флэшбэк - flashback

— …надоело, знаете ли, уважаемый, — сердито говорил кому-то неизвестному невидимый мне сосед. — Вам, как гомосексуалисту, конечно виднее, но, по-моему, сейчас вас, геев, просто распустили сверх всякой меры. А в таких местах, как шоу-бизнес и всякие разные искусства вообще засилье педерастов. Голубая мафия! Житья от вас нет! Сейчас, вон, каждый педик стремится открыто заявить о себе. Как это у вас называется? Камин-аут? Голубая мафия контролирует шоу-бизнес, у вас у всех мощнейшие связи в деловом мире. В моей бывшей компании шеф назначал людей на ведущие посты только по голубому принципу. У меня есть знакомые голубые, и все они зашибают крутые бабки и на руководящих постах. На каждом шагу гей-клубы, законодательно геев никто не преследует и на работе их никто не дискриминирует. Вообще получается такая ситуация, если шеф гетеросексуал, то никто на гея специального внимания не обратит. А вот если шеф — гей, то у работника-гея в десятки раз больше возможностей для продвижения по службе. В моей бывшей компании шеф всем так прямо и сказал — вам, натуралам, тут ничего не светит, мы продвигаем только своих! Еще в прошлом веке кто-то из голубых где-то когда-то провел закон, что гомосексуализм — это не болезнь, не аномалия, и не моральное уродство, и вот вам, пожалуйста! Сексуальные меньшинства, да?

— …занимать должности и заниматься другой оплачиваемой деятельностью, — слова лектора доносились откуда-то издалека, минуя рассудок, — в государственных органах, органах местной администрации, коммерческих и некоммерческих организациях, кроме преподавательской, научной и иной творческой деятельности, заниматься предпринимательской деятельностью, быть единоличным исполнителем или членом коллегиального исполнительного органа коммерческой организации, за исключением случаев, если участие в коммерческой организации входит в должностные обязанности…

— …Тогда давайте разрешим и педофилию, и зоофилию, и некрофилию, — продолжал вещать некто сзади, — а потом и до маньяков недалеко. А в чем разница? Принципиального отличия я не вижу, не наблюдаю как-то! Все это тоже — разные меньшинства такие! Они тоже хотят жить по-своему, и трахаться на свой манер! Вон они постоянно скандальные демонстрации устраивают, зоофил-парады проводят и шумят на каждом углу! Нет уж! А вы — сидите тихо, есть у вас клубы — вот и развлекайтесь там, и нечего везде заниматься пропагандой педерастии!

Как же меня все это бесит! Почему я должен слушать то, что мне совсем не нужно и бесполезно? Встать бы да уйти. Но — нет, нельзя! Сиди вот и слушай всякую хрень, а если смоешься, то тебя сразу заметят и сообщат кому надо, что раньше времени ушел с лекции.

Постепенно я приспособился. Человеческое существо может адаптироваться к самым неблагоприятным и трудным условиям существования, вот и я научился пропускать весь этот бред мимо себя, как бы сквозь сознание, и довольно скоро отточил свое умение настолько, что лектор мне не мешал, и я его практически уже не слышал. Сразу стало легче, и я даже расхотел спать. И тут вдруг понял, что это просто подарок судьбы, и у меня появилась редкая возможность подумать и составить план предстоящей работы и главных мероприятий на ближайшее будущее.

Неизвестно откуда взявшаяся муха летала по аудитории, временами садясь то на окна, то на стены. Наконец она куда-то села надолго и затихла. Неизвестный борец с сексуальными меньшинствами тоже замолк, видимо истощив запас своих аргументов и доводов.

Хорошо, хоть подумать можно о том, на что обычно не хватает ни времени, ни возможности.

43. Алекс

Наивные и легковерные люди всегда счастливы, ибо аналитический разум убивает способность радоваться всяким банальным вещам, невзирая на разные подводные камни. И даже самые насущные проблемы кажутся не такими важными, какими являются на самом деле... Только вот не надо применять все это к реальной жизни.

