Фейк

– Не так уж она и идеальна, – возражает Даня. – Во всяком случае, как мать.

Алекса улыбается:

– Возможно. Но это не убавляло моих стремлений быть такой же. Однако все в пустую… – она на секунду закрывает глаза. – Отец не хотел ничего менять в спальне. Поэтому она единственная во всем доме осталась без ремонта. Старая мебель, старые окна. Мрак полнейший. А так как мы были соседями, то я первая услышала его крики.

Алекса поспешно пьет какао, а затем бесцеремонно вытирает губы рукавом. Но ей не скрыть слезинки, искрящиеся в глазах. Возможно, он смог бы передать этот блеск с помощью перламутра.

– Я забежала в комнату, а там он… Неистовый. Кричит, ломает мебель. Знаешь, чем дольше я его слушала, тем сильнее казалось, что за ним и правда пришли призраки. Лизонька и Святослава. А потом он замер посреди спальни и уже через мгновение выбросился в окно, – она судорожно вздыхает. – В этом время он уже должен был спать, а не… Дальше я плохо помню. Но это сцена навсегда въелась в мой мозг. Он снится мне. Все так же кричит, пытается утащить за собой в окно.

– Ты пережила огромный стресс, – Даня хмурится. – То, что ты увидела… Не каждый сможет вынести.

Алекса ставит недопитый какао на тумбочку и обхватывает колени:

– Его убили.

– Но почему ты думаешь, что это сделал кто-то из твоей семьи?

Она вскидывает на Даниила удивленный взгляд, запоздало пожимая плечами:

– Я так не думаю. Но… с другой стороны, у каждого из нас был мотив. К примеру, Арсений. Он старший в семье. Смерть отца позволила ему встать во главе бизнеса. Наконец он сам может принимать решения и ни с кем не советоваться. А Клим? Раздолбай, повеса, мот. Ты бы слышал их ссоры с отцом. А теперь ему никто не указ, через полгода вступит в наследство и сможет продолжать вести свой разгульный образ жизни, – фыркает Алекса. – Злата – та еще интриганка. Она никогда не скрывала, что ревновала папу ко мне. Ревность – огромная сила… Кто знает, как она повлияла на Злату? Насчет Гали не знаю. Добрее человека я не встречала, но, – Алекса тяжело вздыхает, – у нее есть мечты, которые были несопоставимы с желаниями отца. И я…

– И ты? – спустя время подталкивает ее Даня.

– Про меня ты уже все знаешь, – грубовато отрезает она. – Я была пленницей в собственном доме. И скорее всего мой мотив – самый веский, – горестно шепчет Алекса и прячет лицо в коленях.

Даня отставляет пустую кружку и садится рядом с Алексой. Он провел бы так целый день. Неделю, месяц. И если подумать, то все в его руках, но… Ладони неприятно потеют. Он и так уже злоупотребил своим даром. Осмелился на то, о чем раньше даже думать боялся. Заточить Алексу у себя дома, заставить ее сменить одну тюрьму на другую? Чтобы она возненавидела его? Ни за что!

– А что произошло сегодня ночью? Почему ты сбежала в одной ночнушке и шубе? Босиком, – осторожно переводит тему Даниил.

– Сегодня ночью я впервые осталась одна дома. Не знаю, так получилось. И он словно ждал этого, – хрипит Алекса.

– Кто?

От ее учащенного дыхания бегут мурашки по коже. От предвкушения, что сейчас ему станет известна тайна, которую она ни с кем не делила до него, Даня замер.

– Убийца. Я не знаю, кто его подослал. Но он пришел за мной. И убил бы. Если бы я не сбежала, – Алекса застывает. На ее лице сменяют друг друга различные эмоции, и Даниил даже не успевает их прочитать.

– Ч…что?! – вскакивает он на ноги. – Я д…думал, ты шутила, когда сказала это в первый раз. Но, если так, ты должна рассказать все полиции! Они ведь могут закрыть дело твоего отца, как самоубийство, но наличие убийцы все меняет. Значит, кто-то хочет убить всю вашу семью!

Алекса смотрит на Даню. Ужас читается в ее широко раскрытых глазах, побледневшем лице. Нижняя губа подрагивает, и она ее прикусывает. Господи, как хочется сжать ее в своих объятиях! Он резко отворачивается, чтобы не видеть Алексу. Так проще.

– Я не могу. Я не доверяю следователям. И я не хочу, чтобы кто-то знал об этом. Полиция начнет рыть и спугнет убийцу. Либо наоборот забьет на расследование и, действительно, закроет дело, как самоубийство.

Даня вздрагивает, когда Алекса хватает его за руку, и снова поворачивается к ней.

– Пообещай мне, что пойдешь со мной? Я представлю тебя своим парнем. Скажу, что ты мой фанат, и на этой почве мы сошлись. Они поверят. Мой инстаграм их никогда не интересовал. Зато ты будешь рядом. И поможешь мне найти убийцу без полиции.

– Почему ты так уверена, что я могу помочь?

Алекса отбрасывает его руку и неуклюже встает с постели. Прихрамывая, идет к картинам в углу комнаты и переворачивает их.

– Смотри! – она тыкает в незавершенную картину, где девушка-беглянка ютится возле дома. – Это же я сегодня ночью! И это твой дом. Сначала, я не сообразила, но потом, когда до меня дошел смысл твоих слов, я поняла! Ведь ты нарисовал картину уже давно, а сегодня ночью все сбылось. А это значит… ты видишь будущее, – с придыханием она завершает пламенную речь.

Во рту пересыхает, и Даня невольно оседает на кровать. Нет. Не может быть. Нужно что-то придумать. Что-то ответить. Но что? Правду? Он протирает тыльной стороной ладони лоб и криво усмехается. А может быть действительно, впервые в жизни сказать правду?

Глава 7. Правда, прикрытая вуалью

– Не знал, что ты веришь в мистику, – Даниил пытается перевести все в шутку.

Ну, давай же! Рассмейся! Но глаза Алексы сверкают ярким любопытством, от которого еще сильнее потеют ладони.

– Очень. Смотрела все серии «Битвы экстрасенсов», – серьезно произносит Алекса. – Увлекаюсь гаданием на картах таро, – она еще раз смотрит на картину.

– По твоему инстаграму так и не скажешь. Там… одно творчество. Твои картины, как ты рисуешь, – мечтательно вспоминает Даня.

Алекса ставит картину лицевой стороной к ним и возвращается на кровать. Забирается на нее с ногами и придвигается ближе к Даниилу:

– Мы идеально подходим друг к другу, – с придыханием шепчет она. – Пожалуйста, скажи, что ты и правда видишь будущее?

Он заглядывает в ее темные раскосые глаза. Голова кружится от терпкого запаха корицы. Она, как никогда близко. Белая, атласная кожа. Даня не может сопротивляться. Почему бы не сказать то, что она хочет услышать? Если это позволит быть с ней дольше. Увидеть, где она живет. Познакомиться с ее семьей. Вся его жизнь – серая и однообразная может в одночасье поменяться, если сейчас он скажет – да.

И Даня кивает. Это ведь не совсем ложь. Но и не совсем правда.

– Сложно назвать предвидением. Но п… порой я вижу некий образ. Скорее не вижу, а чувствую. И пока не выплесну на бумагу, не успокоюсь, – тихо произносит он. – Поэтому картина не закончена. Ведь это еще не случилось на тот момент, когда я ее рисую.