Фейсконтроль на главную роль
Шрифт:
– Знаю, что ты обожаешь меня, – слегка остыл приятель, – я тоже питаю к тебе самые нежные чувства. Готов всегда прийти на помощь. Но вместе работать: Нет! Никогда!
Я обозлилась. Ну вот, опять Дегтярев не дослушал и сделал абсолютно неверный вывод.
– Речь идет не обо мне!
– А о ком? – удивился полковник.
– Кроме госпожи Васильевой в России найдется еще парочка умных и талантливых, – язвительно заметила я. – Уже еду в «Ананас», там все и расскажу.
Глава 32
Мадам Аксель прилетела в пятницу, я свела
– Порядок, – сказала она, – Арина и ее мать вылетают в США.
– Так быстро удалось решить вопрос с билетами и визой? – поразилась я.
– Ну, в случае, когда речь идет о жизни человека, – вздохнула Аксель, – американцы идут навстречу. У Арины на руках вполне убедительные бумаги из госпиталя, подтверждающие согласие на прием больной. Ну и мне удалось посодействовать, вернее, Грегори помог, у него везде связи, он знает многих в Вашингтоне. Пары звонков хватило, чтобы бюрократическая машина заработала с невероятной скоростью. Все сделали, как мы договаривались, дипломаты в курсе.
– Мы с баронессой Макмайер благодарны вам, мадам Аксель, – торжественно сказала я.
– Зовите меня просто Лоретта, – попросила она, – было очень интересно. Да! Вы разрешите поговорить с вами после того, как дело Арины разрешится? Грегори нервничает, для него это настоящее приключение!
– Естественно, я буду с вами на связи, – заверила я.
– Хорошо, – согласилась Лоретта и добавила. – О-ля-ля! Какой сюжет! Грегори в восторге! Он просто ребенок, готов всегда к чему-то неожиданному, захватывающему.
Примерно через час после нашей беседы с экзальтированной француженкой, мне позвонила Арина и, всхлипывая, сказала:
– Спасибо! Спасибо! Спасибо!
– Вопрос решился удачно?
– О! Да!
– Мадам Аксель подтвердила подлинность «Летописи»?
– Да! Да! Да!
– Давиньон вам заплатит?
– Несомненно! Он переведет средства на наш счет в один из банков Америки. Грегори уже оплатил наш перелет и доставку мамы в Домодедово, все расходы взял на себя.
– Отлично! – воскликнула я. – И как будет организован переезд?
– Очень просто, – пояснила Арина. – Я не стала ничего выдумывать, воспользуюсь услугами спецперевозки, мне помог Володя. Ты же его помнишь? Мой близкий приятель, Владимир Королев, он врач реаниматолог, отличный специалист. Когда маме стало плохо, я сразу позвонила ему. Это Володя посоветовал привезти ее в больницу, где заведует отделением. Клиника замечательная, хотя не частная, а обычная, тут всех принимают, даже бомжей с улицы. Но врачи здесь прекрасные. Володя очень мне помог, сохранил маме жизнь. Ее подготовят к отъезду. Я не разбираюсь в медицине, но, кажется, ее накачают лекарствами, которые гарантируют спокойный перелет. Володя говорит, что мама вполне стабильна, а в Нью-Йорке уже ждет заказанная машина.
– Рейс прямой? – поинтересовалась я.
– Да, конечно, – заверила Арина, – я тебе звякну из Америки.
– А как Эрик? Он летит с вами?
Арина вздохнула.
– Нет.
– Остается в Москве?
Дочь Лаврентьевой смущенно покашляла.
– Ох, Дашенька, мне так неприятно об этом говорить!
– Что случилось?
– Отец оказался
крайне непорядочным человеком, – зашмыгала носом Арина. – Он мне позвонил… Угадай откуда?– Из Киряевки?
– Нет. Папахен сейчас в другом городе, – зло сказала Арина. – На Украину умотал, вместе со своей любовницей Аллой Петляковой, маникюршей из салона!
– Да ты что? – ахнула я.
– Ага, – вздохнула Арина. – Это, оказывается, она изображала призрак Скавронской.
– С ума сойти! Зачем?
– Отец хотел избавиться от мамы, вот и придумал спектакль, – заплакала Арина. – Уж извини, я так измучена и издергана, что просто не способна рассказывать подробно. Мне еще надо успеть сделать много всего до отъезда, ведь я уезжаю не на один день. Ты только запомни: Эрик мерзавец, решил довести маму до смерти, чтобы потом сочетаться браком с Аллой. Ясно?
– Более чем, – вздохнула я. – Подонок!
– Ужасно! – зарыдала Арина.
– Успокойся, – попросила я. – Можно пойти в милицию и все рассказать.
Лаврентьева перестала плакать.
– Никто ни в чем разбираться не станет. И я не желаю позорить родителей, это внутрисемейное дело. Мама поправится, мы вернемся, и наша жизнь наладится. Справимся без Эрика, он выбрал одну судьбу с Петляковой. Ну и пусть! Сначала я хотела мстить за мамочку, затеять разбирательство, но потом поняла: сейчас главное – ее жизнь, остальное не важно. И потом, он мне все же отец. Плохой, невнимательный, незаботливый, но отец!
– Ясно, – пробормотала я. – Вот только у меня к тебе столько вопросов…
– Вернусь – отвечу на все! – воскликнула Арина. – Спасибо за то, что помогла спасти маму. Поверь, я буду молиться за тебя всю жизнь!
– Ерунда, – тихо ответила я, – будь у тебя возможность, ты бы тоже помогла мне в подобной ситуации.
– Надеюсь, мне представится случай доказать мою любовь к тебе, – снова заплакала Арина.
– Значит, отлет в понедельник?
– Нет-нет, во вторник. Ты хочешь проводить нас?
– Конечно.
– Встретимся в вип-зале, – сказала Арина, – вторник, семь вечера.
– Значит, пока не прощаемся.
– Мы и во вторник скажем друг другу всего лишь «до свидания», – ответила Арина.
В воскресенье над Москвой сияло яркое солнце. Когда я подъехала к международному аэропорту, все кругом выглядело празднично, и от этого на душе стало совсем плохо.
В вип-зале, как правило, не бывает много народа, и я сразу увидела Арину, сидевшую на одном из черных диванов, обитых искусственной кожей. Дочь Лаврентьевых выглядела вполне обычно, ее глаза были устремлены на экран большого телевизора. Я тихо подошла сзади и спросила:
– Любишь сериалы про безумные семьи?
Арина подскочила на месте.
– Кто здесь?
– Всего лишь я.
– Ты? – уставилась на меня она. – Зачем пришла?
– Провожала приятеля, – соврала я, – решила кофе перед дорогой назад выпить, и вдруг увидела тебя. Тоже кого-то отправляешь за рубеж?
Глаза Арины забегали из стороны в сторону.
– Э… э…
– Гражданка Лаврентьева Арина Эриковна, вылетающая рейсом Москва – Вашингтон, вас просят пройти в зону паспортного контроля, – послышался равнодушный голос из рупора.