Философия права. Учебник для вузов
Шрифт:
В рамках и в контексте марксистской теории и социалистической практики члены общества — прежде всего производители и потребители. Признаваемая здесь применительно к ним "личная собственность" — это потребительская плата (все равно в какой форме — натурой, квитанциями, трудоднями, карточками, денежными знаками или иным видом "удостоверения от общества" [109] ) отдельному производителю за его труд. Причем количество и качество как "трудового пая" отдельного члена общества, так и причитающегося ему потребительского пая устанавливаются властным, планово-централизованным путем. Иначе и быть не может в условиях отсутствия стоимостных, товарно-денежных и рыночных отношений, поскольку "индивидуальный труд уже не окольным путем, а непосредственно существует как составная часть совокупного труда" [110] . Объем и характер вычетов из совокупного общественного продукта (т. е. итога совокупного труда), включая все вычеты из труда отдельного производителя, а следовательно, объем и способы распределения "той части предметов потребления, которая делится между индивидуальными
109
См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч., т. 33. С. 92.
110
Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 19. С. 18.
111
Там же. С. 17.
Здесь ни теоретически, ни практически не остается условий и места для индивидов и их формального равенства, — т. е. вообще почвы для буржуазного "равного права", — при определении меры труда и потребления для членов социалистического общества.
Согласно марксизму единственным основанием для сохранения буржуазного "равного права" при социализме является оплата по труду. Однако такое всеобщее трудовое измерение означает прежде всего и в конечном счете определение людей (членов социалистического общества) лишь в качестве "трудящихся", "только как рабочих" [112] . Но отсюда (т. е. из социально-политического признания людей лишь в качестве "людей труда", "трудящихся", "рабочих" и т. д.) вовсе не следует признания отдельного "трудящегося", "рабочего", "человека труда" в качестве экономически и юридически свободного и самостоятельного человека-индивида — субъекта собственности, права, морали и т. д. Напротив, такое только "трудовое", "рабочее" измерение и признание людей как раз исключает саму возможность их экономического, правового, морального и т. д. измерения.
112
Там же. С. 19.
Конечно, если люди — это только "рабочие", то они, во-первых, все должны работать (всеобщая трудовая повинность по социалистическому принципу: "кто не работает, тот и не должен есть", т. е. принудительный характер труда), а во-вторых, только "трудящимся" (только "за труд, за "трудовой пай") может полагаться и "потребительский пай". Но складывающееся здесь соотношение между потребительским и трудовым паем, между трудом и потреблением, между людьми в качестве производителей и этими же людьми в качестве потребителей определяется не принципом формального (правового) равенства, а политико-властными (внеэкономическими и внеправовыми) регуляторами.
Оплата "по труду" (по его количеству и качеству) и, следовательно, соответствующее "право производителей пропорционально доставляемому ими труду" [113] здесь невозможны уже потому, что вместо объективных форм и критериев выявления общественно значимого количества и качества труда (через товарно-стоимостные и рыночные формы, свободу спроса и предложения, купли и продажи и т. д.) в условиях обобществления средств производства и труда начинают действовать произвольные, властно определяемые формы и критерии. Труд оплачивается здесь не по его количеству и качеству, а по политико-властной оценке труда и его носителей (соответствующих социальных слоев, групп, классов) в системе диктатуры пролетариата и тоталитарного строя. Связь между оплатой и трудом становится социально-политической и теряет экономико-правовой характер. Об отсутствии каких-либо пропорциональных (т. е. эквивалентных, экономико-правовых) связей и соотношений между потреблением и трудом при социализме свидетельствуют пресловутые трудовая "выводиловка", потребительская "уравниловка" и т. д. в сочетании с "номенклатурным" распределением благ и потребительских привилегий.
113
Там же.
При капитализме, согласно марксистскому варианту трудовой теории стоимости (в рамках которой, кстати говоря, качественные различия между разными видами труда игнорируются и сводятся к количественным различиям), количество и качество труда, цена товара (в том числе и рабочей силы, а следовательно, и размеры прибыли, прибавочной стоимости, зарплаты юридически свободного наемного рабочего и т. д.) определяются через рыночный механизм, спрос и предложение на товары и услуги, т. е. стихийно, "окольным путем". Причем, отмечает Маркс, при таком "товарообмене обмен эквивалентами существует лишь в среднем, а не в каждом отдельном случае" [114] . При социализме же (на низшей фазе коммунизма) обмен одной формы труда (трудового пая) на другую форму труда (в виде потребительского пая), принцип равенства, эквивалентности сохраняются, по Марксу, в каждом отдельном случае. Кто же и каким образом при социализме может заменить собой отсутствующий здесь товарно-стоимостной, рыночный механизм выявления количества и качества каждой уже заранее обобществленной и общественно признанной (без всякого рынка, спроса и предложения и т. д.) части "совокупного труда"?
114
Там же.
