Философия секса

– Любопытно, – Дин придвинулся ближе и заговорщически подмигнул, – запиши меня на свои танцы, Крис, папа от меня сразу отстанет.

– Конечно, в пятницу пойдём вместе, будет работать группа для новичков, и я подскажу, если что-то не поймёшь.

– Отлично, – Дин хлопнул альфу по плечу, и тот аж согнулся под тяжёлой рукой главного редактора. Быстро поднявшись, омега направился на работу, а Крис, потерев плечо, бросил на столик пару монет чаевых. За завтрак Дин заплатил сам.

~

Часть 6

«Господин Херман Ведель-Ярдсберг умер сегодня в шесть утра. Ждём тебя вечером в семь на семейном ужине. Будет присутствовать наш семейный адвокат и юрист – представитель Хермана», – гласило сообщение от папы. И ни слова больше. Ивар даже не подписался.

Под ложечкой заныло, Дин с отчаянием представил, как сообщит об этом ужине Рейли – его омега ненавидел посещать семейство Осенов. Впрочем, Рейли можно и не звать. Но нет – Рейли ему не простит, если Дин не пригласит его на столь важное событие в его жизни. Ведь решается судьба их обоих. Совершенно незнакомый им бета вмешался в их счастливые отношения и только от его последнего желания зависело их будущее. Если по завещанию Дин лишится всего, Рейли должен узнать об этом первым. И первым принять решение – сохранит ли он их отношения.

Дин не хотел о таком думать. На душе становилось до отвращения противно. Зачем он будет нужен самому известному модельеру Норге, чьи коллекции теперь будет производить одна из итальянских фабрик и продавать в известнейших бутиках Европы? Дин станет грязным пятном – безработным бывшим редактором, не умеющим и не знающим в своей жизни ничего, кроме журналистики. Дину было даже стыдно думать о том, что Рейли примет его, как бездомного подкидыша.

– Мне не хотелось тебе этого говорить, но на средства Хермана был куплен наш дом и загородная вилла. Если он потребует выплатить все долги, мы останемся без жилья. – Отец позвонил после обеда и испортил и без того поганое настроение.

Бездомный. Нищий. Безработный. Что может быть хуже?

Дин не мог заставить себя позвонить Рейли и сказать ему о приёме. Как бы ни были сильны чувства всегда есть то, что легко их разрушит. И потеря работы, нищета и собственное падение в глазах любимого было именно тем самым ингредиентом, что могло превратить прекрасные чувства в ненависть. Дин не хотел видеть, как день за днём меняется отношение любимого мужчины, и как дети перестают уважать его. Нужно было придумать решение, чтобы спасти свою семью и не лишиться газеты.

– Ты должен согласиться на этот брак, сынок. Ты ведь понимаешь, не всё в жизни по любви происходит…

– Завещание ещё не озвучили! – рыкнул на отца Дин. Так хотелось, чтобы Мортен поддержал, сказал, что понимает, как важна для Дина семья и его дети, и что будет помогать найти новую работу, и … Но отец пёкся только о своём благосостоянии. Как и всегда.

– Ты приезжай пораньше. Ивару стало плохо с сердцем, вы поговорите, он, глядишь, тогда успокоится.

– О чём мне с ним говорить? Я не собираюсь выходить за отпрыска какого-то Оле. И вообще я приеду с Рейли.

– Сын, не делай глупостей…

Дин сбросил вызов. На душе кошки скребли, и было так гадко, что хотелось повеситься. Или выброситься из окна своего офиса, где столько раз Рейли, широко расставив ноги, отдавался в каждом углу и на каждом предмете мебели.

Сил на то, чтобы позвонить и сообщить новость мужу, не было. Дин послал ему сообщение, проклиная свою слабость. Рейли ответил и с деланным энтузиазмом сообщил, что отвезёт детей брату и прикупит для ужина любимого вина. Лучше бы Рейли устроил скандал и запретил ему посещать родителей.

В десять минут восьмого Дин стоял у порога огромного двухэтажного особняка, который родители построили тридцать лет назад, как уверял Мортен, на его первый заработок. Оказалось всё намного банальнее – некий друг, граф-миллиардер, одолжил ему кучу денег и помог встать на ноги. И вместо того чтобы за долгую жизнь скопить и вернуть долг, Мортен всё прогулял. А отдуваться теперь придётся Дину.

– Прости, опоздал, – Рейли выскочил из такси и чмокнул его в губы. – Ты так сильно расстроился?

– Не из-за тебя, – Дин отвернулся, понимая, что любимый всё прекрасно чувствует, видит по его глазам и не успокоится, пока Дин не сознается, что же случилось. Но сейчас он не был готов говорить и очень надеялся, что всё обойдётся.

– Не переживай, я выпил пару бокалов вина перед приездом, чтобы твой папа меня не смог расстроить, – Рейли беззаботно улыбнулся, а Дин сглотнул сухой ком в горле.

Открыв двери, он пропустил любимого вперёд, развесил их одежду в гардеробной и на пороге гостиной, поддавшись внезапному порыву, крепко обнял, прижимая к себе, и горячо прошептал:

– Я люблю тебя, очень сильно, и не хочу тебя потерять!

– Ты меня не потеряешь, – удивлённо ответил Рейли.

На его появление семейство Осен отреагировало привычным холодом. Ивар сделал вид, что супруга сына нет в помещении, а Мартен раздражённо закатил глаза. В зале также присутствовал семейный адвокат, возможно, планируя придумать ходы отступления, если Херман потребует с них долг. Появления юриста с завещанием они дожидались в угнетающем молчании. Рейли успокаивающе поглаживал Дина по руке, но это не помогало – напряжение росло, и уйти из дома, плюнув на карьеру и родителей, хотелось всё сильнее.

В восемь на пороге дома появился пожилой сухой бета с маленьким чемоданчиком. Он торопливо вошёл в гостиную и разложил на столе бумаги. Оригинальное завещание было оставлено в нотариальной конторе, и бета раздал всем копии. Адвокат семьи, откашлявшись, зачитал его. Дин старался вслушиваться, пытаясь понять, о чём он говорит, но слова пролетали мимо и оседали болезненным грузом в душе.

Долг Осенов перед Херманом Ведель-Ярдсбергом превышал стоимость недвижимости и редакции. Мортен стал оправдываться, что первые попытки открыть свой бизнес оказались неудачными, но Дин только отмахнулся – всё это казалось бездарной растратой в комедии абсурда. Естественно, за тридцать лет шикарной жизни не по средствам полученные деньги успешно испарились. Сейчас Осены жили на дивиденды от НоргеТаймс, и Дин очень старался, чтобы себестоимость компании постоянно росла. Только этого было недостаточно.

Все свои средства Херман собирался перевести в фонды города и благотворительности. А также средства, которые в пору былой молодости раздал своим друзьям.

– Господин Ведель-Ярдсберг указал несколько условий для изменения распределения капитала. Семьи Осенов и Тённессенов могут сохранить одолженные средства, если их сыновья обручатся и родят наследника. Этот пункт будет считаться действительным после минимум одного совместного года проживания и достижения ребёнком возраста трёх лет. В случае, если брак не будет расторгнут до восемнадцатилетия наследника, все средства, принадлежащие семье Ведель-Ярдсберг, перейдут в его распоряжение. Наследник также должен будет взять фамилию и титул графа Херман. Если в течение трёх месяцев свадьба не будет официально зарегистрирована, должники обязаны вернуть одолженные средства по установленной государством процедуре.