Фирсов Русские флотоводцы

— Отрепетовать сигнал, — приказал Ушаков. Он смотрел в подзорную трубу и уже видел корабли турок. Не отрываясь, скомандовал: — Передать на флагман: «Вижу двадесять пять вымпелов, неприятель спускается зюйд-вест».

«Турки пока не настроены принимать бой», — подумал Ушаков и посмотрел на увядшие колдуны на вантах — ветер явно стихал.

Три дня крейсировала Севастопольская эскадра между Тендрой и Гаджибеем. Турки маневрировали и уклонялись от боя. Слабый ветер менял румбы, и временами штилело, эскадра становилась на якорь.

Вечером на стоянке к борту «Святого Павла» подошла шлюпка. На борт поднялся флаг-офицер Войновича — Сенявин.

— Ваше превосходительство, вам оказия от контр-адмирала Войновича.

Ушаков взял пакет, мельком взглянул на Сеняви-на. Немало слышал об этом способном и, говорят, лихом офицере. Только уж больно форсист, да и возле начальства служить не избегает.

«Любезный товарищ, — читал про себя Ушаков, и смех начинал распирать его, — Бог вам помог сего дня, а то были в великой опасности... Мне нужно было поговорить с вами. Пожалуйста, приезжайте, если будет досуг, двадцать линейных кораблей начел».

Ушаков, улыбаясь, глубоко вздохнул:

– За ночь эскадра спустилась к острову Фидонис М легла в дрейф.

На рассвете свежий ветер от чистого норда приятно ласкал лицо прохладой. Эскадра подворачивала на курс норд-ост. На салинге первыми увидели турецкие корабли сигнальные матросы.

— На горизонте неприятель!

Ушаков взял рупор, крикнул на салинг:

— Сочтешь вымпелов сколько?

— «Смелый» показывает двадесять вымпелов!

Ушаков принимал доклад, посматривал вверх на

мымпелы, паруса. Солнце лениво поднималось к полудню. Слева по носу контргалсом медленно двигалась турецкая эскадра...

Адмирал Хасан-паша был доволен — его корабли мм шли на ветер.

«Теперь у нас шесть линейных кораблей против двух фрегатов и авангарда, им несдобровать».

В час дня турки первыми открыли огонь по фрега-гмм. Русские корабли не отвечали, их 12-фунтовые пушки не доставали до неприятели.

С первыми пушечными залпами Ушаков перешел и*| наветренный борт. Полуденное солнце нещадно Жгло и без того опаленное лицо. Ветерок свежал, сры-нин белые барашки, задорно курчавились волны. Временами гребень волны ударял в скулу форштевня; м вееры соленых брызг, переливаясь радугой, залета-'1П на шканцы.

«Хасан-паша намеревается превосходящей силой шднвить наши фрегаты... Ну что же...» — Ушаков провел языком по соленым губам. Не опуская подзорную трубу, скомандовал:

Поднять сигналы: Фрегатам выйти на ветер. Авангарду атаковать неприятеля!»

Через минуту фрегаты «Стрела» и «Борислав» круто взяли бейдевинд, начали охватывать голову турецкой эскадры.

Хасан-паша досадовал — его хитрость не удалась.

Флоты сблизились. Грохот мощной канонады озна чал, что сражение началось.

Два русских фрегата и «Святой Павел» успел и-тп ки отрезать два головных турецких фрегата и взяли их в двойной огонь. Полчаса спустя турки вышли из боя и повернули на юг. С турецкого флагмана вслед им неслись проклятия, и разгневанный «Хасан-паша» открыл по ним огонь, пытаясь вернуть их в строй. Да где там, удирали под всеми парусами... Громкое «Ура!» неслось с русских кораблей.

Ушаков хрипло крикнул старшему офицеру:

— На батарейные палубы по бочке квасу выкатить, а мне жбан!

Долго, слишком долго ждал этого часа Федор Федорович. Не поворачивая головы, скомандовал:

— Лево на борт, на румб норд-ост. — Он вскинул трубу, указывая боцману на руле: — Держать на форштевень Хасан-паши. Поднять сигналы: «Выхожу из строя. Атакую флагмана!»

«Святой Павел», резко накренившись на правый борт, вышел из строя. Все корабли авангарда перенесли огонь на турецкий флагман.

— Турецкий флагман ворочает оверштаг! — донеслось с салинга.

«Хасан-паша» уваливался под ветер, показывая разрисованную золотом корму. Словно сговорившись, фрегаты одновременно дали залп всем лагом. С кормы турецкого корабля во все стороны полетели расщепленные куски дерева...

Турецкая эскадра, повинуясь старшему флагману, выходила из боя и отступала.

Бригадир обернулся. Далеко по корме маячили паруса кардебаталии и арьергард Войновича.

«Однако он не спешит догонять турок», — подумал Ушаков. И действительно, тот и не подумывал идти в погоню за отступающим неприятелем. Зачем излишне рисковать, когда о разгроме турок хватит писанины не на одну победную реляцию.

Утопив турецкую шебеку, «Святой Павел» вышел и голову авангарда. Турки, пользуясь преимуществом в с корости, проворно улепетывали.

Долгожданная победа в первом сражении корабельных флотов Турции и России... Весть о ней незамедлительно полетела на кончике пера Войновича и сиятельному князю. И конечно, на маленьком острие не хватило места для истинного победителя... Пирочем, правитель Таврический и Новороссийский вскоре разобрался в сути, хоть и не до конца. Потем-пии через две недели прислал орден:

«...объявляю мою признательность, препоручаю за- •чн)етельствовать оную господину бригадиру и кава-ttpy Ушакову... столь отличившемуся и прочим, дей-. твовавшим так, как и всем нижним чинам. Весьма тут приметны мужество и неустрашимость, российским войскам свойственные...»

Среди других награжденных Ушаков был отмечен диажды: орденом Владимира III степени и орденом Спи того Георгия IV степени.

Для Ушакова кампания 1789 года началась слав-ми На адмиральских погонах появилась первая ши-н золотом эмблема двуглавого орла контр-адмирала. < ладом он вступил в командование корабельным фло-foM к Севастополе. Теперь руки были развязаны. Он неустанно в море, маневрами отвлекает турок от Лима на и помогает эскадре Войновича перейти в Севастополь.

С кампании 1790 года Ушаков единолично командует Черноморским флотом.

8 июля эскадра стояла у мыса Таклы в Еникаль-рсом проливе. Восточный ветер гнал мрачные тучи 0 устья Кубани, горизонт затянуло свинцовой пеленой.