Фейсконтроль на главную роль

– Вовсе нет. Я же говорила – люди злые. Если с ними происходит нечто странное, мгновенно начинают охоту на ведьм. История человечества полна драматических случаев. Возьмем, к примеру, начало двадцатого века. В деревне Хвостово выдалась засуха, за лето не выпало ни капли дождя. Местные жители сожгли знахарку, посчитав ее виноватой. Потом, наверное, локти грызли, ведь остались без медицинской помощи, но в момент аффекта они о такой ерунде, как собственное здоровье и долголетие, не подумали.

– Скавронскую выгнали местные жители? За что?

Водкина опустила уголки рта.

– Это давняя история, печальная. Вы лучше посмотрите талисманы, сейчас покажу некоторые, особо интересные…

Майя снова потянулась к альбомам, а я сочла момент подходящим и тихо сказала:

– Чтобы поддержать музей, я непременно закажу амулеты для всех членов своей немаленькой семьи. Подберете мне потом вариант, заряженный на счастье. Но истинная причина моего визита к вам иная.

– Какая? – слегка испуганно спросила Майя.

– Я достаточно долго беседовала с Вероникой, внучкой Софьи, но она не сумела ответить на множество вопросов. В частности, каким образом отпечаток мизинца Скавронской мог появиться на звонке дома Лаврентьевых в Киряевке пару дней назад.

Майя зажала рот ладонью.

– Вероника не испытывает к вам особого расположения, – продолжила я. – Мне даже показалось, что она до сих пор ревнует, так сказать, благоприобретенную родственницу к бабушке, хоть та давно скончалась. Из ее рассказа я поняла: вы, похоже, единственный человек, с кем Софья Скавронская поддерживала тесные отношения. А еще вы дружите с Ларисой Матренкиной, подписали ей книгу.

– Ну и что? – постаралась изобразить равнодушие Майя.

– Вам ведь дорого честное имя Софьи Скавронской?

Водкина отвернулась к окну и промолчала.

– В Киряевке творятся странные дела, – сказала я. – Там сейчас на разные лады поминают знахарку, а Арина Лаврентьева абсолютно уверена, что целительница жива.

– Глупости! – фыркнула Майя. – Я лично ее хоронила.

– Ника рассказывала, – кивнула я, – на погребении присутствовали только вы и она. Правда, странно?

– Что ж тут необычного? – потемнела Майя. – Ушел из жизни пожилой человек, который пережил людей не только своего поколения, но и родную дочь. У Софьи никого не осталось, и она не была ведущей телешоу, чтобы у ее гроба в истерике бился народ. Всего-то спасла жизнь паре тысяч человек. Не о чем говорить, зарыли и забыли…

– А вот у Арины Лавреньевой другое мнение, – я на ходу фантазировала. – Она считает, что смерть Софьи – хорошо разыгранный спектакль, и вы его организатор. По мнению Арины, Скавронская жива, она имеет эликсир бессмертия, которым не пожелала поделиться даже с умиравшей дочерью Мартой. Но как объяснить людям, что ты мирно тянешь уже не первый век? Пришлось Софье «умереть», и сейчас она живет под чужой личиной, выполняет заказы, зарабатывая на жизнь колдовством. Последний ее подвиг – убийство Нины Лаврентьевой. Колдунье не понравилось, что та вломилась в тайник, где долгие годы хранилась библиотека Панкрата Варваркина. Конечно, на собрание раритетов было наложено проклятие, но оно за прошедшие десятилетия могло потерять силу, вот ведьма и надумала напоить Нину отравой.

Водкина схватилась за голову.

– Кто рассказал вам подобную чушь?

Я таинственно улыбнулась.

– Вы не хотите говорить мне правду, почему же просите откровенности от меня? Семья Лаврентьевой в ужасе, собирается поднять шум, эксгумировать останки Скавронской.

Водкина вскочила и уронила на пол одну из папок.

– Это невозможно!

– Почему же?

– Тело Софьи кремировали.

– Лишнее доказательство в пользу того, что она жива!

Майя села на стул.

– Как вас зовут?

– Даша Васильева, – снова представилась я.

– Как вы оказались впутаны в эту историю? – устало спросила Водкина.

– Охотно объясню, – обрадовалась я.

Кажется, я сумела найти нужные аргументы. Сейчас Майя выслушает меня, а потом сообщит правду про Скавронскую. Ох, чует мое сердце, разгадка того, что случилось с Ниной, закопана в болотах около дома знахарки. И зарыли ее не вчера, и даже не десять лет назад, а намного раньше.

Интуиция меня не подвела. Узнав про явление привидения в розовом платье и о прочих невероятных событиях, Майя сначала покраснела, затем побледнела и зашептала:

– Несчастная Софья! Люди ужасны! Куту было сделано! Мерзавец!

– Вы о ком? – занервничала я.

Майя сложила перед собой руки.

– Это долгая история.

– Я никуда не тороплюсь.

Водкина сцепила пальцы в замок.

– Ну ладно, расскажу ее вам.

– Давайте, – скрывая радость, сказала я, – надо же разобраться.

О Софье Скавронской в Киряевке и окрестностях болтали всякое. Некоторые матери пугали ею детей, говорили неслухам:

– Вот не будешь слушаться, Сонька-ведьма через трубу влезет и тебя к себе на болото унесет.

А кое-кто из местных баб распускал совсем уж дикие слухи. Дескать, видели они Скавронскую в лесу – ведьма голой каталась по лужайке, а потом, стряхнув с себя росу, села на метлу и полетела над поляной.

Скорей всего, Софья была в курсе этих глупостей, потому что в редкие ее визиты в село ребятня с воплем: «Ведьма приехала!» – разлеталась по домам, а Скавронская, не дрогнув в лице, шла по своим делам. Она никогда не реагировала на эти выходки и не злорадствовала, когда сплетницы возникали на пороге ее избушки и, уткнув бесстыжие глаза в пол, заводили:

– Бабулечка Сонечка, помоги Христа ради!

Самое отвратительное, что, получив лекарство и вылечившись от болячки, они же с презрением говорили:

– Вот ведь дура! Ни копейки не взяла! Ума нет и не наживёт!

Деревенским жителям было непонятно такое бескорыстие. Вот запроси Софья за услуги деньги, построй она в середине села каменный дом, тут бы народ попритих. А целительница жила на болоте, в старой избушке, и поэтому особого уважения не вызывала. Правда, травы, собранные ею, помогали лучше лекарств, купленных в аптеке, вот к Скавронской и ехали из разных мест. И ни одному человеку, даже самому неприятному, знахарка не отказала в помощи.

Однажды в Киряевку заявились археологи. Ученые собрались вскрыть захоронение в холме – там якобы имелись уникальные сокровища.

Киряевцы пришли в ажиотаж. Как же так? Они, оказывается, жили около несметных богатств и не подозревали о своей удаче? Могли ведь и сами добыть золото-изумруды-бриллианты! Опыт грабежа ценностей у киряевцев был. Некогда они растащили по домам имущество барина Панкрата Варваркина, эмигрировавшего из России. Дворянин утек стремительно, спасая свою шкуру. Поговаривали, правда, что самое ценное – небольшой мешочек, набитый камнями – он прихватил с собой, но и брошенного хабара многим хватило: посуда, постельное белье, столовое серебро, льняные полотенца с вышивкой, кружевные скатерти, ковры, мебель… Барин жил красиво. До сих пор в некоторых домах еще сохранились где сахарница, где молочник, где масленка, добротные изделия из серебра с причудливой монограммой «ПВ».