Фиолетовый рассвет

– Ох, Дэви – печально вздохнула мама – мне нужно разобраться со своими мыслями, я не хочу огорчить тебя, но я не могу никуда идти… – с этими словами она отстранилась от меня, и ушла наверх в супружескую спальню, где впредь она будет спать одна.

С этого момента в нашей семье наступил переломленный момент – это было ужасно, ведь перелом случился именно там, где всё было крепко и надёжно. Отношения родителей всегда казались мне тёплыми, я видел, как они купались в море любви, но позже я понял, что это море слишком быстро превратилось в лужу. В лужу это море превратил мой отец, и я был озлоблен на него, даже несмотря на то, что он по-прежнему относился ко мне, как к любимому сыну. Эта любезность мне всё чаще и чаще начинала казаться противной, и даже грязной, но я не признавал этого, из-за уважения к тому, кто дал мне жизнь, и принимал участие в моём воспитании.

Однажды, когда я сидел дома, а мою маму забрала бабушка к себе на пару дней, я услышал, как кто-то стучится в дверь. Услышав этот стук, я понял – это был отец. Я боялся открыть дверь, но всё же сделал это, и вновь увидел того, кто отчасти мне был противен.

– Дэви! – воскликнул радостно отец, будто бы ничего не произошло между нами. – Я так рад, что снова вижу тебя! – он попытался меня обнять, но как бы мне этого не хотелось, я позволил ему сделать это.

– Как твои дела? – спросил я, из-за своего уважения к нему.

– А как ты думаешь? – с грустью в голосе пробормотал он, словно желая поговорить со мной на душевные темы.

– Думаю, что ты счастлив теперь, и свободен – говорил я, будто знал, что его сподвигло изменить моей матери.

– Дэви.… Если всё было бы так легко и просто! – произнёс он с печальной интонацией в голосе, смотря на меня своими карими глазами.

– Всё именно так. Это вы, взрослые, всё постоянно усложняете. – Я совсем не понимал, что говорил, ведь мои мысли унеслись куда-то далеко от реальности, и я уже не следил за разговором. Мне из-за моих мыслей было не слышно голоса отца, и я просто закрыл глаза на минуту, чтобы привести себя в порядок.

– Дэви, ты слышишь, что я говорил? Я не хотел бы, чтобы ты держал на меня зла – повторился он, понимая, что я всё прослушал.

– Отец, я просто уже не знаю, что мне и думать, я просто хочу, чтобы мне было легко и просто на душе, как раньше, но из-за вашего развода с мамой, мне неспокойно. Ты сделал больно не только ей, но и мне, я знаю, что не имею права тебя осуждать за твои поступки, но прошу, пожалуйста, оставь меня в покое! – Я сам не заметил, как повысил тон, и, поняв это, не смог больше смотреть ему в глаза, и испугался, увидев его томное лицо. Я был просто вынужден закрыть дверь, и просто сбежать от этого мира, куда-то вглубь себя.

Глава 5

Весь вечер я просидел возле дверей, и, стиснув зубы, пытался перемолчать всю эту боль, что настигла меня при разговоре со своим отцом. Утром я как обычно собрался и пошёл в школу, но всё ещё думал о том, что чувствовал к нему. Это было чувство скверное, и мне было неприятно ощущать его на себе, но как бы я не пытался избавиться от этого чувства, мне этого не удавалось сделать. После уроков меня вызвала к себе Маргарет Джозеф, и начала расспрашивать о моём самочувствии.

– Дэви, что же с тобой произошло? – она волновалась за меня, и волнение её заключалось в том, что она не знала причины моей подавленности, которая была так хорошо видна на моём лице.

– Всё хорошо – пробубнил я, чуть слышно.

– Нет, Дэви, всё плохо, я же вижу. Прошу, скажи, в чём причина? Это связанно с Лией Бенсон?

– Нет, Маргарет Джозеф, дело совсем не в ней.

– Тогда в чём? – спрашивала она, перекладывая тетради учеников с рабочего стола.

– Мои родители разводятся – вспыхнул я, отвернувшись, чтобы скрыть эмоции, что нахлынули на меня.

– Просто прими это как факт – сказала она, а я посмотрел на неё, совсем не ожидая холодного отношения ко мне от этого человека.

– Принять? – недовольно отозвался я.

– Люди расходятся, и это совершенно нормально.

– Но не тогда, когда они прожили столько лет вместе, любя и уважая друг друга! – я захотел уйти, но Маргарет меня остановила.

Я не смог противиться, и посмотрел прямо ей в глаза. Её взгляд был такой пронзающий насквозь, что я, вглядываясь в её глаза, будто бы смотрел на какую-то планету, прямиком из космоса.

– И даже тогда, Дэви. Жизненные пути могут разойтись в любой момент.

Как могла такая добрая и чувственная женщина говорить такие вещи, будто ей совершенно безразлична судьба моих родителей? Я ожидал от неё другого ответа…

– Так не должно быть – нехотя отрицал я, присев на парту. – Почему вы бесчувственно относитесь к таким серьёзным вещам?

– За свои двадцать семь лет я потеряла достаточное количество людей, чтобы быть такого мнения – она взглянула на меня, и этот взгляд был многоговорящим. Он сказал мне больше, чем могут сказать слова, и я опустил глаза.

– Я не хочу терять… – чуть слышно произнёс я, вспоминая все свои потери.

Занятая своим делом, Маргарет подошла к полке полной книг, чтобы поставить ещё одну, а затем села рядом со мной. В её поведении было что-то детское, раскрепощенное, словно её не смущала наша разница в возрасте.

– Никто не спрашивает, хотим мы этого или нет.

– Я понимаю, вы хотите сказать, что нужно смириться? – я посмотрел на неё сверху вниз, внимательно следя за движением глаз.

– И смириться с таким нельзя – глаза Маргарет забегали по комнате. – Люди беспомощны.

В какой-то момент я понял, что Маргарет Джозеф вовсе не безразлично относится ко всему – она разбита. В данную секунду нас сроднило именно это, и я почувствовал, как она прикоснулась к моим плечам. Преодолев личное пространство друг друга, мы обнялись, словно ища поддержки и утешения в крепких объятиях ученика и учителя. Я не чувствовал ничего постыдного, и мне просто хотелось ощутить тепло внутри себя. Маргарет помогла мне, и я был благодарен ей от чистого сердца.

В потёмках класса из-за пасмурной погоды за окном, она отстранилась от меня, а я продолжал стоять, опустив голову. Руки скользнули по её спине, и я заметил, как исчезали прикосновения. Маргарет подняла мою голову за подбородок, и улыбнулась, поправляя не так упавшие локоны моих волос.

– В какой-то момент тебе станет легче – проронила она, возвращаясь к неотложным делам работы.

Что-то внутри всё ещё продолжало терзать меня. Я поспешил вернуться домой, пока погода совсем не испортилась. Когда я был уже возле родного порога, началась метель, и в мною открытую дверь начал врываться снег, который как незваный гость, создал мне неудобства. Залетавший в дом снег быстро таял от тепла камина, и мне пришлось принести тряпку, чтобы протереть пол.

Я защёлкнул замок в двери, и прошёлся по дому в поисках нужной мне тряпки, после чего убрав с порога растаявший снег, я понял, что находился в доме один. Мама в последнее время каждый день после работы направлялась к моей бабушке, и больше не оставляла мне записок утром. Я уже начинал привыкать к такому, и мне становилось с каждым днём всё комфортнее принимать данный образ жизни, которым начинали жить я, и мои родственники. Но как бы я не привыкал ко всему происходящему со мной, мне всё так же было плохо от одной мысли об отце.