелой музыки и отдаленный вой сирен встретил нас на проспекте. Мы чуть не влетели в серую Honda типа моей и раскрашенную под китайского дракона красную BMW-тройку. Машины стояли и газовали на месте, готовые сорваться в любой момент.