Философия. Книга вторая. Просветление экзистенции

Правда, можно в растерянности сказать: я не могу желать. Тогда я сам не присутствую, зависаю в возможностях нескончаемой рефлексии, не прихожу к решению, в качестве которого я действительно есмь, если только я желаю своего воления.

Воля имеет свою основу в свободе, полагающей саму волю в витание, из которого воля силой той же самой свободы приходит к решению. Воля, которая желает самой себя, не есть воля, которая желает нечто. Волю, желающую нечто, можно описать как психологический феномен. Воля, желающая самой себя, - это всплывающая из основы свободы активная достоверность бытия в волении нечто (Der Wille, der etwas will, l"asst sich als psychologisches Ph"anomen beschreiben. Der Wille, der sich selbst will, ist die aus dem Grund der Freiheit hervortauchende aktive Gewissheit des Seins im Wollen von etwas).

Психология воли и ее граница

1. Феноменология воли.

– Если бы мы захотели понять волю эмпирическими средствами, то ее рассматривают как высшую ступень некоторой системы реактивных проявлений. Но, рассмотренная с этой точки зрения, воля неожиданно становится чем-то иным. Рефлекторные движения происходят непреднамеренно и без сознания механически определенным образом в ответ на определенные раздражители. Механизм, хотя и бесконечно усложненный торможениями и проторениями (Bahnungen) рефлексов и их взаимным сочетанием в известные целокупности, остается все же только механизмом. Инстинктивные действия (Instinkt- und Triebhandlungen), правда, сопровождаются уже сознанием стремления, влечения к осуществлению и исполнению, пробуждаемым только от сопротивления, противопоставляющего себя влечению как торможение, так что влечение не может непосредственно осуществиться и тем самым «сработать»; это инстинктивное стремление еще слепо и не знает своей цели (Ziel). Воля предполагает настоящее сознание как знание цели (Wissen des Zwecks). Не будучи ни чистым чувством реактивности, или стремящегося влечения, ни прагматически безразличным наглядным предстоянием (Voraugenhaben) некоторого предметного содержания, она составляет, скорее, единство того и другого: светлость цели, к которой я обращен в стремящемся движении (die Helligkeit des Ziels, auf das ich in strebender Bewegung gerichtet bin).

Существование воли предполагает рефлекторные движения организма и подвижность инстинктивного стремления. Сама воля появляется только вместе с различающим мышлением. Торможение стремления извне увлекает ее от цели (Ziel), которая теперь осознается как цель (Zweck), к средствам. Цель (Zweck) и средства становятся предметом размышления: средства, - в том смысле, пригодны ли они для цели (Zweck); цель - в том смысле, есть ли она истинная цель, т.е. действительно ли ее следует желать, и если да, то с этими ли средствами. Если совершен скачок от чисто регистрирующего к активирующему мышлению, и если воля отныне совершается в самопросветлении, то в ней есть нечто подвижное, что может испытующе противопоставить себя всем целям (Zwecken), потому что само оно не привязано ни к какой прочной точке зрения. Не может быть выбора без сознания этой подвижной рациональности.

Если мы поставим вопрос о мотивах выбора, то нам ответят, к примеру, так: имеется несколько мотивов, эти мотивы борются друг с другом, побеждает самый сильный из них; это и есть выбор. Однако это - неверное описание. Если бы действительно существовала эта борьба за меня, пассивно ее претерпевающего, то действие было бы слепым. Но слепое действие не более чем реактивно или инстинктивно. Оно означает некий выбор только для воспринимающего чувства наблюдателя, но не для воли. Выбор не есть перевес силы - ибо я могу принять решение в пользу психологически самого слабого мотива, с точки зрения силы эффективности и влечения, - но решение на основании рефлектирующего движения туда и обратно (Entscheidung auf Grund reflektierenden Hin-und Hergehens), при котором я сориентировался в своей ситуации и прислушивался ко всем силам в себе. Правда, существует и процесс борьбы мотивирующих сил, который, без выбора в собственном смысле слова, приводит к перевесу одной из них. Но о воле мы говорим лишь там, где налицо ясность сознания «я выбираю». Решающее мгновение в этой ясности есть то, в котором осуществление стремления еще остается отложенным и совершается проверка его направлений: в этом мгновении человек не только движим мотивами, но противостоит им как сознание «я так хочу».

Это сознание как принадлежащее к существу воли безусловно недоступно для феноменологического описания и психологического познания, хотя бы в действительности оно со всей достоверностью сознавало свой акт (Vollzug). Воля существует как отношение к себе самому (Wille ist als Beziehung auf sich selbst). Она есть самосознание, в котором я вижу себя не глазом созерцателя, но в котором я активно отношусь к себе самому. К этому истоку относится положение Киркегора: чем больше воли, тем больше самости (Je mehr Wille, desto mehr Selbst)²⁹. Для этой боли в ее изначальном выборе, который не есть уже выбор между некоторыми нечто, но проявляет самость в существовании, невозможно указать достаточную мотивировку.

2. Воздействие воли.

