Флешка

– Ну что? – спросил ее Филипп.

– Будем проводить следственный эксперимент… – бодро сказала Жанна.

– Как? – поинтересовался Филипп.

– Надо поставить этот куб на его место.

– Ну давай… – сказал Филипп.

– Это ты давай… – хохотнула Жанна.

– Я что ли буду шкаф ворочать?

Посмеиваясь и подшучивая друг над другом, они принялись за работу: Филипп навалился на шкаф и чуть приподнял нужный край, девушки сноровисто выкинули из-под него книги и поставили вместо них куб.

– Ну, все… – довольно проговорила Жанна. – Или не все?

Она повернулась к Любе.

– Почему он заговорил именно в этот день, именно в это время, а? Люба, Люба, вспоминайте, что такого было в этот момент… – нетерпеливо заговорила Жанна.

Люба запунцовела – что тут вспоминать, она и не забывала. Она вдруг поняла, что первые признаки жизни куб подал именно во время их с Олегом телефонного разговора. «Я сказала «люблю» и он загудел… – подумала она, и голова ее загорелась. – Но не могу же я это повторить».

Жанна внимательно смотрела на внезапно зардевшуюся девушку.

– Люба, Люба, что это с вами? – участливо, но не без подтекста, проговорила Жанна. – Что же вы так рдеете-то?

От этих слов Любино лицо загорелось еще сильнее.

– Ну-ка, говорите всю правду! – требовательно сказала Жанна. – Нам можно, мы никому.

Она торжественно подняла правую руку.

– Ну… – Люба никак не могла решиться. Испуганными глазами она смотрела на Филиппа.

– Что? – Жанна тоже глянула на Филиппа, а потом перевела глаза на Любу:

– Мешается? Пошепчемся по-девчачьи? Филипп, отойди…

Филипп улыбнулся и отошел. «Ишь, по-девчачьи…» – подумал он и решил, что железную леди Жанна пускала так, для виду и значения.

Девушки шептались о чем, Люба показывала на соседний с залом кабинет, где, разглядел Филипп, стоял стол с компьютером.

– Ладно, Филипп, возвращайся… – сказала Жанна.

Он подошел.

– Так, Филипп, – негромко, почти ему на ухо, будто скрывая сказанное от черного куба, заговорила Жанна. – Значит, кодовое слово «я тебя люблю», после этого куб срабатывает. Попробуем?

– Попробуй… – усмехнулся Филипп.

Жанна присела на корточки перед кубом и тихо сказала:

– Я тебя люблю…

Ничего не произошло. Она повторила:

– Я тебя люблю.

Куб оставался, каким был. Жанна помрачнела.

– Давай ты… – сказала она Любе.

Люба, хоть все это начинало уже ее мучить, тоже присела перед кубом и сказала:

– Я тебя люблю.

Куб оставался все той же безмолвной черной штуковиной неизвестного материала и неизвестного назначения.

– А потеплее? – предложила Жанна.

– В смысле? – удивилась Люба.

– Ну, понежнее. Вспомни своего парня, как ты с ним ворковала, добавь эмоций… – Жанна заводилась и размахивала руками, как режиссер.

Любе стало стыдно, так, как было, когда она узнала, что Олег все рассказал. Тем не менее, она пригнулась к кубу и пробормотала:

– Я тебя люблю…

Когда она подняла голову, на глазах у нее были слезы.

– Ну, милая, так дело не пойдет! – сказала Жанна. – Тут судьбы человечества решаются. А она ревет.

– Какие судьбы, что вы такое говорите… – отмахивалась от нее Люба, которой все происходящее сделалось вдруг неприятно.

– Звоните Олегу! – вдруг быстро и повелительно сказала Жанна.

– Зачем? – поразилась Люба.

– Пусть едет сюда – может, при виде его у вас будет нужный настрой… – объяснила Жанна. – Звоните, звоните.

Люба потом и понять не могла, почему она послушалась эту женщину, уже пугавшую ее своей настойчивостью и напором. Но тогда она и правда вынула телефон, нашла номер Олега и нажала вызов.

– Это я… – сказала она. – Слушай, ты можешь сейчас приехать в музей?

Олег что-то заговорил. Жанна, изнемогая от нетерпения, жестом попросила у Любы телефон, и та, удивляясь себе, снова подчинилась.

– Молодой человек! – напористо начала Жанна. – Я Жанна Миронова, корреспондент газеты «Краевая правда».

«Черт!» – подумал Филипп, но сбой в легенде никто, кроме него, не заметил.

– Мы готовим статью о необычных предметах и явлениях… – продолжала Жанна. – Да, да, вот про этот куб. Да-да…

Олег, видимо, что-то говорил, Жанна кивала.

– И вы, как очевидец, нам крайне необходимы.

Олег что-то сказал. Филипп заметил, как что-то насмешливое мелькнуло в глазах Жанны.

– Да, конечно, это небесплатно! – сказала она.

Люба дернулась, но Жанна жестом отстранила ее.

– Да, да… – проговорила она в трубку.

– Ждем вас.

Она отключилась.

– Сейчас приедет твой парень… – ободряюще сказала она Любе. – А он по голосу ничего. И сообразительный! Сколько, говорит, вы мне заплатите? Ишь, хваткая сельская молодежь…

Она засмеялась. Люба кусала губы. «Ничего, все обойдется… – думала она. – Сейчас Олег приедет, мы им все быстро расскажем, и пусть катятся со своим кубом».

Жанна заметила, что девчонка задумалась. Это было нехорошо – мало ли до чего она додумается. Вдруг да спросит корреспондентские удостоверения – а их-то и не было.

– А что, Люба, хоть бы экскурсию нам устроили… – сказала Жанна, рассчитывая этим отвлечь девушку. – А то когда мы еще будем в ваших краях.

Тут же она поняла, что выбрала верную кнопку – Люба, начав рассказывать нехотя и вскользь, скоро зажглась, и в том зале, где был мемориальный кабинет первого секретаря, рассказывала уже как заправский экскурсовод (хоть и избегала смотреть на стол).

– А это и есть первый секретарь? – спросил Филипп у Любы, указывая на стеклянный гроб. Люба про себя поразилась тому, какие же у людей одинаковые шутки, но любезно ответила, что это не первый секретарь, а древний человек, который жил на территории их района тысяч эдак пять лет назад.

– Ишь ты… – сказал Филипп. – Но никто не мешал ему и тогда быть первым секретарем.

Тут они обменялись с Жанной значительными взглядами, смысла которых Люба не поняла. Ей, впрочем, и не до взглядов было – она с трепетом ждала, когда же загремят в коридоре олеговы сапоги.