Фиктивная жена

А ведь обещал брату, что не буду…

Слово давал…

ГЛАВА 11

Мирон

Губы у нее сладкие. Вкусные. Оторваться невозможно. Всасываю их, ласкаю языком, не желая останавливаться. Хочется намного больше, чем этот невинный поцелуй. Остатки разума пытаются удержать руки на ее талии, а не пуститься исследовать хрупкое тело. Просыпается невыносимая жажда спалить нас дотла. Нет, девочка мне не отвечает, но и не сопротивляется, кажется, даже не дышит.

Когда зал взрывается аплодисментами, меня приводит в себя восторженный свист Арона. Останавливаюсь, отрываясь от Миланы, хотя тело протестует. Девочка смотрит на меня растерянно, глубоко вдыхая. Ой, не нужно на меня так смотреть, я сам еще не понимаю, что происходит.

Отстраняюсь, открываю ее вуаль, во рту вкус клубники. Я почти сожрал всю ее помаду. Что, мать ее, это было?! Беру Милану за руку и поворачиваюсь к гостям, которые спешат нас поздравить. В голове дурман, словно я пьян, никак не могу собраться, просто киваю, пожимаю руки, принимая поздравления. Милану целует и обнимает бабушка, что-то шепча, а меня по плечу хлопает Арон и ухмыляется гад. Делает вид, что приобнимает по-братски, а сам шепчет:

— Поздравляю, брат, это было эффектно. За Платоном теперь следи, а то он с катушек съедет. — Хочется спросить у него, что он несет, но оглядываюсь в поисках младшего брата и не нахожу его. — Да к бару он побежал, — читая мои мысли, отвечает Арон.

— Скажи охране, чтобы глаз с него не спускали, — прошу я. Арон кивает и отходит, уступая место публике, жаждущей польстить мне и поздравить. Милана растерянно кивает, пытаясь улыбаться людям, которых видит впервые. Притягиваю ее ближе, подставляю руку, чтобы держалась за меня, и она с удовольствием хватается.

Толпа, наконец, рассеивается, гостей приглашают в шатер на банкет, где начинает играть живая музыка.

— Вы целовали меня по-настоящему, — шепчет мне девочка.

— «Ты», — поправляю ее.

— Что?

— Я твой муж, обращайся ко мне на «ты», даже когда никого нет рядом. Ты должна привыкнуть, иначе ничего не выйдет.

— Хорошо, — вдруг нервно выдает она, вздергивая подбородок. — Ты целовал меня по-настоящему.

Ну целовал. Да. Так вышло, котёнок, я же не знал, что ты такая вкусная.

— Поверь, это еще не по-настоящему, — усмехаюсь я и тяну ее за собой к шатру.

— Но… — Милана хочет возразить, а потом сжимает губы и впивается ноготками в мою руку. Ощутимо даже через костюм. Характер все-таки есть, и меня это заводит.

Свадьба в разгаре. Поздравление со сцены. Подарки. Музыкальные паузы от джазовой певицы и профессиональных музыкантов. Утомительно. Хочется уже тишины. Я не любитель таких мероприятий. Милана рядом со мной покручивает бокал с шампанским. Она умница, взяла себя в руки. Периодически к нам подходят гости, и девочка почти искренне улыбается.

— Вот скажи мне, что люди находят в таких церемониях и празднованиях? — спрашиваю я ее.

— Что вы… ты, — поправляется, улыбаясь. — Что имеешь в виду?

— Мне кажется, свадьба – очень личный праздник. Нет, это даже не праздник, а что-то интимное, принадлежащее только паре. А в это все, — развожу руками, — показуха. Нет, — усмехаюсь, — в нашем случае, конечно, самое то. Зачем этот цирк устраивают настоящий пары?

— Может, они желают разделить свой праздник с другими? Все девочки хотят настоящую свадьбу. Наверное, — выдыхает она. — Но соглашусь. Я бы хотела другую свадьбу. Более тихую, по-семейному.

Поворачиваюсь, рассматриваю девочку, а она смотрит куда-то вглубь зала и хмурится. Арон весь вечер беседует с Ульяной Леонидовной – похоже, они друг друга нашли. Язык у него подвешен, он может гармонично влиться в беседу как с блатными урками, так и с интеллигентными старушками. Платон рядом. Пьет. В нашу сторону почти не смотрит. Арон за ним присматривает лично, но мне жутко не нравится обилие алкоголя в его руках. Ладно, завтра разберемся с этим ревнивым идиотом. Повод у него все же есть.

Веду глазами по толпе и вдруг натыкаюсь на Нику. На мою любовницу! А я не приглашал ее. Запретил ей появляться на свадьбе, все четко объяснив, и она вроде бы поняла. Не с первого раза, конечно, через истерику. Пришлось ее осадить, чтобы дошло. И вот она здесь. В маленьком черном блестящем платье, на высоких шпильках, с агрессивным раскрасом на лице. Ярко-красные губы расплываются в хищной улыбке. Ой, мать. Накажу же. Скулить потом будешь. Как ты посмела меня ослушаться?! Плохо дрессирую? Надо жестче. Думая об этом, я смотрю Нике в глаза, чтобы считывала весь мой гнев. И она хорошо меня знает, чтобы понять, что ее ждет за такую вольность. Но все равно, тварь, нарывается.

— Добрый вечер, — салютует нам бокалом. Киваю. Хотя хочется вышвырнуть ее отсюда. Но скандал на публику никому не нужен. Нет, меня не пугает ее присутствие – я, в конце концов, не палюсь с любовницей. Меня злит ее наглость и блеск в глазах, который ничего хорошего не обещает. — Поздравляю, — с язвительной улыбкой произносит Ника, неприлично долго размаривая Милану. — Не познакомишь с невестой? Ой, — театрально прикрывает рот рукой. — Уже с женой.

То есть не поверила, что брак фиктивен? Пришла лично проверить.

— Познакомлю, — сквозь зубы произношу я. Обвиваю Милану за талию, притягиваю к себе. Девочка поддается, хотя напрягается. — Это Милана Вертинская, моя жена, — специально выделяю свою фамилию, так что Нику передергивает. Ты же за этим пришла? Да? Я всего лишь подыгрываю твоим фантазиям. И контрольный – целую Милану в висок, демонстративно глубоко вдыхая ее нежный, тонкий запах. Поворачиваю девочку лицом к себе за подбородок, заглядываю в глаза. — Да, малыш?

— Да, — тихо отвечает Милана. Хорошая девочка, улыбается. Хорошо играет, вживается в роль. Я сам верю этим невинным глазкам.

— Ты же говорил, что брак фиктивен! — громче чем надо, на эмоциях спрашивает она. Благо играет музыка, и за гулом голосов никто ничего не разбирает. Отпускаю Милану. Встаю с места, обхожу стол, подходя ближе к Нике. В нос бьет запах ее холодных цитрусовых духов, раньше мне нравилось, а теперь раздражает.

— Пошла вон отсюда! — цежу сквозь зубы.

— Что, я права? Да?! Брак настоящий? — с претензией и вселенской обидой в голосе кидает она мне. — Ну ты и мудак! — а вот это уже непростительная ошибка с ее стороны. Никому не позволяю себя оскорблять, тем более женщине.