Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Шрифт:

Имейте в виду, если это была все же сносная жизнь, то она была еще и чертовски скучной, и я заметил, что чем дальше, тем больше мои мысли возвращаются к Элспет — и другим женщинам. Но все же Элспет вспоминалась чаще — порой я ловил себя на том, что мечтаю о наготе ее мягкого тела, золотистых шелковых волосах, щекочущих мое лицо, аромате ее дыхания. Это было дьявольски трудно, говорю я вам, сознавать, что в окружности ста миль нет и не предвидится ни одной шлюхи. С этой темы мои мысли перескакивали на старикашку Моррисона и на то, как я все-таки возьму свое, лишь только придет время, по крайней мере здесь у меня было более широкое поле для размышлений.

Так мы и плыли на юг, а позже — на юго-восток, погода становилась все теплее, и я сменил свой сюртук на свитер в красную полоску и широкие белые брюки, перепоясанные поясом с большим ножом в деревянных ножнах — вылитый Ральф Ровер. [35]

Мука закончилась, сухари с каждым днем становились все черствее, а вода из бочек — все более затхлой. Однажды утром ветер донес новый запах — тяжелый, пряный воздух мангровых зарослей, столетиями гниющих в прибрежных волнах, и в тот же вечер мы увидели низкую зеленую полоску берега, далеко впереди по левому борту. Это было побережье Африки.

35

Герой повести Роберта Баллантайна «Коралловый остров» (1857) о приключениях подростков в Южных морях.

Иногда тут и там мы видели паруса, но недолго. Как мне объяснил Кирк, «Бэллиол Колледж» ловит ветер, как ни одно другое судно в океане. Сплошным удовольствием было стоять у бушприта, когда корабль несется по морю, белые барашки скользят мимо тут же над планширем, волны неистово молотят в борт, а над головой вздымается белая громада парусов. Какому-нибудь Дику Бесстрашному [36] это, безусловно, понравилось бы, да и мне тоже. А ночью, когда видны вспышки зеленого огня, разгорающегося под форштевнем, а сверху раскинулось бесконечное африканское небо, пурпурное и мягкое, как нигде в мире, усыпанное мерцающими звездами. Б-гу известно, что я не какой-нибудь там романтический искатель приключений, но иногда мне кажется, что я с удовольствием прокатился бы с попутным ветром к югу — до самой Африки. Но только в веселой компании, с полудюжиной парижских кисок, запасами лучшей еды и питья и, быть может, с немецким оркестром. Вот жизнь, достойная настоящего мужчины.

36

Персонаж популярного в викторианскую эпоху романа безымянного автора «Бесстрашный Дик или Юный пират» (ок. 1885), в котором рассказывается о поисках сокровищ капитана Кидда.

Земля, которую мы увидели, была побережьем Гвинеи, которая не представляла для нас интереса, поскольку, по словам Кирка, здесь уже не практиковали работорговлю. Растущее влияние аболиционизма у нас, рост числа государств, которые присоединились к Англии в борьбе против рабства, плотная блокада побережья английскими и североамериканскими патрульными кораблями, которые сжигали лагеря работорговцев на берегу и захватывали их суда в море, — все это сильно осложняло жизнь поставщикам «черного дерева» в сороковых. В прежние времена работорговцы могли вести свой бизнес вполне открыто, принимая на борт груз, уже заранее приготовленный туземными вождями и собранный в гигантских загонах или лагерях в устьях рек. Теперь дело уже не было таким простым, и для успеха требовалась высокая скорость и секретность, так что суда типа «Бэллиол Колледжа» имели преимущества.

И, конечно же, опытные работорговцы, к числу которых относился и Спринг, отлично знали, куда нужно плыть, чтобы найти хороший черный товар, и с кем из местных вождей можно иметь дело — это было важным моментом. Работорговец мог сравнительно легко избежать встречи с патрульным судном, поскольку Военно-морской флот не мог охватить своим наблюдением всю протяженность побережья, но без надежного агента на берегу и туземного царька, который мог бы поставить в нужный срок партию отличных рабов, бизнес был обречен на неудачу. Меня всегда забавляли лицемерные подвывания сердобольных негролюбов — как дома, так и в Штатах — которые так много твердят о белых дикарях, которые, дескать, рыщут по африканскому побережью, похищая невинных чернокожих, чтобы посадить их на цепь и увезти в рабство. Ба! Да без помощи самих же черномазых нам бы не удалось вывезти из Африки ни одного даже самого завалящегося ниггера! Я видел этот берег своими глазами, в отличие от всех наших «святых Генриетт», так что знаю, чего стоят россказни этих старых выживших из ума баб о горстке белых пиратов, которые грабят страну вдоль и поперек, и похищают кого им вздувается. Да мы и пяти минут не смогли бы провести на берегу, если бы черные царьки и воинственные племена не помогали нам. Они то и продавали нам захваченных в плен врагов, да и своих соплеменников

в том числе, в обмен на ружья, выпивку и всякую дешевую дребедень.

