Физик против вермахта

Схватив со стола какой-то листок, Сталин передал его Мехлису.

— Почитай, что пишут… Необъяснимым образом попала радиосвязь в районе Ораниенбаума и его предместьях… Глохнут двигатели самолетов и автомобилей. Что это за дикое объяснение? Какие-то неграмотные писульки! Как может пропасть вся радиосвязь?! Нет таких технических устройств, чтобы заглушить радиоволны! — хозяин кабинета говорил с уверенностью, прекрасно разбираясь в вопросе. Технические новинки, особенно военного плана, он любил, доказательством чего были многочисленные подборки из иностранных технических журналов на его столе. — А дальше… Обнаружены оставленные немцами позиции. На глубину сорок — пятьдесят километров брошены четыре узла обороны с железобетонными долговременными укреплениями, оставлены две железнодорожные станции с эшелонами, тысячи единиц стрелкового вооружения, десятки единиц ремонтнопригодной техники.

Недоумевал и Мехлис, под раздраженный сталинский голос вчитываясь в удивительные строки документа. То, о чем сообщалось на бумаге, просто физически не могло существовать. «Это, действительно, бред. Немцы никак не могли принять решение об отводе своих сил от Ораниенбаума. Скорее наоборот, они должны были усилить натиск».

Мучительно размышлял Лев Захарович, пытаясь понять, что могло случиться далеко на северо-западе. «Неужели это масштабная дезинформация со стороны противника?». Пришедшая в голову мысль о предательстве командования Ленинградского фронта уже не казалась невероятной. Чем больше он думал над этим, тем больше склонялся к справедливости этой версии. «Генерал Жуков очень подходящая кандидатура для предателя. Он очень честолюбив. Полно сигналов про его наполеоновские замашки и недовольство Верховным командованием. Не раз высказывался, что его недооценивают и не дают в полной мере проявить свой полководческий талант… Вполне может быть он. В свое время с Тухачевским так же было. Тоже Наполеоном себя мнил. Смел указания Партии давать. Сам же, сволочь, с немцами спутался и заговор готовил».

И с каждой секундой, пока он прокручивал эту мысль в своей голове, версия если не о предательстве, то как минимум о профессиональной некомпетентности Жукова все больше казалась ему единственно верной. Признать, к генералу Жукову он всегда относился с известным недоверием, памятуя еще о его службе в царской армии. Такое пятно из своей биографии, был уверен Мехлис, никогда и ничем нельзя было вытравить. «… Нужно копнуть поглубже так, что все его грязное белье вышло наружу… Чувствую, не наш он, не большевик внутри… Как был золотопогонником, офицериком, так и остался… Все те же барские замашки… Поставить его к стенке, сразу запоет».

— … Нужно твое мнение о том, что на самом деле происходит в Ленинграде. Вылетаешь сегодня же. Получишь все необходимые полномочия, — Сталин подошел вплотную к Мехлису и доверительно посмотрел ему в глаза. — Разберись, Лев. Нужно сделать это, как можно скорее.

Мехлис решил поделиться своей мыслью о предательстве высшего командования Ленинградского фронта. Однако, хозяин кабинета не дал ему открыть рот.

— Скажу еще вот что, Лев, — Сталин предостерегающе покачал указательным пальцем. — Ты иногда бываешь излишне подозрителен. Готов, подозревать и самого себя. Прошу тебя, не наруби дров. В Ленинграде ситуация горячая и в любой момент может стать еще горячее. Полностью полагаюсь на твое чутье, но…

Словом, понял Мехлис, Верховный не поддержит ничего радикального, в особенности против Жукова. Но все равно следовало быть настороже. Как говориться, а вдруг…

На этой ноте их беседа завершилась, и Мехлис вновь отправился на аэродром, где его уже ждал заправленный самолет. В полете, вооружившись острозаточенным карандашом и блокнотом, привычно чертил разные геометрические фигуры. Из-под черного грифеля выходили четкие линии квадратов, ромбов, треугольников. Когда-то он прочитал, что такие неосознанные рисунки помогают человеку находить ответы на сложные вопросы. С той поры это стало его привычкой, почти жизненной необходимостью.