— …и на этот конкурс я написал рассказ, который занял тридцать первое место, — закончил Алекс длинное повествование о своих хулиганствах на поприще псевдолитературы.

— А сколько всего было номинантов? — спросила Лора.

— Я уже и не помню конкретно, но сильно больше тысячи.

— О, тогда не все так запущено. Дашь почитать?

— Дам, конечно. А ты разве его не читала? Он же болтается на моей страничке, на Прозе ру.

— Как-то не успела. Ты же знаешь мою занятость. Даже сейчас я тут с тобой гуляю только потому, что со своим парнем поссорилась. Да, а как твой рассказ называется?

— Называется — «Флэшбэк[4]». На момент написания я даже не знал, что это такое. Да и сейчас еще не очень знаю. Не просветишь?

— Ну, флэшбэк, — стала объяснять ему Лора, — это когда ты оказываешься вновь на том же месте или слышишь знакомую мелодию, с которой связаны испытанные тобой яркие ощущения, возвращающиеся вновь. Проще говоря — повторное чувство наркотического прихода во время услышанной раньше музыки, или воспоминание, которое постоянно крутится в башке. Понял, да?

— Типа дежа вю? — не вполне сориентировался Алекс.

— Нет, не то. Дежа вю — повторение, флэшбек — переживание. А откуда вообще ты это слово откопал?

— Даже не знаю, слышал где-то. В качестве названия для коктейля, который бьет по башке — самое оно, но мне нужны все значения этого сленгового выражения.

— Фильм так назывался. Давно уже вышел. А еще есть такой литературный термин.

— Про фильм — я как раз в курсе. Даже два фильма: один ужастик, а другой — комедия. А вот про прием в литературе — ни разу не в теме, ибо неграмотный!

— Да ладно тебе, это очень простой прием, когда прерывается прямое повествование, и автор обращается к эпизоду, хронологически лежащему в прошлом, типа своеобразный «взгляд в прошлое». А вообще-то надо еще у тусовщиков спросить, это — их словечко. Так что за рассказ?

— Могу как-нибудь пересказать. Я его помню наизусть.

— Во, давай сейчас! — почему-то обрадовалась Лора.

— Только из меня рассказчик тот еще, и на эстраде, если бы я вдруг выступил в разговорном жанре, меня сразу же закидали бы тухлыми помидорами.

— У меня нет при себе несвежих овощей, — резюмировала Лора. — Давай, начинай, хватит тянуть.

Алекс прочистил горло, и приступил.

Рассказ Алекса

В году, этак в девяносто не помню в каком именно, но когда в России дефолта еще не было, а Интернет не только был, но уже и бурно развивался, делали мы локальную сетку в одной очень коммерческой структуре. Это сейчас всяких фирм проводящих сети развелось как грязи. Все с гослицензиями, с сертификатами, ядрена какава! А тогда все проще было, человечнее, понятнее. По понятиям, типа. Была у нас тогда фирма, в тот момент называвшаяся — «Reponis». Что такое этот самый «Репонис», никто из нас не знал, но выглядело по-иностранному, а звучало умно и таинственно. Название периодически менялось, что давало возможность решить ряд проблем с налоговыми и правоохранительными органами. Крышевал нас не кто-нибудь, а владелец крупной сети казино. Вот тут, собственно, и есть главная тема.

Было нас в той фирме всего трое, и делали мы все сами, этими своими ручками. Я, моя подруга — молодая девушка-третьекурсница Вика, и ее братец — немного чеколдыкнутый компьютерщик Макс, ничего не читавший, кроме телеконференций и технической документации по железу. Самое трудное было — найти клиента и подписать с ним договор. Надо было доказать, что запрашиваемая сумма — вовсе даже и не превышает пределы разумного, более того, едва покрывает наши расходы и кое-как оплачивает вложенный труд. Вот тут моя подруга была просто незаменима. Она умела так очаровать заказчика, что без всякого гипноза и нейролингвистического программирования тот всегда подписывал нужный нам контракт. Да еще и благодарен был за это.