В марксистской теории нет прямого ответа на этот вопрос, но в контексте марксистского учения о низшей фазе коммунизма предполагается, что политическая власть в условиях обобществления средств производства (диктатура
пролетариата) сможет непосредственно и прямо (минуя "окольный" путь рынка и т. д.) установить качество и количество всех видов труда и на этой основе обеспечить эквивалентность и равенство (а, следовательно, принцип буржуазного "равного права") в соотношении между оплатой за труд (потребительским паем) и самим "трудовым паем" (количеством и качеством труда). Но труд (с его качеством и количеством) лишь в его товарнорыночном опосредовании (вместе с другими товарами) приобретает свое общественно значимое количественное и качественное измерение, осуществляемое в правовой форме свободных сделок по принципу формального равенства договаривающихся сторон.Причем всеобщим масштабом и равной мерой здесь, в свободных отношениях труда, является право, а не сам труд, который выступает не в качестве измерителя, а измеряемого: общественно значимые характеристики труда (его количество и качество) как раз и определяются реальным спросом и предложением и измеряются рыночной ценой соответствующего товара (в том числе и товара рабочая сила) по добровольному соглашению формально равных сторон.
Вне и без товарной формы труда (и как рабочей силы, и как продуктов труда), без проверки через механизм рыночного спроса и предложения нельзя говорить ни об общественно значимых измерениях количества и качества труда, ни об эквивалентности и равенстве между разными видами труда (в том числе и между трудовым и потребительским паем), ни, следовательно, о сохранении буржуазного "равного права" для распределения при социализме предметов потребления "по труду" ("равная оплата за равный труд"). Невозможно уничтожить товарные отношения труда и в то же время сохранить обусловленные ими эквивалентность обмениваемых благ, формальное равенство обменивающихся субъектов и в целом экономическое содержание и правовую форму обмена.
Товарно-денежные, рыночные отношения и соответствующие им правовые формы и принципы (эквивалентности, равенства и т. д.) являются естественно-исторически сложившимся и единственным адекватным и потому эффективным механизмом и способом определения (через свободное волеизъявление производителей и потребителей) общественно полезных и значимых свойств и характеристик труда, его количества и качества. Отсюда и незаменимое значение товарно-рыночных и правовых отношений для развития эффективности производства в его ориентированности на потребителя и удовлетворение его нужд, совершенствования труда и улучшения качества товаров, для научно-технического прогресса общества и роста его благосостояния.
Когда же индивидуальный труд уже без рыночного механизма реального спроса и предложения, без всякого объективного способа проверки и удостоверения его свойств и результатов со стороны самих членов общества, будущих потребителей продуктов этого труда, словом, непосредственно существует как составная часть совокупного труда, мы как раз оказываемся в знакомой ситуации реального (нетоварного, безрыночного) социализма с его неэкономическими и неправовыми отношениями производства и распределения продуктов труда. Количество и качество труда, его общественная полезность и значимость здесь определяются не рынком, не объективными потребностями самих участников процесса труда и потребителей его результатов, а "сверху", в централизованно-плановом порядке, путем политико-властных решений. Последствия этого общеизвестны — тенденция к производству для производства и его превращению в затратный механизм, диктат производства над потреблением, количественных показателей над качественными (не только в производстве и потреблении, но и во всех сферах жизни), минимизация личной потребительской "собственности", нивелирование труда и его оплаты ("выводиловка", "уравниловка" л т. д. — в пользу "низов", с привилегиями для "верхов", в ущерб лучшим, талантливым, творческим работникам), низкая производительность труда, отторжение научно-технического прогресса, хронический дефицит и низкое качество продуктов и услуг, полный запрет и криминализация хозяйственной самостоятельности и активности индивидов и параллельное широкое распространение нелегальных форм производства и распределения (от спекуляции, частнопредпринимательской деятельности, системы краж и хищений социалистического имущества и т. д. до мощной "теневой экономики", мафиозных политико-хозяйственных кланов и в целом организованной преступности).
Марксистское положение о сохранении при социализме буржуазного "равного права" для распределения предметов потребления "по труду" ("равная оплата за равный труд") по сути дела имеет в виду замену права — трудом, правового регулятора — трудовым регулятором, всеобщего правового масштаба и равной правовой меры — всеобщим трудовым масштабом и равной трудовой мерой. И надо признать, что процесс становления и утверждения реального социализма (по логике его идеологического, социального, политического и хозяйственного развития) по-своему подтверждает подобную замену — полное вытеснение права как специфического регулятора по принципу формального равенства (в том числе из сферы труда и распределительных отношений) и попытку внедрения прямой и непосредственной властнопринудительной "трудовой регуляции" во все сферы жизни общества.
Из направлений и форм подобной силовой "трудовой регуляции" можно, к примеру, назвать такие, как: борьба "трудящихся" против "нетрудящихся" и "нетрудовых доходов", "не трудящийся да не ест", всеобщая трудовая повинность и уголовная ответственность за уклонение от труда, железная "фабричная" дисциплина и трудовой распорядок для всего общества — вместо единого правопорядка, централизованно-плановый учет, использование и распределение трудовых ресурсов, "рабсилы" в масштабах всей страны, внеэкономические и внеправовые средства и формы прикрепления городского и особенно сельского населения к труду, к определенному месту, региону и сфере труда, возвышение "физического труда" и принижение, обесценение интеллектуальной деятельности, трудовое воспитание и перевоспитание людей для создания нового человека — "человека труда", массовое распространение исправительно-трудовых лагерей и колоний, уравнительные тенденции в труде и потребительском обеспечении с учетом места и значения соответствующих классов, слоев и групп трудящихся в общей иерархической организации "всех трудящихся" и т. д.