Флетчер Мун — частный детектив

У Шарки был беспроводной Интернет. Нет, они его не устанавливали, а просто тайком подключились к каналу соседей. Я открыл свой интернет-браузер и начал работать с полицейским сайтом. Первым делом я скачал к себе все сентябрьские случаи, не имеющие отношения к Шарки. Дома я этого не сделал, потому что там на это потребовались бы часы; у меня был обычный модем, подключение шло через телефонную линию. С выделенкой я потратил меньше пяти минут.

Я бегло просмотрел файлы, выискивая что-нибудь необычное. Что-то такое, что взрослому показалось бы тривиальным. Я занимался этим уже около получаса, когда фраза «Дело о шоколаде» привлекла мое внимание. По меньшей мере, необычно. Я открыл файл и прочел следующее:

ПОДАТЕЛЬ ЖАЛОБЫ: МАУРА МОРНЕЙН. 18 ЛЕТ. ПОЛ ЖЕНСКИЙ.

Я не прикасалась к шоколаду целую вечность. Шесть месяцев и три дня, это полгода. Секрет в том, чтобы всячески избегать его. В доме не было ни крошки. Я никогда не ходила в магазины одна, и как только по телевизору упоминали о шоколаде, мама заставляла меня выходить из комнаты. В газете меня сфотографировали как худышку года.

Шоколад… Я воздерживалась от него. Избегала его. Потом однажды он просто появился. Я проснулась, а на подушке лежал «Марс». Я подумала, это сон. Закрыла глаза, но, когда снова открыла их, он никуда не подевался. Он был передо мной, словно шоколадный поцелуй, словно самое нежное «доброе утро» на свете. Я выпрыгнула из постели и поднялась наверх. Подумала, что это просто шутка. Может, младший брат развлекается. Отто любит пошутить. Однажды он привязал мою собаку к бамперу автомобиля. Так вот, мама выбросила батончик, но на следующее утро появился новый. И на следующее, и потом. Как будто ко мне по ночам залетали шоколадные феи. Но я сопротивлялась. Я держалась молодцом. Мама поменялась со мной комнатами, чтобы попытаться поймать с поличным того, кто подкидывает батончики «Марс». Я думала, на этом все и кончится, а потом однажды произошло вот что. Я сделала себе сэндвич. Ржаной хлеб, постная ветчина и обезжиренный майонез. Я ненадолго оставила его на столе, но, когда откусила — клянусь, всего десять секунд спустя, — вместо ветчины там был шоколадный сыр. Очень вкусно, даже с майонезом. С тех поря подсела на эти сэндвичи. Хлеб, майонез и шоколадный сыр.

Внизу была приписка следователя:

Случай не срочный. Подать жалобу девушку заставила мать. Возможно, Маура сама подкидывала себе шоколад и придумала все это, чтобы избежать неприятностей.

Я, однако, отнюдь не был в этом уверен. Еще одна юная особа в Локке получила удар в свое слабое место. Список понемногу рос: Эйприл, Мэй, Ред, МС Кой, Маура Морнейн и, конечно, я. Тут явно крылся какой-то заговор. Я в этом не сомневался.

Шарки, надо полагать, слишком много смотрели телевизор. Ред, Родди и Джини собрались вокруг моего компьютера в надежде, что мне достаточно нескольких ударов по клавишам и умного вида, чтобы распутать этот клубок.

— Мне нужно выйти наружу, — сказал я.

— Я собрал для тебя кое-какую свою старую одежонку, — заявил Ред и отправился в спальню.

Джини была разочарована.

— Ты не хочешь даже набросать общую картину? — спросила она.

— Опираясь на что?

— Опираясь на данные, которые загружаешь со шпионского спутника, конечно. Ты что, не смотришь «CSI»?

Я скрипнул зубами.

— Сначала мне нужно осмотреть места преступлений, пока их окончательно не затоптали.

Ирод пихнул Джини в плечо.

— Идиотка! Ему нужно осмотреть места преступлений.

Джини стукнула младшего брата щеткой для волос.

— Да понимаю я, Родди. Не хватай эту куртку. Я еще не срезала с нее ярлык.

Ред вернулся с футболкой с изображением группы «AC/DC» и фиолетовым спортивным костюмом, таким блестящим, что он, казалось, так и потрескивал от статического электричества.

