Фиктивная свадьба
Шрифт:
Он живет развлечениями и удовольствием.
Зачем ему дочь? ЗАЧЕМ?!
– Пожалуйста, - хриплю.
Пальцы его второй руки сминают мои губы. Остервенело. Жестко. Не церемонясь.
– Я хотел по-хорошему. И был готов играть в твои игры, Лена. Но не теперь.
Я боюсь его гнева и злости. Но куда больше боюсь того холода, что просачивается в каждое слово. Нечаев словно застегивает глухую броню - прячет свои эмоции, становясь циничным и расчетливым.
– С кем жила Надя все это время?
– С няней. По бумагам она ее…
Я не могу сказать это вслух - потому что это
Арман едва заметно кривится. Продолжая удерживать меня за горло, трогает второй рукой за плечо, спускается ниже, сжимает грудь, давая вполне определенный намек.
– Ты позволила ей жить с чужой теткой сколько? Два года? И ни разу не попыталась вернуть?
– его голос сочится разочарованием, презрением. Каждое его слово бьет меня наотмашь, оставляет кровавые следы на моей израненной душе.
– Так боялась потерять теплое место у папаши под боком?
У меня темнеет в глазах - я падаю. Проваливаюсь в тот страшный день, который я вычеркнула из памяти. Заставила себя думать, что этого не было. Убедила, что это лишь кошмар, а следы на моем теле, что остались после того жестокого урока отца - просто случайные шрамы.
Я задыхаюсь от того отчаяния и страха, которые испытывала в тот день.
Я боролась.
Я билась. И готова была умереть за дочь.
Но я оказалась недостаточно сильной…
В себя меня приводит легкая пощечина - лицо горит, а взгляд, наконец, фокусируется. Арман стоит рядом, но больше не держит. Я сижу на стуле и теперь смотрю на него снизу вверх.
– Если хочешь видеть дочь и быть с ней рядом, будешь послушной, Лена.
Внутри обрывается тонкая ниточка надежды.
– Арман, прошу… Не будь жестоким.
Голос звучит ломко, я вот-вот сорвусь в пропасть.
– Жестоким?
– криво ухмыляется он.
– Нет, Лена. Я еще достаточно мягок с тобой.
– Зачем тебе Надя? Отпусти нас. Мы уедем, и ты никогда…
– Забудь!
– рявкает он.
– Она - моя. А все мое будет со мной.
– Но…
– И раз уж ты утверждаешь, что тебе она тоже нужна, я дам тебе шанс быть с дочерью. Ты ведь моя жена. Так что поиграем в счастливую семью.
– И что мне надо будет делать?
Нечаев делает шаг ко мне, наклоняется, а меня будто плитой придавливает - такой у него тяжелый взгляд в этот момент.
– Выполнять супружеский долг. Будешь вовремя раздвигать ноги, Лена. И может быть, я оставлю тебя с Надей.
– Ты чудовище!
– выплевываю, не сдержавшись.
– Так нельзя!
Арман скалится, но отстраняется, пренебрежительно оглядывает меня.
– Мне можно все. Мы вернемся в город, и я исправлю документы. У тебя есть время до утра подумать над моим предложением. Не устраивает - дверь знаешь где.
Он бездушный, циничный и безжалостный. Я даже не знаю, кто страшнее - он или мой отец.
Нечаев бросает взгляд на часы, затем в окно и добавляет:
– Через пару часов я вернусь, и мы уедем. Собери вещи, если что-то нужно. Но можешь и оставить весь хлам здесь - своей дочери я все куплю новое.
– Но ведь сейчас ночь… - пытаюсь возразить.
– Лучше бы тебе начать слушаться. И да, не вздумай сбежать.
Бывший
напоследок обдает меня таким многообещающим взглядом, что у меня внутри все застывает. Он уходит, а я так и сижу, глядя перед собой.В голове пусто. Только ужас и паника.
Я не понимаю, откуда такая реакция. Почему? За что? Да, я скрыла беременность, но ведь ему не нужны были дети! У него были другие женщины, бизнес и карьера. Я же помню это!
Так почему сейчас в нем столько ярости?
Обхватив себя руками, мерно раскачиваюсь из стороны в сторону, пытаясь понять, как быть дальше. Оставаться? Ждать? Послушно выполнять его приказы?
И что будет дальше? Он точно так же будет меня шантажировать. Только помимо дочери появится еще что-то вроде обвинения в шпионаже. Понятия не имею, с чего он это взял, да и не могу даже в деталях вспомнить тот день в его офисе - меня всю трясет от страха, что Арман заберет Надю.
На ватных ногах иду в спальню - дочка сладко сопит. Присаживаюсь рядом, и слезы сами наворачиваются на глаза.
Он говорит, что я не боролась. Он говорит, что я позволила отцу забрать дочь.
Что если Арман прав? Что если я сделала недостаточно? Может, надо было пойти до конца? Надо было лечь под того партнера, а не попытаться перехитрить отца?
Прикрыв глаза, проваливаюсь в тот день, когда он поставил мне очередное условие - соблазнить его потенциального партнера. Тот любил девочек помоложе, как сказал отец. Ради такого он даже заказал мне гименопластику сделать, лишь бы этот толстосум отымел меня как в первый раз.
И снова меня будто в грязь макнули. Дрожь становится сильнее, а в груди снова удушающее чувство беспомощности.
Оглядываюсь по сторонам. Нет. Я больше не стану быть бессловесной заложницей. Наскоро собираю те вещи, что разложила. Проверяю через сеть, какие маршруты и куда есть. Покупать билеты нельзя - Арман найдет нас быстро. Остаются попутки.
Значит, поедем так. Налички хватит, а там уж разберемся.
Надя сонно ворчит, когда я ее одеваю.
– Тише, моя хорошая. Скоро все будет хорошо. Скоро мы уедем далеко и будем спокойно жить.
Дочка хнычет, но на руках быстро успокаивается.
Оплату за квартиру я внесла заранее. Так что сбегать вот так, не встретившись с хозяевами, мне не стыдно. Выходя из подъезда, оглядываюсь по сторонам - но во дворе все спокойно. Мне не верится, что Арман сделал нам такой щедрый подарок - ушел, понадеявшись, что я буду послушно его ждать. Черта с два.
Быстро обхожу дом и иду в сторону автовокзала. Когда проезжали здесь, я заметила небольшую стоянку, где у придорожного кафе тормозили машины и междугородние автобусы.
Мой план - перехватить водителя и заплатить ему на руки, чтобы он взял нас с собой.
Рискованно. Но это лучше, чем становиться заложниками уязвленного эго Нечаева.
Я успеваю не просто дойти до кафе, но и приметить автобус, который как раз только заехал на стоянку. Значит, у меня будет минут десять.
Вижу, как водитель выходит на улицу, за ним закрывается дверь, и он направляется к кафе. Тороплюсь к нему, чтобы перехватить и попросить о помощи. Но едва прохожу метров десять, как дорогу мне преграждает Арман.