Физик

Большую часть отдыха я анализировал «системные» ошибки, искал в «учебных материалах», намертво запечатленных в памяти, альтернативные решения и придумывал стратегию своих действий. А когда почувствовал, что, в принципе, в состоянии начать, сосредоточился на самом важном. Первым делом собрал в непротиворечивую картину все оговорки Вари о ее прошлом и ужаснулся тому, что получилось. Потом вспомнил все, что она сделала для меня с того момента, как дала клятву Даром и тоже… хм… проникся. А на самом последнем этапе попробовал представить, кто еще из моих знакомых женщин смог бы так же самоотверженно, как Лапина, переступить через все принципы и взяться за такое обучение. И пусть в список попали Валя и, с некоторой натяжкой, Раиса Александровна, я все-таки пришел к выводу, что Барыня — уникум.

Тут воспоминания о ее взбрыках отодвинулись куда-то далеко-далеко, а на первый план выдвинулось желание воздать этой женщине за старания. Вот я ее к себе и подтянул. Но не грубо, а нежно. Потом перевернул на бок и прижал спиной к своему животу так, как Варе нравилось больше всего. Прежде, чем потянуться рукой к воистину совершенной груди и подарить Лапиной ее любимую ласку, поцеловал в губы. «Как учили», но с душой. И потерялся в чужих ощущениях, которые почему-то ощущались, как свои.

Нет, голову не потерял — к этому времени все нереализованные желания реализовались, а либидо «унялось». Просто все необходимые телодвижения дополняли чувства. А их становилось все больше и больше. Причем не столько у Варвары или у меня, а у нас. Но самое безумие началось в тот момент, когда «наставницу» вдруг затрясло и прогнуло в пояснице — она, явно не соображая, что несет, взмолилась, чтобы я не останавливался, смяла рукой «свободную» грудь и тоненько завыла!

Потом уперлась в мои бедра, остановила, содрогнулась от последней и, судя по всему, слишком яркой волны удовольствия, уронила руку на мокрую простыню и обмякла.

Не знаю, почему, но в этот момент я абсолютно бездумно убрал с ее лица влажную рыжую прядь, приподнялся на локте и ласково прикоснулся губами к виску. Потом дотянулся до покрывала, валявшегося на полу, прикрыл им Лапину и… чуть не заржал на все поместье, услышав счастливый выдох:

— Ну, наконец-то…

Глава 24

И последняя…

не 15 марта 850 г. от ОВД.

…Прощание с «волшебницей» вымотало Дауда до состояния нестояния. Нет, из своих покоев он вышел даже немного раньше, чем требовалось, и самостоятельно спустился в гараж, но пребывал в полнейшей прострации. Что, признаюсь честно, пробудило желание разобраться, чем именно его могла так впечатлить Репина.

Столь волнующую тему обдумывал до появления самой «волшебницы» и Лапиной. И даже рассмотрел несколько достаточно правдоподобных версий, ибо, получив некоторое представление об этой стороне взрослой жизни, мог рассуждать со знанием дела. Но стоило увидеть Варвару и вспомнить наш «урок», как организм, дуреющий от отсутствия полноценных тренировок и нисколько не уставший за день безделья на яхте, потребовал продолжения. Пришлось спешно сдвигать фокус внимания на обе «петли» и на Зыбиных, нарисовавшихся на пороге лифтового холла следом за «горничными».

Первым делом посмотрел на часы и очередной раз восхитился редкой пунктуальности названых сестренок. Потом сделал им по комплименту, ибо в обтягивающих футболках и брючках они выглядели воистину божественно. А после того, как Землянички игриво отшутились, причем придумав и дополнив один и тот же образ со мною в главной роли, от души посмеялся, дал команду рассаживаться по машинам. и помог Зыбиным забраться на заднее сидение моего «Хозяина Леса».

Аль Сауд и Мавия, конечно же, тоже загрузились к нам. Он — на правое переднее сидение, а она — на второй ряд задних, в компанию к Замятиной. Тут я последний раз оглядел гараж, в котором мог уже никогда не появиться, мысленно вздохнул и плавно надавил на акселератор. Тем самым, стронув с места весь кортеж.

В этот раз, вроде бы, особо не торопился, но практически пустые дороги и время, «самопроизвольно ускорившее свой бег», сотворили неприятное чудо — дорога от автодрома до нашего «Байкала» субъективно заняла всего несколько минут!

Экипаж самолета, одуревший от двух суток ожидания, тоже найтовал машины куда энергичнее, чем хотелось бы, поэтому в какой-то момент стало понятно, что нас в Халифате уже ничего не держит. Само собой, если не считать грустных мосек Дауда и его доверенной Слуги.

— До конца Рамадана осталось всего ничего… — ободряюще начал я, как только борттехник бодро доложил, что техника закреплена, все разрешения получены, а борт готов ко взлету. — … а Масума Фалаховна обещала отпустить тебя к нам аж на неделю.

— Только об этом и думаю… — расстроенно выдохнул парень и невольно покосился на Янку, весь день беззлобно подшучивавшую над его влечением к Ане.

Однако Земляничке было не до подначек даже на столь благодарную тему — вместо того, чтобы засомневаться в истинности этого утверждения и заявить, что он почти весь день думал о Репиной, девушка зябко поежилась, хотя было, мягко выражаясь, жарковато, грустно улыбнулась и озвучила еще более неприятную мысль:

— А ведь дальше станет значительно хуже! С каждым годом на твои плечи будет перекладываться все больше и больше реальных, а не учебных проблем государства. Потом наставники технично подсадят тебя на десятки крючков личной ответственности, а родня потребует жениться и нарожать кучу наследников, так что свободное время исчезнет, как лужица на вашем солнце. Вместе с возможностью срываться с места и лететь к друзьям в другую страну.

— Приходить к тебе за сочувствием, пожалуй, пока рановато… — мрачно пошутил Аль Сауд, прижал ладонь к правому уху, выслушал какой-то доклад и вздохнул еще мрачнее: — Все, машина сопровождения уже прибыла и вот-вот подъедет к самолету. Давайте прощаться, что ли.

Попрощались. Вроде, без спешки, но как-то быстро. И парочка местных жителей, спустившись по аппарели с таким видом, как будто шла на эшафот, потопала к внедорожнику Дауда. Возле него притормозила, последний раз помахала нам на прощание и забралась в салон. А через несколько мгновений поднявшаяся рампа осекла окружающий мир, «Байкал» взвыл движками и тронулся с места, а я заставил себя перестать тупить и, шагнув к своей машине, показал расклеившимся женщинам правильный пример.

Пока превращали салон «Потапыча» в спальню, борт выкатился на ВПП, стремительно разогнался, оторвался от бетонки, взмыл в ночное небо и почти сразу лег на крыло. Янка с Валей тоже легли. На разложенные задние сидения. А мы с Раисой Александровной занялись делом — я привычно заблокировал двери и еле слышно врубил инструментальную музыку, а Земляничка достала из бардачка и активировала «глушилку», поставила артефакт на переднюю панель, намертво затемнила стекла и… выключила ИРЦ.

Тут я невольно подобрался, сообразив, что она собирается поговорить о чем-то серьезном, и превратился в слух. Зря: основательно обострившиеся чувства «расшифровали» три комплекта шорохов и выдохи облегчения, а мысль о том, что дамы только что вытащили из-под футболок бюстгальтеры, снова разбудила фантазию. Две волнующие картинки из трех, появившихся перед внутренним взором, были задвинуты куда подальше, а на третью — с Валей в полупрозрачной футболке и, почему-то, с косой — я, каюсь, залип.

И представлял… всякое-разное до вопроса Янки:

— Слышь, Лютый, а ведь у тебя появился личный Цербер!

— В каком смысле? — не понял я.

— В самом прямом! — ехидно хихикнула она, помучила меня приличной паузой, а потом посерьезнела: — Сего— … то есть, уже вчера перед обедом, когда ты сравнивал с Даудом дуэльные кодексы Российской Империи и Халифата, я бегала в туалет. Так вот, на обратном пути, поднимаясь по лестнице в кокпит, вдруг услышала звук удара и приглушенный стон. Как оказалось, это Варвара «воспитывала» Чагина — сначала очень качественно отбила ливер, а потом предупредила, что если он еще раз позволит себе ТАК отреагировать на слова ее господина, то она без разговоров свернет ему шею!