Фермер

– Ты про Фермера?

– Я про вас, сук цветных! Я знаю любителя помидоров, он на рожон не лезет никогда. Слышишь, чмо хвостатое? Он столько по Африке и Южной Америке мартышек накрошил, что может медаль отлить и отчеканить: 'За миллионного убитого от благодарного человечества'. И никогда раньше подобное не творил... Это же пиздец! Я только и слышу, что по всей округе шухер пошел, народ как наскипидаренный бегает. Кричат: 'арабы Фермера завалили, арабы негров на кукан одели!' Варшавка уже с Мгубабэ сцепилась, да так, что с утра бои по полной программе по всему югу. Еще день-другой, и эта волна докатится сюда. А с севера придавят крысы уголовные. Их эмиссары с вечера тут мордами отсвечивают, контакты пробивают... И что мне ждать на старости лет? Когда скамы припрутся и долю в будущем пироге потребуют?

– Китайцев.

– Что - 'китайцев'?
– не понял Бонд. Змей грустно посмотрел на растрепанного экс-шпиона и разжевал мысль до более вменяемого восприятия:

– Я говорю, следующими ждать надо китайцев. Когда Фермер им пообещает сто эшелонов с бабами, автоматами и героином. Или с рисом, не знаю, что там китайцам нужнее. И получит последнюю боеголовку. Вот тогда станет совсем весело...

Пистолет воткнулся в зеленый лоб, и мужчина зашипел, подобно кобре, которой только что по хвосту проехал трактор 'Беларусь':

– Ты что, издеваться надо мной вздумал?! Какие, бля, китайцы, сука?!

Вздохнув, скам начал говорить, делая большие паузы между словами. И постепенно гасли отблески бешенства в человеческих глазах:

– Ты знаешь, что Фермер колет дурь? Нашу, инопланетную дурь? Ее называют драк-к. Изобрели как стабилизатор клеточных мембран для солдат, которых выбрасывали в зоны с повышенной радиацией и агрессивной внешней средой. Побочные эффекты: дезориентация сознания, агрессивность, ежеминутная смена настроения. Правда, проявляться начинают на поздних стадиях, поначалу все маскируется повышенной работоспособностью и легкой эйфорией. Одна доза в неделю - норма для скамов. С учетом их массы и метаболизма. Обычно в выходные выдавали штурмовым бригадам, а потом гнали в бой... Через полгода - замена личного состава, съехавшего с катушек. Доза в неделю... Фермер вчера начал долбить по три штуки в сутки. Я лишь удивляюсь, как он не свихнулся окончательно еще месяц назад.

– Где он берет эту гадость?
– Бонд медленно опустился на ближайший ящик, обессилено опустив пистолет.
– Кто ему продает?

– Охранники, больше некому. Видимо, он не зря туда мотался регулярно, сбывая найденное в разрушенных районах. Для грагеров мягкие игрушки, цветные книжки, поделки из фарфора - как сувениры. Пацаны, что тут подрабатывают, рассказали, что пикап забивали под завязку. В обмен Федор что-то получал. Заодно и дурь.

– Федор?
– не сообразил поначалу собеседник.
– Мы о ком?

Змей вздохнул. Хвостатый жабо-ящер вообще выглядел тускло. Похоже, происходящее его совсем не радовало.

– Мы про Фермера. Его зовут - Федор... Вот же сумасшедший мир, людей по прозвищу чаще опознают, чем по родному имени... Это для соседей он Фомка-Фермер, а зовут его на самом деле - Федор. Жалко, фамилию не знаю...

– Покойнику фамилия ни к чему, - убрав ствол, Бонд медленно наливался злобой.
– И где этот съехавший с катушек наркоман? Где этот психопат шизанутый?

– По рынку бегает, в поход собирается.

– А товар?

Хвостатый инопланетянин протянул лапу и приподнял замызганный брезент:

– Здесь все. Вон, обе боеголовки. За пару дней должны добыть последнюю, и можно планировать операцию по прорыву к воротам...

– Думаешь, у нас есть эти два дня? Или три? Или неделя?.. Нас на кукан наденут с часу на час, а вы про...

– У Фермера есть пара дней, не больше. Он не зря столько драк-ка в шею вколачивает. И не зря с катушек съехал, спустив в канализацию всю репутацию, наработанную за эти годы. Он умирает, Бонд. Умирает... И нам лучше молиться, чтобы Федя сумел китайцев окучить. Потому что если последнюю бомбу не добудем, вся операция пойдет псу под хвост. Ведь ворота можно и одним зарядом выбить, если повезет. Но тогда стазис полю конец, а вслед конец и нам. Одной рванувшей боеголовки вполне хватит, чтобы на Периметре поставили точку. Вместе со всем содержимым.

