Фетиш

– Дэйв, заходи.

Он окидывает меня внимательным взглядом, и я внутренне напрягаюсь. Неужели что-то заметил? Его появление заставляет меня внутренне напрячься, но я стараюсь сохранять невозмутимость.

– Как Нью-Йорк? Как твоё дело? – спрашиваю я, пытаясь звучать непринужденно.

– Я выиграл его, – отвечает он безэмоционально, и я замечаю, что он выглядит непривычно подавленным.

– Это же замечательно! Надо отметить это. – Встаю и иду к бару, чувствуя необходимость чем-то занять руки. Достаю его любимый виски и наливаю в стакан. – Чего тогда грустный?

– Я не буду, – он бросает брезгливый взгляд на стакан, и что-то в его тоне заставляет меня насторожиться. – Это из-за Одри.

Её имя из его уст бьёт словно током. Я крепче сжимаю стакан.

– Да? – стараюсь, чтобы мой голос звучал просто удивленно, а не виновато. – А что случилось?

– Она игнорирует меня. Не отвечает на звонки и смс.

Внутри все холодеет. Я медленно опускаюсь в кресло, пытаясь справиться с нарастающим беспокойством.

– Странно. Давно она себя так ведёт?

– С момента как я улетел в Нью-Йорк.

– Может ты как-то обидел её? Вы поссорились? – я чувствую, как пересыхает во рту.

– Нет. Вообще она предложила расстаться перед моим отъездом.

– Что? – это слово вырывается у меня непроизвольно, а в голове начинает складываться совершенно новая картина происходящего.

Слова Дэйва о расставании бьют как обухом по голове. Внутри всё холодеет. Значит, Одри не изменяла ему. Она просто использовала меня, чтобы окончательно порвать с ним? Горечь разочарования затапливает сознание. Моя идеальный план превратился в фарс – я сам стал пешкой в чужой игре.

– Но я сказал, что лучше решим это, когда я вернусь.

– Так она бросила тебя… – медленно произношу я, чувствуя, как внутри все переворачивается. Сладкое чувство, которое я лелеял все это время, превращается в горький комок разочарования.

– Да, и я не знаю, в чём дело. Она же делает для тебя проект, ты виделся с ней?

Его вопрос застает меня врасплох. Я смотрю на свои руки, все еще помнящие прикосновения к её коже, и чувствую себя полным идиотом. Одри обвела меня вокруг пальца, использовала меня в своих целях. И самое обидное – я повелся как последний дурак.

– Нет, то есть да. Да. Мы виделись, – говорю, смотря Дэйву в глаза, – Я заезжал на неделе в офис. Она представила мне свой проект.

Смотрю на друга, пытаясь сохранить невозмутимое выражение лица, хотя внутри всё кипит от злости. На Одри. На себя. Даже на Дэйва, чёрт возьми. Как она посмела обвести меня вокруг пальца?

– И как она? Ничего подозрительного за ней не заметил? – его вопрос звучит как издевка, хотя он и не подозревает об этом.

– Нет, – выдавливаю из себя, чувствуя, как желчь подступает к горлу. – Я попросил внести правки и доработать проект.

Каждое слово даётся с трудом. В шкафу притаилась женщина, которая только что превратила мою сладкую фантазию в горькое поражение. И я даже не могу выплеснуть свою ярость, пока здесь Дэйв.

– Поэтому я ничего не заметил. Да и с чего бы мне что-то замечать за ней, – добавляю я, мысленно проклиная тот момент, когда позволил себе поверить, что всё идёт по моему плану.

В голове проносятся мысль уничтожить его прямо сейчас – достаточно лишь сказать правду о том, что произошло десять минут назад на этом самом столе. Но что-то удерживает меня.

Дэйв тяжело вздыхает, и я замечаю, как осунулось его лицо.

– Ладно, я собственно за этим и заезжал, чтобы узнать у тебя о ней. Я места себе не нахожу. Её поведение для меня загадка.

Его очевидные страдания должны были бы принести мне удовлетворение, но вместо этого я чувствую только пустоту. Они уже расстались. Это страсть потеряла всякий смысл. Одри просто использовала меня, чтобы окончательно сжечь мосты с Дейвом.

– Хочешь сегодня оторвемся? Найдем тебе девушку, чтобы отвлечься. Или девушек? – слова слетают с языка автоматически, пока в голове бушует ураган из злости, разочарования и уязвленного самолюбия.

– Нет, спасибо, но мне сейчас не до этого. Я только с самолёта, поеду домой спать, – отвечает он, поднимаясь.

– Ну как знаешь, – говорю я, – Двери моего клуба всегда для тебя открыты.

Смотрю, как он уходит, и чувствую, как внутри все клокочет от ярости.

Одри

В висках стучит кровь, пальцы дрожат так сильно, что я едва могу справиться с молнией платья. Ткань липнет к влажной от волнения коже, и каждое прикосновение отдается болью. Джейсон застыл у окна – его силуэт четко вырисовывается на фоне огней клуба. Я вижу, как напряжены его плечи под рубашкой, как сжаты в кулаки руки.

– Ты не сказала, что вы расстались, – его голос режет воздух словно осколок льда. Внутри всё сжимается от этих интонаций, таких чужих, таких далеких от тех, что я слышала всего совсем недавно.

– Джейсон, – мой шепот тонет в тишине комнаты. Делаю шаг вперед, но его резкий жест останавливает меня. Пол под ногами кажется зыбким, неустойчивым.

– Зачем ты солгала? – он оборачивается так стремительно, что я отшатываюсь. Его глаза… Господи, его глаза сейчас как черные дыры, затягивающие в бездну ярости и презрения. – Я думал… – слова застревают у него в горле.

Что-то внутри меня ломается. Острые осколки впиваются в сердце, когда я понимаю истинную причину его гнева.

– Ты думал, что я изменяю Дэйву с тобой? – мой голос срывается на истерический смех. Горло сжимается, словно в него впились тысячи игл. – И это делало меня привлекательной для тебя? Запретный плод слаще?

Воздух между нами густеет, становится тяжелым, как перед грозой. Я вижу, как дрожат его пальцы, когда он проводит рукой по лицу.

– Ты не понимаешь… Ты всё испортила.

Его слова бьют наотмашь, безжалостно. Слезы обжигают глаза, но я не позволю им пролиться. Не сейчас.

– Нет, это ты не понимаешь! – мой крик отражается от стен просторной гостиной, возвращается эхом боли. – Эта неделя… всё, что было между нами… Это было настоящим. Я чувствовала это каждой клеточкой тела. Каждым вздохом. Каждым биением сердца. Неужели для тебя это ничего не значит только потому, что я свободна?

Он стоит у окна, его широкие плечи напряжены. Он даже не поворачивается ко мне. Закатное солнце очерчивает его силуэт, делая похожим на темного ангела. Его смех – как битое стекло, острый и ранящий.