Финно-угры и балты в эпоху средневековья
Шрифт:
Таким образом, погребения Борковского могильника, ориентированные на север (реже — на юг), и по ритуалу, и по вещевым инвентарям следует отнести к местному финно-угорскому населению.
Характерным для трупоположений с восточной ориентировкой является совершенно иной набор инвентаря (табл. XL).
Подковообразные застежки с завернутыми концами (табл. XL, 2, 6, 7). Эти предметы самых разнообразных типов принадлежали к числу излюбленных украшений балтских племен, начиная с раннего железного века, и известны в отдельных местах до XIX в. Подковообразные застежки с завернутыми концами, аналогичные украшениям рязанско-окских могильников, в могильниках и на поселениях Прибалтики весьма многочисленны. Есть такие находки и в памятниках верхнеднепровских балтов (Третьяков П.Н., Шмидт Е.А., 1963, рис. 4, 22; 11).
Браслеты со змееголовыми концами (табл. XL, 12).
Браслеты, сделанные из толстого дрота и имеющие утолщенно-конические концы (табл. XL, 15). Ареалы этих украшений находятся западнее и юго-западнее среднего течения Оки. В древностях балтов такие браслеты распространены во второй и третьей четвертях I тысячелетия н. э. (Moora H., 1929; taf. XXVI, 2, 6; 1938, fig. 60, s. 430; LLM, 1958, 272, 348–353 pav.). Такие же по форме, но менее массивные браслеты известны в памятниках юга Восточно-Европейской равнины.
Арбалетные фибулы (табл. XL, 1), найденные в Борковском и других рязанско-окских могильниках, имеют ближайшие аналогии в западных районах Волго-Окского междуречья и на Смоленщине, в Прибалтике и в южных районах Восточной Европы.
Крестовидные фибулы (табл. XL, 3) рязанско-окских могильников (кроме Борковского, они встречены в Кузьминском, Курманском, Дубровском и Польновском могильниках) опять-таки уводят к балтским древностям запада Волго-Окского междуречья (Плетнев В.А., 1903, с. 167; Третьяков П.Н., 1941а, с. 80, 82, рис. 46).
К украшениям, сближающим рязанско-окские могильники с памятниками верхнеокских балтов, принадлежат и своеобразные умбоновидные привески (табл. XL, 11). Они найдены на городищах Федяшевском, Барвихинском, Троицком, Подмокловском, Круглица, на селищах Калашинском и Заречском в бассейне р. Угры. В рязанско-окских могильниках эти украшения использовались иногда как бляшки и в некоторых случаях (например, в Дубровичском могильнике) были снабжены бутылочными привесками.
Витые шейные гривны из трех проволок с концами в виде трех колец из рязанско-окских могильников имеют аналогии среди предметов Мощинского клада (Булычев Н.И., 1899, с. 18, табл. VIII, 3) и в Литве (LLM, 1958, 89 pav.).
Шейные гривны из толстого дрота с проволочной обмоткой на концах и напускными металлическими бусами (табл. XL, 9, 10) из рассматриваемых могильников имеют определенно балтское происхождение. В древних могильниках Литвы это один из распространенных типов шейных украшений (Moora H., 1929, tabl. XIV, 5; 1938, s. 312, 313; LLM, 1958, 279 pav.). Найдены такие гривны и в западной части Волго-Окского междуречья.
Головной убор, состоящий из нескольких рядов спиральных пронизок, разделенных пластинами-бляшками, весьма характерен для ряда балтских племен (Zarina А., 1960, 79–84 pl.). Такой же головной убор бытовал у днепровских и окских балтов, о чем свидетельствуют находки в длинных и круглых курганах VII–XI вв. и на Мощинском городище. Нужно полагать, что в ареал рязанско-окских могильников аналогичный головной убор был занесен переселенцами из западных районов. Однако этот убор был перенят местными поволжскими финнами и бытовал в среде мордвы до развитого средневековья.
Трех- или шестилопастные височные привески рязанско-окских могильников (табл. XL, 14) также составляют особенность женских захоронений с восточной ориентировкой. Их ближайшие аналогии опять-таки находим в Прибалтике.
О связях балтов западных районов Волго-Окского междуречья с населением рязанского течения Оки свидетельствует также керамический материал. Профилированные горшки, широкие миски с прямой цилиндрической верхней частью и усеченно-коническим низом, миски с округлыми плечиками (с черной или светло-коричневой лощеной поверхностью) принадлежат к мощинской культуре (Седов В.В., 1982, с. 41–45). Лощеные сосуды мощинского типа встречены в Борковском, Кузьминском, Дубровичском и Шатрищенском могильниках, а также на одновременных с ними поселениях рязанского течения Оки — Троице-Пеленицком, Вышгородском, Шатрищенском и Казарском городищах (Городцов В.А., 1925, с. 9; Трубникова Н.В., 1953, с. 82; Монгайт А.Л., 1961, с. 79). По мере продвижения на восток процент лощеной керамики на поселениях заметно уменьшается.