– Я на это не подписывался, - американец подошел к покрытым копотью железкам, полюбовался на окалину и набросил сверху брезент.

– Мы говорили, что все сделаем тихо, без лишнего внимания. А вместо этого предстоит война с целым городом.

– Зачем им воевать, если забора не будет? Свобода, можно перебраться в другое место, и не надо будет подыхать здесь.

– Подыхать? Скам, ты сам никакую херню не потребляешь? У тебя что, мозги отсохли? Кто выпустит из-за Периметра зеков? Даже если ворота в нем откроются, их с той стороны танками подопрут. Все, парень, этот гадюшник навсегда. Отличный способ вычистить собственные конюшни, свалив все дерьмо мира в одну канаву... Да и не нужна эта свобода никому из местных царьков. Всем нужно - править. Нужна власть, оружие, бабы и жратва от пуза. А уж рабами остальных сделать - только спят и видят. Поэтому - я так решил. Вы меня в эту херь втравили, вы все через жопу устроили, значит и ответ вам держать. Добывай своего черножопого приятеля, который жуков с листьев собирает, и наверх. Там за вами присмотрят. Я пойду Фермера ловить, пока он не съебался к узкоглазым. Мне для полного счастья еще только войны с китайцами не хватает... В теплице поставлю охрану, а через день-другой соберу соседей и будем решать, что с бомбами делать. Потому как у меня эшелона автоматов нет, и не предвидится. Если только в самом деле Тамагочи придумает, как защиту снять. Тогда начнем торговаться с Кремлем. Или с настоящими арабами... Понял меня, Змей? Выдергивай ниггера и наверх. И без шуток...

Подождав, пока хозяин рынка не закроет за собой тяжелую дверь, скам пробурчал себе под нос:

– Вообще-то его Роджер зовут. И даже 'убитый' Федя больше черномазым нашего профессора не называет... И ведь культурный человек, вроде как: бывший профессиональный разведчик... Эх...

Прибрав разбросанные по полу инструменты, Змей высунул голову в теплицу и прорычал:

– Эй, обезьяна африканская! Давай собираться. Янки приказал нам свежим воздухом дышать. Шибко он на латифундиста нашего обиделся. Пойдем, пока здесь стрелять не начали. А то вас, людей, не поймешь. Все через жопу, хоть дружба, хоть вендетта...

* * *

Уже полчаса, как ставшие временно безработными скам и негр куковали на крыше одного из контейнеров, подставив голые брюха жаркому солнышку: одно брюхо черное и одно зеленое. Снизу постучали, и свесившимся через край мордам помахал пухлой рукой Тамагочи-Хироси. Бывшего студента подлечили на рынке, и он смог теперь перемещаться по округе, не опираясь на костыли. Стягивающая грудь повязка пока осталась, но выглядел японец куда как лучше, чем несколько дней назад.

– Эй, лоботряса! Бонд сказать, идти ящики двигать. Бонд сказать, вы жулики, вы не работать. Но он работать тоже не надо, поэтому вас искать!

Сидевший на соседней крыше охранник недовольно насупился и заворчал:

– Куда еще тащиться? Я что, рыжий, по вашим закоулкам бродить и ноги сбивать?

Японец лишь развел руками:

– Бонд сказать. Я передать. Ты - решать...
– и потопал вперевалку по узкому проходу, уворачиваясь от развешенного на веревках белья.

– Куда пошел, обезьяна узкоглазая! А ну, стой!.. Вы, придурки, давайте вниз. Пошли, а то босс накостыляет за лень. Вам накостыляет, да еще мне на орехи достанется... Вот же 'подфартило' с припашкой.

Хироси вел группу по лабиринту переходов, вежливо пропуская спешивших мимо прохожих. Забитые товарами клетушки, орущий где-то в подвешенной на верху клетке петух, вонь от пролитых помоев и неумолкающий гомон голосов. Если отрешиться от мелькающих мимо белых лиц, вполне можно представить, что нелегкая занесла в фавелы Буэнос-Айреса, или в пригороды Шанхая. Человеческий муравейник, спешно пожирающий добытое со всей округи. Наконец, притормозив рядом с вонявшими свежей покраской контейнерами, японец ткнул пальцем в распахнутую дверь: