Флагман флотилии. Выжить вопреки...

– Товарищи раздвигайтесь. Дайте гостю присесть.

Все послушно раздвигают полукругом баночки. Присаживаю особиста рядом. Молчанием наполнилась надстройка. Все вокруг подслушивающие отошли на значительное расстояние продолжая свои дела.

Лейтенант ГБ осмотрелся кругом и выдал.

– Иван Александрович так это и есть то оружие, что вы на корабль выписали в Николаеве?

– Конечно. Не в карман же, я его себе взял - вон в руках у краснофлотцев пока. Через месяц или два корабль станет совсем другим.

На трель звонка из каюты поднялся мой комиссар Федоренко Демид.

– Приветствую Олег Евгеньевич. Зам по политико-воспитательной работе поздоровался с пришедшим.

– День добрый товарищ военком.

Ага, значит, имя - отчество теперь я знаю.

– Как здоровье Александрович? Говорят, что вы даже, будучи больным, смогли весь Николаевский тыл споить. Здоровью не помешало? Павел Данилович Вы как самочувствие болезненного своего командира монитора оцениваете?

А вот и маленький пушистый кролик с острыми и кусачими зубками пожаловал. Николаевские новости дошли в Измаил.

– Извините Олег Евгеньевич. Мне не до слюнтяйства было. Болел. Факт. Время потратил. Потратил. Еще болеть можно было. А переход, он, что из-за моей болезненности отменится или в тылу кто-то, что получит без меня. Напился микстуры да чайку заварил и вперед, наверстывать упущенное. То, что к старым друзьям зашел, так что в этом такого. Мы к слабости военных командиров Николаевского тыла отношения не имеем, что там было после нас не знаем.

Углубляю свою болезненность и создаю некоторые условия, для отличия от предшественника.

– Вон доктор не даст соврать. Как прибыл так в его нежные клешни и попал. Зато теперь я у нас буду главным фраером на соединении: - очки ношу, так как без них пока сложно; - ручка 'Паркер' с золотым пером, буржуй настоящий. Так как перьевая теперь в руке плохо держится и одни кляксы ставит, а не пишет. Теперь привыкаю к этой, буду заново писать учиться..

– Да осложнения после гриппа бывают разные, а после нескольких дней в коме, и координация движений может измениться. Ничего мы Вас Иван Александрович моими микстурами попоим. Бегать заставим. Глядишь, к весне и восстановитесь.

Подтвердил диагноз Панасенко

– Да еще жену закройщицу завел, теперь буду, как английский офицер в приталенной форме ходить, и вас рядом сидящих наставлять в нормальной форме ходить. А то, на мухоморов в мешках похожи, а не на лучший экипаж флотилии.

– Ну ты Александрович и команду даешь. Ты еще клеш шире ботинок дай добро носить.

Выдал механик

– Вот по этому поводу и объявляю. Всех военкомов и вас товарищ лейтенант государственной безопасности приглашаю в это воскресенье, этак часов в 1900 в 'Чепок' по случаю свадьбы командира 'Ударного'. Быть с женами или подругами. На корабле завтра постараюсь организовать праздничный обед.

– Я то, собственно говоря, чего пришел. Меня теперь определили к вам на корабль куратором, с постоянным нахождением на борту, пока Вы свою Корабельную группу до ума не доведете. Получается до лета. Прошу любить и жаловать. Иван Александрович каюту мне выделишь.

Вот так проблема. На корабле всего пять кают, в которых всего по две койки. У корабельного врача - проходной двор. У механика. Там вообще только на несколько дней, кого либо, можно подселять. У меня комдив если, что обитает. У военкома - его военком подселяется. Придется к Помощнику селить.

– К помощнику в каюту на пару, больше нет мест.

– Добро Иван Александрович.

– Боцман. Актан Тимофеевич сели военкома.

– Есть товарищ командир.

– Еще боцман и вы товарищ комиссар. Поговорите со старшинами и решите вопрос. У нас на борту будет размещено отделение морской пехоты, из взвода разведки. Они должны разместиться, где-то компактно, при них будет оружие и прочее.

– Да где же мы их разместим? Корабль не резиновый.

Возмущается боцман.

– Ты товарищ Пархоменко возмущайся да не сильно. Вон у империалистов, в японском флоте вообще почти у матросов кубриков нет, спят прямо на боевых постах и в проходах, и своего императора хвалят. А у нас, что нет своей гордости. Страна дала каждому кубрик. Если, надо то наш краснофлотец не хуже, а наоборот, более стойкий в тяготах службы. Краснофлотцы , что не смогут как капиталистические японские моряки спать в гамаках полгода. Решайте и жду доклад о готовности.

– Есть товарищ капитан лейтенант.

Пробурчал боцман.

– Да Тимофеичь чуть не забыл. Подай вновь заявку на брезент. Раз уж у нас теперь есть свой особист то грех этим не воспользоваться.

Особист оборачивается и смотрит мне в глаза. Я продолжаю совою мысль.

– Нам нужно секретность обеспечивать, а это без чехлов. Пока временных, а потом и постоянных, ни как не исполнить. Все должно быть закрыто ширмами. Это приказ. А если на складе нет то это их проблемы. Они обязаны обеспечить и все. Если что думаю вполне можно сказать что это мероприятие подлежит контролю не только наше исполнительности но и их тоже. Вы согласны Олег Евгеньевич

Взгляд я выдержал, столько сколько нужно. Чтобы не вызывать неприязни.

– Все правильно товарищ главстаршина. Можете ссылаться. Ну а мы теперь с Вашим командиром спустимся к нему в каюту. Если не возражаете товарищи военные командиры.

Спускаемся ко мне в каюту.

– Да ты сильно изменился Иван Александрович, если бы не видел вблизи и не знал бы тебя ранее. Сразу бы сказал другой человек передо мной стоит.

– Что могу сказать. Проверь отпечатки, там глаза проверь, родинки на спине или еще что. Просто, после комы я как заново родился. Смотри семьи нет - 35 лет, а я холостяк. В сейфе куча денег, года за два наверное, а тратить не на кого. Все что у меня есть это корабль, дочь в Ленинграде, другого называющая папой и девчонка 17-летняя, которая меня встретила на пирсе.

– Ладно, с тобой все понятно, но зачем все, же коньяк ящиками? Что так не дали бы?

– Мне ли тебе объяснять. Что такое, когда до выхода трое суток? Я должен был получить необходимое имущество. Я его получил. Не украл. Сам видел.

Сейчас идет игра слов. Главное не сказать, что ящики давал.

– А прожектора, двигатели к самолетам и спасательные комплекты. Это же не подводная лодка.

– Прожектора часть на корабли, а ...

Остановил себя. Что ему можно говорить я не знаю.

– Давай так ты решишь со своим начальством уровень твоего допуска. Потом определимся с уровнем допуска других, в том числе и других командиров службы госбезопасности. Согласуем это с нашими разведчиками, и я все, что знаю, рассказываю. Все равно без тебя тут, ну ни как не получится.

– Хорошо я разберусь. А вот насчет каюты посмотрим. Может, я к тебе переберусь.

– Добро, только я по ночам часто буду писать, чертить и рисовать. Мешать спать буду.

– Посмотрим. А теперь пока.