Исследователи давно высказали предположение о проникновении этой керамики в рязанское течение Оки с запада (Третьяков П.Н., 1941б, с. 28; Трубникова Н.В., 1953, с. 82).Наряду с трупоположениями, в Борковском могильнике открыто сравнительно небольшое число захоронений, совершенных по обряду кремации умерших. Вещевой инвентарь, встреченный в последних, не оставляет сомнения в отнесении трупосожжений к той этнической группировке населения, которая хоронила умерших по обряду трупоположения с восточной ориентировкой.
Погребения с северной и восточной ориентировкой Борковского могильника иногда отличаются и по местонахождению сопровождающих предметов. Так, нагрудные подковообразные застежки в мужских погребениях Жемчужного бугра (могилы 90, 96, 97, 99, 111) найдены там, где они обычно носились. В захоронениях Придорожного бугра эти застежки не имеют определенного места. Так, в могилах 35 и 63 они найдены на поясах погребенных, в погребении 5 — на лбу, в погребении 73 — на плечах и только в могилах 60 и 71 — на груди. Это позволяет думать, что для населения, хоронившего умерших на Придорожском бугре, эта принадлежность одежды была новинкой.
Две части Борковского могильника следует считать разноплеменными кладбищами. Основная часть погребений, раскопанных на Жемчужном бугре, оставлена населением, у которого бытовал обряд трупоположения с восточной ориентировкой. Могильник на Придорожном бугре в основном оставлен иной группой населения, которому были свойственны меридиональные захоронения. Смешанные по инвентарю захоронения Придорожного кладбища, вероятно, принадлежали метисному населению. Длительное соседство двух этнических групп населения в конечном счете и должно было привести к метисации и ассимиляции одной племенной группировки другой. Наиболее поздние захоронения Борковского могильника, судя по инвентарям, должны быть отнесены к населению, которое хоронило умерших в меридиональном положении. В связи с этим можно предполагать, что население, которому была свойственна восточная ориентировка погребенных, постепенно было ассимилировано.
Анализ обрядности и инвентарей других рязанско-окских могильников обнаруживает в составе населения, оставившего их, те же две этнические группы. Так, в Курманском могильнике эти группы занимали обособленное положение — могилы с захоронениями головой на север сосредоточены в северной части кладбища, в то время как погребения с восточной ориентировкой и трупосожжения сконцентрированы в южной (Седов В.В., 1966, с. 94, рис. 2).
На некоторых могильниках, правда, признаки этих групп выявляются не так отчетливо, как на материалах Борковского кладбища. Отчасти это обусловлено или заметно меньшим числом исследованных могил, или недостаточной полевой документацией. Вместе с тем следует учитывать, что какая-то часть рязанско-окских могильников относится уже к тому периоду, когда в результате метисации и ассимиляции этнографические особенности разноплеменных группировок населения в той или иной мере стерлись. Большое число трупоположений, ориентированных на северо-восток, в рязанско-окских могильниках, скорее всего, является следствием смешения выделяемых групп окского населения.
Так, материалы Кузьминского могильника выявляют значительную смешанность населения, оставившего памятник. Об этом говорит и ориентировка покойников. Преобладающими здесь являются направления северо-восток — юго-запад и юго-восток — северо-запад (88 % мужских и 85 % женских трупоположений). Все же при наличии богатого погребального инвентаря трупоположения Кузьминского могильника дают возможность выделить среди них могилы типа меридиональных погребений и захоронения типа Жемчужного бугра Борковского могильника. Правда, почти треть женских трупоположений оказывается со смешанным инвентарем.
Какие же этнические группы населения занимали среднее течение Оки в эпоху функционирования рязанско-окских могильников? Вопроса об этнической принадлежности населения, оставившего рязанско-окские могильники, касались многие ученые. Исследователь Борковского и Кузьминского могильников А.И. Черепнин, основываясь на разнородности погребальной обрядности в них и исходя из положения, что произвол в выборе ритуала был недопустим в древности, предполагал разноплеменной состав населения рязанского течения Оки. По мнению А.И. Черепнина, основным этническим элементом окского населения в эпоху рассматриваемых могильников были восточнофинские племена. Вместе с тем коренное население края в это время утратило самостоятельность и смешалось с пришлыми племенами тюркского происхождения. Исследователь отмечал далее, что в рязанско-окских могильниках среда погребений с трупосожжением возможны и славянские захоронения (Черепнин А.И., 1896а, с. 299–333; 1896б, с. 35–37; 1899, с. 55–58). Эту точку зрения разделял А.В. Селиванов (Селиванов А.В., 1909, с. 14, 15).