Фея мёртвого города
Шрифт:
Неужели Марк полагал, что это можно как-то сочетать между собой?
Тяжело вздохнув, я с отвращением взялась двумя пальцами за первую попавшуюся вещь и потянула на себя. Это оказалось трикотажное платье с крупным геометрическим рисунком, где тонкой ниточкой, но проглядывал мой любимый черный. У меня не находилось слов, чтобы описать всю гамму чувств, что адской смесью бурлила у меня в груди, опаляя ее изнутри.
Я вновь бросилась в комнату к Марку, выхватывая у него из-под головы подушку и терпеливо дожидаясь результата. Мужчина дернулся, просыпаясь, но в его взгляде не читалось никакого удивления, только раздражение и какая-то дьявольская насмешка. Увидев меня, он, как ни странно, даже не попытался прикрыться, а одело так и лежало белым айсбергом на полу, куда я его и
– Ты угомонишься?
– скривил он губы, потирая кулаком глаза.
– Иди уже в свой проклятый университет и оставь меня в покое.
– Где мои вещи?
– Я делала длинные паузы между словами, желая убедиться, что до него дойдет смысл фразу.
– У тебя амнезия? Обычно люди хранят свою одежду в шкафу, или я что-то путаю?
– Марк хищно улыбнулся, принимая одну из поз, которые можно было встретить только в дорогих эротических журналах, показывающих горячих жеребцов в минимуме одежде и обмазанных маслом так, что их кожа сверкала как лаковая. Рука закинутая за голову, отчего бицепсы стали резко очерченными, напряженные мышцы пресса, став словно высеченными из камня, легкий поворот головы и взгляд с поволокой - он, очевидно, пытался вывести меня из себя. Мой взгляд скользнул по его торсу, но не решился спуститься ниже, замерев возле пупка и тонкой полоске черных волос.
– Можешь бросить свои попытки казаться сексуальным, - хмыкнула я, стараясь игнорировать сорвавшийся голос, а потом подняла с пола одеяло и бросила ему.
– Ты так любезна.
– Во взгляде Марка читалось превосходство, потому что он явно прочел по выражению моего лица то смущение, что лишало меня всякого самообладания.
– Нам стоит поработать над твоим новым имиджем. Нужно быть раскрепощеннее, Астра. В наготе нет ничего плохого.
– Не уходи от темы, - прервала его я, чувствуя благодарность оттого, что плотная ткань скрыла все то, что не следовало видеть примерной девушке.
– Куда ты дел мои вещи?
– Ты заметила разницу? Удивительно. Просто считай это полной модернизацией и только.
– Модернизацией? Да в моем шкафу умерла целая клоунская труппа!
– Смирись, - пожал он плечами, а потом поднимая и взбивая свою подушку.
– Все не так уж плохо.
– Куда ты подевал мои вещи? Выбросил в мусорку?
– повторила я вопрос, сдерживая нарастающую истерику.
– Отдал нуждающимся. Я бы с тобой поболтал еще, но мне нужно досмотреть жаркий сон со жгучей брюнеткой в главной роли, а тебе пора на учебу, грызть гранит науки.
– Он повернулся на другой бок и помахал мне рукой, вновь укладываясь спать.
Я еще постояла с минуту над его кроватью, наблюдая, как плавно вздымается мускулистая спина, а потом направилась в прихожую, натягивая сапоги и куртку и выходя из квартиры.
Свалка мусора перед домом оказалась бескрайней, и мне пришлось застыть в нерешительности, потому что моя брезгливость незамедлительно дала о себе знать. Я просто не могла копаться в этих грязных мешках, пахнущих так, что совсем не хотелось дышать. Три зеленых контейнера оказались заполнены под завязку и пузатые разноцветные пакеты валялись прямо на земле. Я опасливо прошлась между ними, боясь запачкать сапоги, но так и смогла на глаз определить, что прячется под плотным полиэтиленом. Несмотря на ранее утро, местные бомжи уже наверняка побывали здесь, унеся все стоящее. Не знаю, что они могли найти полезное в мрачных вещах тридцать четвертого размера, но их точно здесь не было.
Мне пришлось развернуться и уныло поплестись обратно домой, провожаемой любопытным взглядом дворника, который наверняка никогда не видел полуголых девушек ранним утром.
А что если Марк действительно отнес их в какой-нибудь приют, что и казалось, конечно, слишком нереальным для такого самовлюбленного существа как он. Да и кто бы принял эту одежду ночью? Но факт оставался фактом - мои вещи пропали бесследно, и в данном случаем мне оставалось только мечтать о пустых полках, все, лишь бы не видеть этот карнавал радужных цветов.Дверь так и осталась открытой после моего поспешного побега, я вошла в квартиру и громкое ею хлопнула, но Марка, видимо, это мало волновало, или он уже успел привыкнуть к подобным истерикам.
Я застыла на перепутье, стоило ли вновь наброситься на мужчину, уже изначально понимая, что этим ничего не добиться или смириться и вернуться в свою комнату. В этот раз победил рассудок, а точнее жесткий цейтнот - мне стоило поторопиться, чтобы успеть на занятия.
Обычно на все хватало часа, из которого сорок минут уходило на сборы, сегодня половину из этого времени я уже растратила на бессмысленные споры.
В шкафу ничего не изменилось - буйство красок, вызывающее дикое раздражение. Мне захотелось разреветься, как маленькой девочке, которую насильно заставили повзрослеть, отобрав и выбросив любимые игрушки. Но времени на это уже не осталось, часы на стене предательски тикали, отсчитывая секунду за секундой. Я закрыла глаза, сосчитала до десяти, а потом встряхнулась, запирая весь свой негатив под замок. Это удалось с невероятным трудом, но дышать стало легче, а в голове прояснилось. Мне пришлось присесть и поднять с пола платье, которое было первой вещью, что я вытащила из гардероба. Времени искать что-то другое просто не было, да и обилие красок выглядели пугающе, словно способное обжечь меня или даже укусить.
Печально, но плотные черные колготки, до которых не добрался Марк, не спасли ситуацию, как и строгий пиджак-фрак, оставшийся еще с выпускных экзаменов в школе, кода я прятала в его потайных карманах шпаргалки по алгебре. Этот безумный рисунок подавлял собой все, закрывая даже меня саму. Но больше всего пугала новая стрижка, оказавшаяся недостаточно длинной, чтобы завязать волосы в хвост, который получался жалким обрубком, злившим меня еще сильнее.
Я посмотрела в зеркало, не узнавая эту девушку. Стало ли лучше? Черт, нет. Казалось, теперь
Марк украл меня у меня самой. Это было так нечестно, что сердце сжалось, пропустив удар и выпав из ритма. Снова и снова уходило что-то важное, а мужчина оставался победителем, проворачивая это так легко, словно проделывал не первый раз на своем веку. Чьи еще жизни он вот так бесцеремонно разрушил, подстраивая под себя.
Мне хотелось выбраться отсюда, уйти, словно от проблем можно было сбежать, вот так хлопнув дверью. Но я все-таки сделала это, просто ушла, притворяясь, что ничего не случилось, но мир вокруг пульсировал, кружась перед глазами словно во сне. Мои движения стали резкими и неуклюжими - ключи, выпавшие из рук и звонко отскочившие от каменного пола, каблук, соскользнувший со ступени, практически сбросивший меня с лестницы - нервы натянулись дрожащей струной, грозясь лопнуть от напряжения. Я не хотела сдаваться, но силы утекали так быстро, словно воздух в поврежденной резиновой лодке. День только начался, но он уже не заладился, с самого начала не предвещая ничего хорошего.
Раздражение только росло, когда прохожие торопливо обгоняли меня, каждый раз задевая то плечами, то огромными сумками. Стало только хуже, когда я поняла, что катастрофически опаздываю, оставляя Машу один на один со строгим преподавателем, когда маркетинговое исследование покоилось у меня, собранное по частям еле как.
Кто бы сомневался, что мое отсутствие осталось незамеченным, и пара началась, как ни в чем не бывало. Я сделала глубокий вздох, лишая лицо всяких эмоций, уже совершенно готовая к очередной лекции на повышенных тонах о значении пунктуальности, к тому же, определенно заслуживая ее. Но с моим приходом аудитория замерла, словно у кого-то был пульт, способный поставить мир на паузу. Однокурсники отняли головы от своих тетрадей, обернувшись в мою сторону, и так и замерли, преподаватель нахмурился, недовольный тем, что его прервали, даже