Не могу понять, почему мои добропорядочные знакомые не хотят в это поверить. Они же сами превращают в рабов себе подобных — на заводах, фабриках и шахтах, да еще заставляют их жить в таких лачугах, в которые ни один плантатор из Алабамы и не подумал бы поселить своих рабов-негров. Вот и наш дорогой покойный св. Уильям Уилберфорс тоже ратовал за них — прямо-таки все свои старые честные глаза выплакал по ниггерам, которых и не видал-то никогда, а ведь ему и в голову не приходило хоть чем-то облегчить участь белым детям, которых нужда заставляет тягать вагонетки с углем по двенадцать часов в день. Еще бы! Уж он-то знал, на чем зиждется его благополучие. Уж будьте уверены! Я так считаю — если он и ему подобные поступают так со своими единоплеменниками, то чего удивляться, что черномазые вожди точно так же ведут себя со своим народом? Прямо уши у меня вянут от всей этой благочестивой ерунды.

Но все по порядку. У Спринга был на примете толковый черномазый царек, с которым он плотно сотрудничал на континенте. Это ужасное старое создание звали Гезо. Этот малый владычествовал над частью Дагомеи. Теперь, когда Наветренный Берег был выведен из игры и работорговцы сосредоточились в самом углу Могилы Белого человека, укромные местечки вроде Дагомеи, Бенина и Масляной реки были в особой цене. Флот обычно предпочитал патрулировать в Уида и Лагосе, так что ловкие капитаны вроде Спринга чаще всего использовали безлюдные устья речек и лагуны, где можно было взять груз, а потом раствориться в море незамеченными. [XIV*]

После того как на горизонте впервые показался берег, мы двинулись дальше к югу, подошли с востока к Пальмовому мысу, на котором видны деревья, давшие название этому клочку суши, и поплыли вдоль Берега Слоновой Кости и Золотого Берега, мимо Трех Вершин в Уида, где и бросили якорь на открытом рейде. Спринг поднял на топе мачты звездно-полосатый флаг, что было разумно и безопасно, так как в порту не было ни одного янки. Здесь же были два британских военных шлюпа, но к нам они близко не подошли. Это было, как объяснил мне Кирк, на руку работорговцам: янки не позволяют, чтобы американское судно подвергалось осмотру кораблем военного флота другой страны, так что английским «синим курткам» [37] остается возиться только с португальцами, испанцами и прочим отребьем.

37

Прозвище военных моряков — по цвету офицерских мундиров.

Судно лениво качалось на волнах, а мы смотрели на длинную желтую полосу пляжа, за которым виднелись хижины и какие-то бараки. Ветер гонял по песку шары перекати-поля и было жарко, как в аду на кухне. Я смотрел на чаек, вьющихся над сотнями маленьких лодчонок, деловито снующих между берегом и стоящими на рейде судами, а также на здоровенных каноэ племени кру, пробивающихся сквозь прибой, и пытался отвлечься от зловония, которое поднималось от всякой дряни, гниющей в маслянистой воде. Помню, что Кинни проговорил нараспев:

О, моряк, берегись же ты бухты Бенинской, Ведь оттуда один из всей сотни вернулся домой.

Ветер явно усиливался, и я не понимал, для чего Спринг, который сейчас разговаривал на шканцах с Салливаном, привел нас сюда. Но вот из бухты вырулило большое каноэ с полудюжиной черномазых на борту. Нас окликнули, и я впервые услышал странный жаргон, который был единым языком на побережье от Гамбии до Мыса Доброй Надежды.

— Хэлло, Гнилой Томми! — прокричал Спринг. — Где Педро Бланко? [XV*]

— Хэлло, сэ’! [38] Он поехать на охоту в Бони, на два-три неделя, — донеслось с каноэ.

— Почему он не подождать меня? Он обещать мне много-много нигра. А где я возьму много-много хороший товар, если он уехать в Бони?

— Он сказать другой испанский парень, Санчес, который поехать на река Дагомея. Он давать твердый обещаний — никакой чертов обман. Твоя брать Гнилой Томми, сэ’, взять Ромовый Пунш, Малыш Тим, еще много хороших парень и двигать вверх по река, все время по река. Тогда можно покупать много хороших нигра от испанский парень. Там не быть инглиш-янки военный лодка. Совсем не быть.

38

Искаженное «сэр».

Поделиться с друзьями: