Философский камень

— Каждый жаждет победить! Не показывай им, что они могут проиграть! — повторял мастер, указывая на мои ошибки. — Покажи им победу! Положительную эмоцию! Дай её почувствовать, не нужно использовать те же принципы, что заложены в основу атакующих техник!

И моё ментальное покрытие дрогнуло, что стало роковой ошибкой. Эмоции вышли из-под моего контроля, стали самодостаточными, а пути разумов солдат — скрылись. Хаос мог воцариться в любую момент из-за резкой потери контроля.

Пришлось вмешиваться мастеру, который начал поддерживать моё заклинание, стабилизируя ментальный контур над полем боя.

— Хватит, — спустя паузу произнёс я, понимая, что уже не вывожу.

Слишком много голосов, слишком много они требуют, слишком много нужно дать. Я никогда прежде этим не занимался в таких масштабах. Более того, большую часть времени я, наоборот, забирал у врагов надежду, веру, храбрость… отдавать же… нет, так и сойти с ума можно, если каждого воспринять. Я не Бог.

— Трудности закаляют, — жёстко произнёс мастер, начиная давить волей уже на меня. — Легко не будет, придётся много раз надорваться, чтобы отодвинуть привычных предел возможного. Соберись и попробуй ещё раз.

— Я сказал, хватит! — зло выкрикнул я и обрубил ментальные щупальца мастера.

Да, он хотел помочь, может быть воодушевить, но меня от одной этой мысли вдруг передёрнуло. Как-то лицемерно, ведь я по факту сам вторгаюсь в чужие разумы. Однако, как только то же самое со мной захотел провернуть мастер, то я чуть не взорвался. Может это из-за гордости? Или у меня кукуха едет от этих тренировок? Чёрт его знает.

— Тренировка не закончена, — нахмурился мастер и прищурившись посмотрел на меня.

— Закончена.

Я встал и направился на выход из штаба. Телохранители хотели сначала броситься мне наперерез, но в последний момент передумали. Возможно, на них повлиял сам мастер. Или они уже считают меня сумасшедшим? Так резко вскочил, всё бросил, словно инфантильный юнец. Да уж, конкретно эта тренировка выбила меня из колеи.

Тем временем сражение мы проигрывали. Мы наступали вперёд тремя дивизиями, но после наступления немцы обогнули нас, ударив во фланге. Они прорывались и собирались замкнуть клешни. Кроме того, офицеры кайзера взяли на себя командование и реорганизовали остатки шведов, помогли им выстроить оборону и вот уже наступление начало захлёбываться.

В том числе поэтому я всё бросил и помчался вперёд лично. Не получается воодушевить союзников? Ну и ладно, не везде же идеальным быть. Кроме того, врагов свожу с ума на пять с плюсом. А мои тени уже накрыли всю пехоту, целый батальон, вместе с которым начался повторный штурм.

Враги просто не видели куда им стрелять. А через секунду началась кровавая жатва. Лютая бойня, в которой я сбрасывал накопившееся напряжение. По привычки я делал паузы между своими перемещениями, однако кровь больше не подчинялась мне. Не имело смысла задерживаться. Это меня взбесило ещё сильнее.

В небе же началось абордажное сражение. Один из наших корветов не обладал достаточной мощью, дабы уничтожить эсминец. Однако манёвренность и большая высота полёта позволили неожиданно сблизиться, после чего корвет вонзил свои когти, сцепившись с корпусом шведского эсминца.

— Ни шагу назад! Только вперёд! К победе! — проревел я, вкладывая в голос силу, но в и этот раз акцент был сделан лишь на том, что случится в случае поражения.

И вот снова побежали солдаты, они делали то, что должны, но в их глазах я порой видел страх и отчаяние. Насколько далеко можно уйти на такой мотивации? Насколько это эффективно?

— Нас окружают! — Закричал один из офицеров, чем чуть не ввёл всех в панику.

Даже шведский король решил лично повести свою гвардию в бой, смыкая кольцо.

— Нет, это мы их окружили! — рявкнул я, перекрикивая его. — Первая дивизия берёт в кольцо немцев на левом фланге. Третья — на правом. Остальные окапывайтесь и держитесь!

Немец ушёл в прорыв, однако удержать эти позиции я ему не позволю. Их же прорыв станет для них главной проблемой.

Глава 10

Дым войны империй затянул весь мир. Сильнее всего пылала восточная европа, где сражались не желающие склониться русские войска. В западной же части стало куда спокойнее после падения Франции. Испания и Италия тоже быстро сдались, предпочитая быть марионетками в руках Кайзера, нежели трупами в братских могилах.

И свой выбор делали практически все. Мировое пожарище охватывало одну страну за другой. Падение Франции должно было стать предзнаменованием краха всей Антанты и концом Великой Войны, однако случилось всё с точностью наоборот.

Внезапная стойкость Российской Империи на германско-австрийском фронте, патовая ситуация на турецком и весьма хорошие успехи на шведском заставили некоторые страны пересмотреть свои планы. Великобритания, уже собиравшаяся уйти в глухую оборону, начала активно доказывать силу своего флота.

Неожиданно в войну вступил император Японии, так ещё и встал на сторону Антанты, атаковав немецкие колонии и островные базы, откуда готовились нападения уже на колонии франции, куда сбежали лидеры страны, а также на колонии Великобритании. Война шла действительно по всему миру. Даже на других континентах, куда высаживались европейцы ещё сотни лет назад.

Я же стоял в окружении выжженной земли, покрытой тысячами воронок. Такой концентрации огня мне ещё видеть не приходилось. Двойные смены, детский труд, женщины за оружейными станками и по слухам уже даже переплавка колоколов — теперь тыл делал всё, чтобы у нас на поле боя было достаточно средств для победы. Это радовало, однако…

Стоило мне лишь обернуться и посмотреть назад, как я увидел несметное количество трупов. А ещё дальше мы оставили вереницы из братских могил, пустые гильзы и окровавленные мундиры.

За один день я мог убить и более пяти тысяч людей, может даже больше. Я не считал, но кажется в одной из битв вырезал целую дивизию, наслав на них кошмар, от которого у простых солдат просто остановились сердца. Но я ни о чём не сожалел, ведь не хотел, чтобы пылал мой дом.

— Дом… — я тихо повторил и опустился прямо на уничтоженный до этого танк.

Это мир не был моей родиной, но к нему я так сильно привык, что даже перестал замечать разницу. Что здесь, что там… ничего не поменялось. Жизнь текла своим чередом, и все играли по одним и тем же правилам. Никто не хотел остаться крайним, каждый желал победить, а в жестокости своей люди каждый переплёвывали сами себя.