Фея красного карлика

Ши еле шевельнул элеронами под гирей планетарного тяготения. Малышка отошла назад. Испугалась. Ши усмехнулся. Он пригасил синие огни отчаяния и зажег иллюминацию, принятую в Стае на церемонии знакомства. Существо сделало еще шаг назад. Ши смоделировал ее мимику. Кажется, на рожице был восторг. Ши снова пошарил в банке данных. Да! Восторг! Сейчас бы взлететь... Ши скис. Огни погасли. Боль в хвосте заломила сознание. Ши беззвучно застонал. И вдруг малышка вздрогнула. Она решительно подошла к носовому пылезаборнику и тронула ладошкой кожу Ши. Ладонь была холодная, нездоровая, но ему показалось, что теплый луч звезды коснулся корпуса.

– Ты же заболеешь...
– вдруг сказал Ши.
– У тебя же нарушен обогрев.

"Какой я обеспокоенный..."

– Плевать, - сказал червячок, - я тебя нашла, и тебе не нужно больше кричать. А дальше... Мы - линны - регенерируем быстро.

– Сейчас.
– Ши разогрел радиационный экран носового заборника.
– Ты попробуй, тут тепло.

"Ну, просто вообще заботливый..."

Тори приложила лапки и улыбнулась.

– Электрокамин... Слушай, закрой глаза, я плащ посушу...

6

"...Он показал ей замерзшие звезды и расплавленное солнце; она подарила ему длинные перевитые тени и шуршание черного бархата. Он протянул к ней руку и коснулся мха, травы, вековых деревьев, радужных скал; кончики ее пальцев задели старые планеты и серебряный свет луны, вспышки комет и вскрик испаряющихся солнц".

– Не читай лежа, - сказал функционал маминого дедушки.
– Это что у тебя?

– Да так...
– Тори сунула книжку под истоптанный валик дивана.
– Один из ранних поэтов Переходного века.

– А уроки выучила?

– А как же... Ажно на прошлой декаде...
– Тори уткнула нос в подушку.

Функционал, шаркая тапками, пополз к Иа, увлеченно купающей пупсика в чернилах.

– Дедушка, - Тори резко села, - а что такое любовь?

Функционал опустился на тахту, понурил сухой птичий профиль. На его остром носу набухала светлая капля.

– Ну, это...
– сказал он, - когда кто-то кого-то встречает и жить уже без него не может... Тоскует там... Мечтает...

– А кто кого?

Функционал молчал. Похоже, ему задремалось.

– Ну, не спи.
– Тори потрогала его за плечо.

– А я и не сплю...
– сказал ф-дедушка.
– Совсем не сплю.

– А как тоскует?.. А о чем мечтает?..

– Ну, это...
– Ф-дедушка совсем понурился.
– О счастье, конечно... Задаст тебе мамаша...

– А правда, что линны раньше летали к звездам?
– Тори зло нахмурилась.

– Мой дедушка был астронавтом!
– гордо сказал функционал.

– А функционалом он не был?

Ф-дедушка вздрогнул. Над морщинистым веком всплыла светлая влага. Тори насупилась.

– Он своими руками отправил в переплавку последний звездолет и... стал, стал функционалом...
– Ф-дедушка провел артритной рукой по лицу.
– А как же иначе?.. Кому он стал нужен? Зато нужно было мыть посуду, стирать пеленки внучков, тереть хрен для холодца... А то, что он на соларскафе опустился в зону спикул... туда, в огонь нашего Керрути-Сола... Это, как говорится, его личная проблема, а вот пеленки - общественная... Память не нужна, опыт не нужен... Действительно, для посуды все равно, собирал ли ты органы или проходил метро... Выполняешь функции по присмотру за домашней шпаной, значит - функционал...

Тори обхватила дедушку за шею.

– А если на все плюнуть? А? И строить звездолеты или, как ты, субмарины?

– На кого плюнуть?
– Дедушка туго улыбнулся.
– На ракету Ррин, на соловушку Иа, на тебя, вопросница? Вот это и есть любовь... Это и есть тоска... Моя - функциональная, стариковская...

У Тори защипало в горле. Она свернулась улиткой на тахте, положила голову дедушке на колени. Тот погладил ее по серой пружине хохолка на темени.

– А если бы твои субмарины плавали, - Тори задумчиво затолкала палец в нос, - можно было бы узнать, почему земноводные ползут из грабена?

– Можно, - сказал дедушка.
– Но бластер дешевле субмарины. Да и заводы перегнили... Ничего не осталось у линнов. Вот помню, когда мы ходили на испытания за Горбатые Столбы...

Тори вскинулась.

– Как? Линны выходили в океан? В учебнике истории этого нет...

– Разве?
– удивился дедушка.
– Но я же помню...

– В учебниках истории много чего нет, - сказал папа, шлепая мимо в мокрых носках.
– Например, что в грабен Ымырт сто лет сливали радиоактивную воду... Или... Нет-нет-нет! Те!
– он приложил мосластый палец к колючке усов.
– Это - государственная тайна!

Он прямо в шубе завалился на кровать, выдыхая фиалковый пар.

– Накорбасосился, земноводный, - заворчал дедушка.

– Зато не дерусь, - резонно сказал папа в потолок.

– Дерешься, - сказала Тори.

– А ну, кык!
– сказал папа, раскачиваясь на кровати.
– Это штоб мам не беспокоилась, и кожа на заднице потолще была - сидеть опять удобнее... Носит где-то по ночам, со звездолетами лобызается! Развра-ат!..

– Глупости явные, - равнодушно сказала Тори.

– Стыдись!
– возмущенно сказал дедушка. Руки у него дрожали.
– У тебя такая дочь! А ты... ты...

– Умри, старый шнобель, - мирно сказал папа, - без тебя нудно... Энергостанция в Предскалье сгнила. Вирус кушает пластик, а мы никак... мы - ничто... Гниет... виноват, цветет Долинна, - запел папа, - мы в... винват, гордитесь, линны!!! А доблесть и труд никого не... виноват, к прогрессу ведут...

– Меня, Тори, прости, - заныла у входа Ррин, - я опоздала, а тебя ждут, да думают...

– Ни-чу-чу!
– восхищенно сказала Тори: под каждым глазом Ррин сверкало по синяку, молния на мокрой шубке наполовину отодрана, кровотекущий нос зажат пальцами.

– Ах, - сказал дедушка.
– Где же так? Как?

– Упала на бластер, - уныло сказала Ррин в зажатый нос, стаскивая торбасы.

– Надо же...
– засуетился дедушка.

Он потащился к плите. Папа захрапел.

– Ты что, раз пять на бластер падала?
– спросила Тори.

– Чет с кагалом своих земноводных навалился, - мрачно сказала Ррин, вытирая руку о штаны.
– Впятером нарисовали вот это, - Ррин обвела лицо испачканным пальцем, - и если ты выйдешь, отпечатают и тебе.