— Надень все это. — Ред бросил мне вещи. — Пора проверить твою маскировку.

Мы покинули «Шале Шарки» пешком, поскольку два мальчика на велосипеде в точности соответствовали бы описанию, безусловно разосланному полицией. Я опустил рукава тренировочного костюма, чтобы прикрыть лубок.

У ворот, прислонившись к столбу, стоял полицейский, присланный сюда на тот случай, если опасный беглый преступник Флетчер Мун вздумает отомстить Реду Шарки.

Полицейского звали Джон Кассиди, и родом он был из графства Корк. Однажды он советовался со мной по поводу внезапно участившихся ночных краж на мосту. Моя подсказка оказалась правильной и стоила ему всего лишь коробки шоколадных конфет. Кассиди беседовал со мной только раз, но полицейских учат запоминать и узнавать лица. Даже покрытые искусственным загаром.

— Не забывай, — уголком рта прошептал Ред, — ты теперь Шарки. Люди будут обходиться с тобой не так, как раньше.

Я собирался проскользнуть мимо Кассиди, прикрыв лицо рукой, однако Ред рассудил иначе. Он жаждал проверить мою маскировку, а потому схватил за руку и потащил прямо к Кассиди.

— Привет! — Он широко улыбнулся. — Вы не знакомы с моим кузеном… м-м… Ватсоном?

Ватсон? Очень смешно.

— Ватсон? — проворчал Кассиди. — Умеете вы, Шарки, подбирать имена. Джини, Ирод и Ватсон. Кстати, Ред, мне всегда было интересно, почему он Ирод?

— Маме захотелось чего-нибудь библейского. Это было ее последнее желание. Ирод — единственное, что ей тогда пришло в голову.

Взгляд Реда устремился непонятно куда. Может, в прошлое, когда его мать была жива и здание, в котором они жили, благодаря ей было настоящим домом. Некоторое время он был далеко, но потом фирменная самодовольная усмешка снова заиграла на его губах.

Кассиди переключил внимание на меня. Я чувствовал себя так, будто над головой висит табличка с написанным на ней моим именем. Полицейский бегло оглядел меня с ног до головы.

— Смотри, не вздумай спереть что-нибудь, пока ты в городе, Ватсон. Не знаю, как обстоят дела там, откуда ты прибыл, но здесь, в Локке, мы с ворами-гастролерами не очень-то церемонимся.

От изумления я лишился дара речи. Кассиди с ходу решил, что я вор, не зная обо мне ничего, кроме того, что я Шарки! Он меня, можно сказать, оклеветал!

Кассиди ждал ответа, и Ред ткнул меня локтем под ребра.

— Не волнуйтесь, — угрюмо сказал я. — Никаких проблем со мной не будет.

Кассиди устремил на меня взгляд, который, по его мнению, должен был заставить меня трепетать от страха.

— Вот-вот, а не то смотри, будешь иметь дело со мной.

Мы стояли нос к носу — и ни малейшего проблеска узнавания! Люди видят то, что ожидают увидеть.

— Ясно, буду иметь дело с вами.

— Пока ты помнишь об этом, у нас и впрямь не будет проблем.

— Никаких проблем, обещаю.

Похоже, Флетчер Мун, закамуфлированный с помощью серьги и тренировочного костюма, для Кассиди превратился в невидимку. Совсем иначе дело обстояло с Ватсоном Шарки, получившим клеймо вора еще до того, как он даже рот раскрыл. Может, это и означает быть Шарки? Если да, то лучше бы поскорее снова стать Муном.

Около нашего дома стояло несколько автомобилей. Мамин «мини», папин «вольво» и полицейский, белый с синим. Сквозь оконные занавески я разглядел сидящую на кушетке маму. Лицо у нее было белее ее любимой эмульсии под названием «Арктический снег». Папа тоже был в гостиной, расхаживал из угла в угол. Потом произошла сцена, которая навсегда врезалась в мою память. В комнату вошла Хейзл и спросила что-то. Может, ей понадобилось попить водички или позвонить по домашнему телефону. И в ответ папа взорвался. Он с криком надвигался на мою сестру, а она медленно отступала к двери. Папа никогда не кричит. Хейзл никогда не отступает. Что случилось с моей семьей? А вдруг уже ничего никогда не будет как прежде?