Ферн

Ферн внимательно посмотрела на Мэдисона.

– Глядя на Джорджа, Хэна и меня, ты видишь три лица одного и того же человека.

– Но вы все такие разные.

– Это только кажется. Ты никогда не поймешь нас, если будешь рассматривать поодиночке.

Это испугало Ферн. Если то, что он говорит, правда, тогда она вообще ничего о нем не знает. Она почувствовала беспокойство. Ей показалось, что рядом с ней сидит какой-то незнакомец.

Она вспомнила, как он нежно поцеловал ее. Может быть, он поцеловал ее помимо ее воли, но ей все равно было очень приятно.

Она предпочла бы, чтобы он был таким, как Джордж, но не таким, как Хэн. Она только однажды встречалась с Хэном, и он произвел на нее впечатление холодного человека, бесчувственного убийцы, который ни о чем не сожалеет и не раскаивается в том, что убил человека.

У нее мурашки пошли по коже от мысли, что и Мэдисон может быть таким.

– Расскажи, чем ты занимаешься в Бостоне, – попросила она.

– Тебе будет неинтересно.

– Может быть, но как я могу знать, интересно это мне или нет, если ты ничего мне не расскажешь.

(Хорошо хоть не сказал, что ей будет непонятно.)

– Я адвокат. Я помогаю бизнесменам делать деньги законным путем.

– Но ведь это не имеет никакого отношения к поискам убийц.

– Имеет. Кроме того, я единственный адвокат в семье.

– У твоего брата разве нет денег, чтобы нанять адвоката?

– Пока что Джордж считает, что мне не требуется помощник.

– Расскажи побольше о своей работе, – попросила Ферн, вспоминая, что не хотела говорить с ним о его семье и про убийство Троя.

Но когда Мэдисон начал рассказывать ей про то, чем он занимается в Бостоне, она стала думать о том, с какими женщинами он там встречается и как ведет себя с ними. Трои бывал в Чикаго и Новом Орлеане. Он рассказывал ей о сказочных дворцах, о диких пирах и продажных женщинах, за которыми охотятся праздные мужчины.

Она могла хотя бы на мгновение вообразить себя живущей в этом мире. Но она не могла представить, как можно спать до обеда, потом есть какую-нибудь экзотическую еду, принесенную служанкой, и после этого позволять другой служанке одевать себя в одежды, которые стоят почти столько же, сколько вся ферма ее отца. Как можно было вообразить толпы мужчин, вьющихся возле тебя, молящих только о том, чтобы поговорить с тобой, потанцевать, и готовых отдать жизнь за цветок из твоих волос, погибнуть ради твоего носового платка или мимолетного поцелуя.

Мир этот казался ей сказочным, слишком волшебным, чтобы быть правдой. Неужели эти богатые, погрязшие в роскоши женщины, которых знал Мэдисон, действительно живут в таком мире? Но даже самые богатые и избалованные должны все-таки работать.

Однако у нее было подозрение, что они не работали. Мир, в котором обитал Мэдисон, был таким непонятным, что она бы обязательно растерялась, попади вдруг туда, и просто не знала бы, что там делать. (И поделом тебе будет. Не смей и думать, чтобы ехать в Бостон.)

Ферн очнулась от своего сна наяву. Она никогда не поедет в Бостон или в другой подобный город. Она родилась в Канзасе и проживет здесь всю жизнь.

– Ну, вот и все, пожалуй, – закончил Мэдисон свой рассказ. – Не очень впечатляющая жизнь, верно?

(Какие уж там впечатления могут быть у тебя, если ты вообще не слушала, что он говорит. Ты будешь выглядеть дурой, если он спросит, что ты думаешь о его жизни в Бостоне.)

Они свернули с накатанной дороги, которая шла по прерии, на ухабистую, торную тропу, ведущую к дому Ферн.

– Похоже, твой отец дома, – заметил Мэдисон.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Пес по кличке Винк выскочил из-под дома, где у него было любимое место, и бросился навстречу коляске, громко лая всю дорогу.

– Интересно, что ел отец без меня? – сказала Ферн. – Он не любит готовить.

Винк не перестал лаять и тогда, когда узнал Ферн.

– Может быть, он ездил в город?

– Он просто ненавидит городскую пищу.

– После того, как он выгнал Троя, ему надо было нанять кого-то еще. Ведь у тебя столько работы на ферме, а тут еще готовить приходится.

Ферн почувствовала приятное волнение. Никто еще не пожалел ее до сих пор за то, что ей приходится так много трудиться. Она не могла понять, почему это пришло в голову только Мэдисону. Она считала, что он вообще понятия не имеет о том, что женщины должны работать. Может быть, в нем все-таки больше положительных качеств, чем она думает. Мэдисон остановил коляску перед домом.

– Заткнись, Винк, – крикнула Ферн. – Это же я.

Пес успокоился.

– Оставайся здесь, а я проверю, действительно ли твой отец дома, – сказал Мэдисон, вылезая из коляски.

Пес хотел опять начать лаять, но после грозной команды Ферн только взвизгнул и завилял хвостом.

Бакер Спраул вышел из дома в тот момент, когда Мэдисон вылез из коляски.

– Давно пора бы тебе уже быть дома, – сказал Бакер дочери, как бы не замечая Мэдисона. – В хозяйстве все к черту расстроилось без тебя. Где ты была все это время?

Мэдисон весь закипел от гнева.

– Она очень ушиблась при падении с коня, – сообщил он Спраулу голосом, холодным, как сталь, окидывая одновременно Бакера враждебным взглядом. – Я привез ее сюда при условии, что она будет лежать в постели, по крайней мере, до конца недели.

– Ферн никогда в жизни и дня не провела в постели, – сказал ее отец, глядя в упор на Мэдисона, – не говоря уже о неделе. – Тут у нее дел невпроворот. К тому же в доме есть нечего.

– Я сейчас мигом что-нибудь приготовлю, – сказала Ферн, вылезая из коляски, сжимая при этом крепко зубы, чтобы не закричать от боли.

– О еде пока рано думать, – сказал отец. – Нужно разобраться со скотиной. Твои быки бродят черт знает где. Двоих я отловил на моем поле. Если они залезут в кукурузу старика Клакстона, он начнет стрелять. Тогда ты ответишь перед ним и передо мной.

– С Розой случится сердечный приступ, если она узнает, что ты села на лошадь, – сказал Мэдисон.

– Отнеси вещи в дом, – сказала она ему, стараясь избегать его взгляда. – Я потом ими займусь.

– И начинай сразу же кастрировать бычков, – добавил ее отец. – Еще немного и они начнут прыгать через забор к коровам.

– Я этим сейчас займусь, – сказала Ферн. Быстро разнуздав своего коня, она хотела прыгнуть в седло прежде, чем Мэдисон мог остановить ее.

Она думала, что вот сейчас ей будет больно, когда бралась рукой за седло. Она была готова к адской боли, вставляя ногу в стремя. Но никак не ожидала, что боль поразит ее с такой страшной силой, когда она сделала попытку перекинуть ногу через круп коня. У нее закружилась голова. Она теряла сознание. Все поплыло у нее перед глазами, она не смогла удержаться в седле. Она падала.