Фишка

Ленка долила в вазу с розами воды и прислушалась к звукам наверху. Там было тихо. Она горько улыбнулась. Конечно, Димка стоит сейчас у окна и наблюдает за ее отъездом. Алексей, с которым она должна вместе ехать, уже понес ее вещи в машину.

Ленка закрыла за собой дверь, положила ключи в сумочку и вышла из подъезда. И тут же почти физически ощутила направленный на нее взгляд. Она на мгновенье остановилась и оглянулась на знакомые окна. Она не ошиблась: Димка стоял в гостиной у окна, заранее широко раздвинув гардины так, чтобы его было хорошо видно. Взгляды их встретились. Он кивнул ей и махнул рукой. Ленка в ответ едва заметно опустила голову, а затем быстрым шагом направилась к машине.

Невероятным усилием воли она заставила себя не думать о том, что происходило с ней в предшествующие сутки, и находиться только здесь и сейчас. Она увлеченно поддерживала разговор с Алексеем и водителем, искренне реагировала на их шутки и благодарно принимала мелкие услуги, которые они оказывали ей в дороге.

До аэропорта добрались благополучно, и там они с Алексеем остались вдвоем. Времени до посадки оставалось чуть больше часа, и поневоле мысли Ленки стали принимать опасное направление. Настроение ее сразу стало меняться, да так, что это заметил и Алексей. Он вдруг повел себя особенно предупредительно, принялся усиленно развлекать ее, наговорил попутно кучу всяких комплиментов и был откровенно доволен, когда вызвал, наконец, на лице Ленки веселую улыбку.

Но неприятный осадок от того, что она потеряла над собой контроль, у Ленки все же остался. Изо всех сил взывая к своему благоразумию и уговаривая себя тем, что она сейчас уже на работе, а, значит, переносить сюда личные переживания ни в коем случае нельзя, Ленка дала себе слово больше этого не допускать. Ну, хотя бы тогда, когда кто-то может это заметить.

Расслабилась она только в самолете, уже летевшем на запад вдогонку за уходящим днем. Стюардесса неторопливо разнесла первые напитки уютно устроившимся на своих местах пассажирам и скрылась в служебном помещении. Вот тут, откинувшись в кресле, Ленка и позволила себе вспомнить прощальную ночь. Из-под опущенных век неожиданно выскользнули две слезинки. Она поспешно вытерла их свободной ладошкой - другая сжимала подаренный ей Димкой талисман...

Их прощание было незабываемым. Да, да, Ленка была уверена, что будет помнить его всю дальнейшую жизнь, что бы ни происходило с ней потом.

Несмотря на все свои размышления, которые донимали ее ночью, ей все-таки удалось на пару часов заснуть. Разбудил ее Димкин взгляд. Наверное, она почувствовала его даже во сне. Димка лежал на боку, подперев голову рукой, и грустно смотрел на ее лицо.

– Доброе утро, - сказал он ей. - Я тебя разбудил? Прости. Ты, наверное, не выспалась.

– Утро доброе. Ничего, я потом наверстаю.

– Как себя чувствуешь?

– А почему ты спрашиваешь? Я плохо выгляжу?

– Нет, ты выглядишь отлично. Думаю, это уже привычка врача. Просто мне... Просто я...
– Димка всем телом прижался к ней и стал ее целовать. И Ленка вдруг забыла обо всем на свете. И даже об этой командировке, которая несет ей разлуку с ее любимым Димкой. С ее любимым.

А потом они пили кофе и говорили о какой-то ерунде, прогоняя мысли о скором расставании, но Ленка видела, что настроение Димки заметно портится, и ему все хуже удается это скрывать.

– А знаешь, - сказала она тогда ему, - как только я выйду из дома, чтобы сесть в машину, которая приедет за мной, каждый мой шаг будет сделан не от тебя, а к тебе. Ведь когда-нибудь все кончается, и к этому концу идут с самого начала.

Димка грустно улыбнулся.

– С каждой нашей встречей, - сказал он, нежно глядя на Ленку, - ты открываешься для меня с новой стороны. Оказывается, ты не только сильная, но и разумная, - Димка вздохнул, помолчал и, словно делая над собой усилие, продолжил: - Я понимаю, что тебе надо собираться, что я скоро уже буду помехой тебе, но мне трудно уйти самому. Наверное, я просто жду, когда ты попросишь меня об этом.

– Я воспитанная и вежливая девочка, - засмеялась Ленка, - я так не буду делать.

– Лен, скоро полдень. Времени у тебя действительно мало. Мне и в самом деле пора. Но прежде чем уйти, я хочу подарить тебе один маленький талисман. Пусть он помогает тебе, охраняет тебя и напоминает и обо мне, и об этой прощальной ночи. Его можно даже приколоть к платью или блузке. Если захочешь, конечно. Вот, возьми.

Он протянул Ленке ладонь. На ней лежала маленькая брошка из серебристо-белого металла в виде хорошенькой кошечки с кокетливо поднятым хвостом и сверкающими розовыми камешками вместо глаз.

– Тебе нравится?
– спросил Димка.

– Да, - кивнула Ленка, - она мне нравится. Забавная и очень милая.

– В одной европейской стране, - многозначительно понизил голос Димка, - парень, который из всех девушек выбирает себе лучшую, дарит ей такую кошку, как знак, что эта девушка для него лучше всех. И девушку эту тоже называет своей кошкой. А теперь отпусти меня. Проводи до двери.

Это было последнее, что вспоминала Ленка, прежде чем уснуть в самолете под равномерный гул двигателей.

Часть 3

Димка затосковал. Началось это, как только Ленка сообщила о предстоящей командировке. Но он даже представить себе не мог, что будет испытывать, когда она действительно уедет.

Он чувствовал себя невообразимо одиноким, потерянным и совершенно равнодушным ко всему, что происходило вокруг. Стал задумчивым, рассеянным и надолго уходил в себя, так что когда к нему кто-то обращался, он частенько переспрашивал, словно ничего не слышал.

Его коллеги, хоть и недоумевали, предпочитали делать вид, что все в порядке, а вот Лидия Михайловна к концу второй недели не выдержала.

– Сынок, - с тревогой спросила она, когда обнаружила, что Димка за ужином почти ничего не съел, - ты не заболел? Как ты себя чувствуешь?
– заглянула она ему в глаза, привычным жестом приложив ладонь к его лбу.

– Ты его еще в лобик поцелуй, - вспылил вдруг отец, отчаянно зашуршав газетой.
– Парню уже тридцать стукнуло, а ты с ним все нянчишься. А ведь он уже взрослый мужчина, и твои "сю-сю" его просто унижают.

– А ты, Вадим, забываешь известную истину, что мать остается матерью на всю свою жизнь. С первым же криком своего ребенка она будет всегда волноваться и думать о нем, а тем более беспокоиться о его здоровье.

– Вот именно, о здоровье! Это ты, Лида, забываешь о том, что он сам врач. И если ему доверяют здоровье других людей, то уж о своем он и подавно в состоянии позаботиться.

– А вот тут ты не совсем прав. Он в первую очередь мужчина и, следовательно, всегда будет нуждаться в заботливой материнской руке...