Философ с папиросой в зубах

Через пару часов Раневская позвонила Володе:

— Спасибо, дорогой! Вы прислали ко мне волшебника. Он осмотрел меня, мял мне живот — и внезапно боли исчезли — я словно заново воскресла!.. Однако потом он повел себя неприличным образом!

Володя изумился — Захро, джентльмен до мозга костей, деликатнейший человек — и вдруг позволил себе неприличное обращение с немолодой женщиной?!

— Фаина Георгиевна, что же Захро Авраамович такого неприличного сделал? — с ужасом спросил Володя.

— Представляете, я вручила ему конверт с гонораром, а он никак не хотел его брать — и уходя оставил его на шкафу в передней.

— Так в чем же проблема? — в недоумении воскликнул Володя.

— Я не могу достать конверт оттуда, — чуть не плача, молвила Раневская.

Интим с Онегиным

— Говорить, как Раневская, было невозможно, за ней можно было только записывать, — рассказывал выдающийся актер Алексей Баталов, хорошо знавший Фаину Георгиевну. — Возможно, один из секретов актрисы в том, что многие свои афоризмы она произносила серьезно и не комиковала.

Так обзванивая и поздравляя знакомых с Новым годом, Раневская строго и вместе с тем интригующе предупреждала:

— И не вздумайте сегодня приходить ко мне. У меня интимный вечер с потрясающим мужчиной.

— Кто же этот счастливчик? Скажите, если не секрет, — предвкушая сенсацию, спрашивали на том конце трубки.

— Евгений Онегин. Буду его перечитывать!

Великий и могучий

«Я не умею выражать сильных чувств, хотя могу сильно выражаться», — говорила Фаина Георгиевна. Однако сочные народные выражения, то и дело слетавшие с ее уст, воспринимались вовсе не как нецензурная брань, а как абсолютно органичная ей языковая манера, скорее милая и забавная, чем оскорбительная.

Однажды, когда актриса как обычно выразилась с присущей ей прямотой, какой-то ханжа не преминул сделать ей замечание:

— В литературном русском языке нет слова «жопа»!

Фаина Георгиевна мгновенно отреагировала:

— Как странно! Слова нет, а жопа есть…

Перепутал

Рина Зеленая рассказывала Василию Катаняну:

— В санатории в Комарово к Раневской за стол подсадили какого-то зануду, который все время хаял еду. У него и суп был холодный, и котлеты не соленые, и компот кислый. (Может, и вправду.) За завтраком он брезгливо говорил: «Ну что это за яйца? Смех один. Вот в детстве у моей мамочки, я помню, были яйца!»

— А вы не путаете ее с папочкой? — деликатно осведомилась Раневская.

Кандидатура «что надо»

Однажды «эрзац-внук» Алексей Щеглов привел к Раневской на смотрины свою невесту. Он постарался представить девушку в наиболее выгодном свете:

— Фаина Георгиевна, это моя любимая девушка Катя. Она умеет вкусно готовить, прекрасно печет пироги, аккуратна, квартиру приберет, так что не будет ни пылинки, ни соринки…

— Прекрасно, мой мальчик! Она меня вполне устраивает. Кладу ей тридцать рублей в месяц плюс столованье, и пусть приходит по вторникам и пятницам, — одобрила кандидатуру Раневская.

Невестка-кардинал

«Эрзац-внук» Алексей Щеглов, наконец, женился. Перед визитом к Раневской его супругу Татьяну строго-настрого предупредили:

— Танечка, только ни в коем случае не возражайте Фаине Георгиевне! Старуха ужасно не любит, когда ей начинают перечить, — в один голос твердили ей муж и свекровь.

Когда молодожены приехали домой к актрисе в Южинский переулок (сейчас Б. Палашевский. — Ред.), Раневская пристальным взглядом окинула Таню, нарядившуюся по случаю генеральных смотрин в свое лучшее красное платье, и сказала:

— Танечка, вы одеты как кардинал!

— Да, это так, — смиренно ответила невестка, памятуя строгие наставления. Вместе с тем сравнение с каким-то кардиналом, понятно, жутко уязвило ее самолюбие.

Когда Щегловы вернулись домой, их встретила бедная мать Алексея с совершенно убитым лицом. Оказывается, Фаина Георгиевна, пока молодожены были в дороге, уже позвонила ей и язвительно заметила:

— Поздравляю, у тебя невестка — нахалка!

Большая ж…, или Закон Архимеда

Раневская, как и большинство женщин, абсолютно не разбиралась в физике, но однажды ее вдруг жутко заинтересовало, почему современные корабли, сделанные из железа, не тонут.

— Как же это так? — допытывалась она у жены своего «эрзац-внука» Татьяны Щегловой, инженера по профессии. — Железо ведь гораздо тяжелее воды, отчего же тогда тысячетонные стальные корабли не тонут?

— Тут все очень просто, — ответила та. — Вы ведь наверняка изучали физику в школе?

— Что вы, деточка, в Мариинской женской гимназии у меня была железная двойка, — отрешенно посетовала Фаина Георгиевна. — Хоть убейте, не помню ни одного закона физики…

— Ну, хорошо, я вам напомню: был такой древнегреческий ученый Архимед. Он открыл закон, названный его именем: на тело, погруженное в воду, действует выталкивающая сила, равная весу вытесненной воды… Ну как, вспомнили? Этот Архимед еще от радости воскликнул: «Эврика!»

— Наверное, я дура полная. Ничего н-не понимаю, — развела руками Фаина Георгиевна.

— Ну вот, к примеру, вы садитесь в наполненную до краев ванну, что происходит? Вода вытесняется и льется на пол… Отчего она переливается через край?

— Оттого, что у меня большая жопа! — наконец-то постигла Раневская закон Архимеда.

Нежеланный поклонник

Председатель Комитета по телевидению и радиовещанию СССР С. Г. Лапин печально известен своими дурацкими запретами и мракобесьем. В 1970-е годы он ввел более жесткую, чем в годы «оттепели», цензуру, многие передачи и фильмы при нем подвергались серьезной правке, а порой и отменялись целиком. Тщательной проверке на предмет идеологической «чистоты» подвергались развлекательные и эстрадные передачи. Была введена система обоснованных запретов. Лапин не разрешал, к примеру, на экране телевизора появляться людям с бородами. Мужчинам-ведущим было запрещено выходить в эфир без галстука и пиджака, а женщинам не разрешалось носить брюки.

Правление Лапина стало также известно как период антисемитизма на Центральном телевидении СССР. На голубом экране постепенно перестали появляться такие популярные исполнители, как Вадим Мулерман, Валерий Ободзинский, Майя Кристалинская, Аида Ведищева, Лариса Мондрус, Эмиль Горовец, Нина Бродская.

Как ни странно, известный своей нетерпимостью к инакомыслию и откровенным антисемитизмом, Лапин был восторженным почитателем Фаины Георгиевны Раневской. Актриса, не любившая идеологических начальников, довольно холодно выслушивала его лестные отзывы о своем творчестве.