— Посмотрим, товарищ Жуков, какого цвета у тебя нутро, — тихо прошептал Лев Захарович, машинально рисуя очередную фигуру. — Или все-таки не товарищ, а гражданин Жуков? Я тебя… всех вас выведу на чистую воду…

Словно специально, в голове возникла картинка его недавнего посещения штаба Северо-Западного фронта и разбирательства с генералом Качановым. Мехлис вновь испытал те же самые чувства — непоколебимую уверенность и одновременно брезгливость, вспоминая, как в недавнем прошлом холеный генерал вдруг залился слезами на заседании тройки.

— Все вы такие… Родина вас кормила, обувала, дачи раздавала направо и налево, а вы? Отступать, суки, вздумали? Сколько еще отступать будете? И так до Москвы уже дошли… А теперь лживыми писулька свой зад прикрываете? Я вас всех на чистую воду выведу.

Мысль о предательстве никак не хотела его отпускать. «Слишком много совпадений. Прибыл Жуков в Ленинград и все сразу закрутилось. Неужели, немцы что-то готовили и просто ждали отмашки, чтобы нанести по городу окончательный удар… Не удивлюсь, если фронт уже развален и везде царит паника. А командование все сваливает друг на друга — город на флот, флот на ВВС».

Сложившаяся в Ленинграде ситуация все же смогла удивить Мехлиса. При выходе из самолета, он остановился на последней ступеньке трапа и с удивлением запрокинул голову. Его поразила опустившаяся на аэродром тишина, которая еще месяц назад здесь была очень редким гостем. В его прошлый прилет над городом почти непрерывно грохотали артиллерийские выстрелы, разрывы снарядов и авиационный бомб, что создавало плотный, давящий на уши, шумовой фон.

— Тихо-то как, — пробормотал он, направляясь к стоявшему в десятке шагов от самолета автомобилю.

Чуть позже его поразило и нечто другое. Из окна автомобиля Мехлис видел спокойно гуляющих по улицам людей. Они в испуге не жались к стенам домов, не всматривались в небо в поисках вражеских бомбардировщиков. Многие, о Боже, улыбались. Для жителей города, который последние два месяца жил под непрерывным огнем вражеских орудий, такое поведение было просто невероятным. Даже в самой столице, не в пример лучше прикрытой с воздуха, такого не наблюдалось. Жители и в спокойное время, когда старались шагать быстро, особе не задерживаясь на открытых пространствах. Ведь, в любой момент могла раздаться сирена воздушной тревоги.

— … Товарищ член Военного Совета, неужели скоро наше наступление будет? — из этих раздумий его вырвал странный вопрос одного из сопровождавших, молоденького капитана. И это стало еще одной непонятной странностью в копилку всего необычного, что он здесь увидел. — … Виноват, — тут же замялся командир, наткнувшись на недовольный взгляд гостя.

Капитан тут же замолчал и до самого конца поездки больше не произнес ни слова. Мехлиса же, напротив, едва не разрывало от любопытства. «Ничего не понимаю. О каком таком наступлении он спрашивает?! Ленинград в кольце! Мы пятимся на всех фронтах. Резервов жалкие крохи. О каком наступлении сейчас можно говорить?». Он снова и снова пытался сложить в одно целое и понятное все осколки этой мозаики, но у него так ничего и не вы ходило. «Это что общее умопомешательство? Я же видел прошлые сводки по Ленинграду. Там полный швах. Все трешало, как гнилые тряпки… Фашист только усиливал натиск… Командование же в каждой депеши едва не умоляли о подкреплении — танках, пехоте, самолетах…».

Кстати, есть история с кавказским колоритом про попаданца в личину имама Шамиля! Там нет магии, бояр и академий. Зато с избытком приключений, прогрессорства, жестокости и злости! Целых три книги (первая бесплатна)

Глава 17 Истина на расстоянии вытянутой руки

Сюрприз члена военного совета Мехлиса ждал и в штабе Ленинградского фронта, где также царили странные настроения. Уже при входе в здание он столкнулся с той самой деловитой и собранной суетой, что предваряет начало крупной военной операции.