– Инстинктивная жизнь еще не отличает иллюзию от действительности. Она находит удовлетворение и в той, и в другой. В человеке есть исконная и устойчивая тенденция довольствоваться иллюзиями. Только воля как мыслящее сознание наполняет это различение мечты и действительности богатством последствий. Воля встает между влечением и удовлетворением как путь, на котором ищут осуществления, именно как такового. В таком случае человек равно покидает и непосредственную замкнутость существования, и его потерянность. Мысля и планируя на долгий срок вперед, воля вмешивается в существование, которое до сих пор было предоставлено себе самому, и вступает в историю. Она не только фактически, но и со знанием выходит за пределы сферы собственного существования. Ее воздействие как специфически основывающееся на смысле ее активности обращается в возможности на неограниченные отрезки времени. Воля, когда она уже не предоставлена сфере естественного, но пробивается за предел этого, лишь преобразующего себя, существования жизни, становится судьбой. Она желает достичь не только своего мгновенного довольства, но основы самой передающей себя далее действительности.

Эта со всей решительностью соотнесенная с действительным воля отстраняется от всякого рода пожеланий, представлений и мечтаний. Тем самым она знает свою силу, - изначально иную силу, сравнительно с усилием на уровне простого стремления. Стремясь, я прилагаю психологическое усилие и использую витальные силы; это усилие в своей однозначной напряженности не так трудно, как энергия воли, заключающаяся в обдуманной директиве внутренней жизни (besonnene Direktive der Innerlichkeit) применительно к действительной ситуации в ее неоднозначности. Такая энергия воли действительна именно не как мощное воздействие в данное мгновение и в ограниченном промежутке, но в дисциплинированной, открытой чуткости слуха (Helfh"origkeit) и ведении (Lenkung) при весьма скромной физической силе. Она есть длительность как непрерывность смысла; она принимает в расчет цели (Ziele) не ad hoc³⁰, но на целую жизнь, взыскуя последних целей даже за пределами всего знаемого.

3. Точки приложения воли.

– Прямолинейная активность стремления имеет своими непосредственными следствиями движения моего тела и мгновенное продолжение моей душевной жизни. Ее опосредованные воздействия возникают в виде моей ситуации, распространяющейся до размеров мира, как случайно - из слепой активности, так и планомерно - в силу воли. Зримые последствия, проявляющиеся физически, такие как движение руки, общи у нас с животными; через их посредство становится возможно изъявление смысла (Kundgabe von Sinn), технически планирующая деятельность, совместные действия с другими людьми как доступное пониманию поведение, а тем самым и перспектива в существовании, и воздействие людей на существование вообще, в течение целых тысячелетий. Мы спрашиваем: что, собственно, может и чего не может воля и где она должна приложить свой рычаг.

Все воздействия воли зависят от внесознательных механизмов в психофизическом существовании и в мире данностей и взаимосвязей, которых воля, когда она действует, не знает.

Первое непосредственное воплощение воли в движение тела и в характер протекания душевных процессов есть некий факт, столь же хорошо знакомый нам в его мгновенности, сколь и чудесный для нашего размышления. Это - та единственная точка в мире, где «магическое» обладает действительностью, т.е. где нечто духовное непосредственно воплощается в физическую и психическую действительность, а тем самым в то же время обусловливает изменение в своем собственном существовании. Сколько бы мы ни обогатили познание механистических и психологических взаимосвязей средствами каузального их объяснения, это воплощение всегда осталось бы первофактом, ни с чем другим не сопоставимым.

Этот первофакт подвергли научному исследованию, исходя из тех случаев, в которых упомянутое воплощение, вопреки ожиданиям, не состоялось. Звенья цепи или мысли не повинуются нам; человек не может сделать так, как он хочет. Он спрашивает врача, как он может сделать это, где, стало быть, должна вмешаться в дело его воля. Подобным образом спрашивает и тот, кто еще не умеет чего-нибудь, но хочет выучиться этому и упражняться в нем. Или ученый исходит из сложных постановок задач для экспериментов и на примере ошибок исследует механизм неудачи в достижении поставленных целей воли. То, что составляет предмет изучения во всех этих случаях, мало доступно для сообщения в слове, а в своих деталях может быть сообщено лишь весьма обстоятельно. Это -дело эмпирической психологии.

При этих наблюдениях, во всяком случае, с отчетливостью выяснилось, что воля не прибавляет один элементарный результат к другому, затем составляя их в сумму, как ожидает механически мыслящий рассудок; правда, делают и так, но только отчасти, при первом научении, например, машинописи, или при заучивании наизусть. Скорее, воля, как и всякий акт представления и суждения, сразу же переходит к внутренне связным целостям, осуществляющимся однократным волевым актом как совокупные целости (комплекс движений, инсайт внутренне связной целости воспоминания). Для успеха действия важно то, на что непосредственно направлена и на что не направлена воля вначале и на каждом отдельном шаге. Обычно мы не замечаем этого, потому что инстинктивно делаем это правильно. Напротив, неудача «умения» вызывается неправильным приложением воли в точке воплощения (Dagegen beruht ein Versagen der „Geschicklichkeit“ auf dem unrichtigen Ansetzen des Willens am Umsetzungspunkte). Все дело в том, где воля должна применить энергию, а где, совершенно наоборот, ей следует ослабить напор. Так, есть умелость в движениях, в речи, в последовательности представлений, в репродукции памяти. И все-таки, как обстоит здесь дело в подробностях, нам практически совершенно неизвестно. Мы можем, правда, описывать «установки», но конкретных предписаний почти не существует, и если нам удается скорректировать нарушения приложения воли, то всегда за счет искусного использования случайностей и - психологически всегда одинаково непредсказуемого - успешного вмешательства.